Мори взял Джиллиана в театр буквально с улицы, и тот согласился скорее шутки ради, а не потому, что действительно верил в свой актерский талант. Так гермафродит, прибывший в Париж без гроша в кармане, уже через несколько недель трудился сразу в двух местах: днем помогал Пиоббу делать стеклянные глаза, а по вечерам играл в театре «Гран-Гиньоль». Роли были почти без текста, и Джиллиан легко совмещал эти два занятия – к немалому удовольствию обоих нанимателей.

Лежа по вечерам в постели, Джиллиан иногда посмеивался над тем, куда завела его судьба. К работе и в театре, и в мастерской он относился с юмором, к тому же решил, что Париж ему нравится не меньше Вены, а может, и больше. Он не отказался бы провести так еще несколько месяцев, а то и год. Жил Джиллиан беззаботно, подружился с чудаковатым Пиоббом, а вот от актеров в театре держался на расстоянии. Многие из них косо поглядывали на дилетанта. Странное воздействие Джиллиана на людей их поражало, но, к счастью, никто не догадывался, что виной тому – двойственная природа, которую он тщательно скрывал.

В тот вечер Джиллиан готовился выйти на сцену театра «Гран-Гиньоль» в шестьдесят первый раз. Зал шумел особенно громко: на сцене безумный ученый ставил жуткие опыты на девственницах, то есть возможностей для демонстрации крови, обнаженной плоти и дурного вкуса было предостаточно. Зал сотрясался от криков и аплодисментов. Те немногие, кто понимал, что все это происходит не всерьез, бурно веселились, а остальные, кому ужас в глазах полуобнаженных актрис казался неподдельным, шумно негодовали и сокрушались. Джиллиан давно раскрыл секрет театра «Гран-Гиньоль»: стоит настроить зрителей не только против негодяев на сцене, но и друг против друга – и о театре будут трубить на всех углах. Успех рос с каждой новой пьесой, не проходило и дня, чтобы театр так или иначе не упомянули в газетах.

Размышления Джиллиана прервал Мори. До выхода на сцену оставалось три минуты. Странно, что режиссер тревожит его в такой момент.

– Тебя там спрашивают, – сказал Мори, кивнув на зал. – Говорят, они твои старые знакомые.

– «Они»? – удивился Джиллиан.

– Да, близнецы, как мне показалось. Очень странная парочка. Спроси при случае, не хотят ли они поступить ко мне: от одного их вида мурашки по спине бегут!

Мори развязно хлопнул Джиллиана пониже спины. Пора на сцену. Джиллиан вышел под софиты, в одной руке он держал отрезанную восковую руку, в другой – деревянный топор.

Несколько минут он старался уследить и за действиями безумного ученого на сцене, и за публикой в зрительном зале. Следуя указаниям ученого, Джиллиан – на этот раз не просто безмолвный слуга – собирал части трупов, составляя из них нового человека, и краем глаза поглядывал в зал.

Стены зала были обтянуты темной тканью, последние ряды едва виднелись в темноте. Посередине с потолка свисали два огромных позолоченных деревянных ангела с блаженными улыбками на устах.

В одном из передних рядов Джиллиан увидел близнецов. Штык, а может Клык, кивнул ему с дружелюбной улыбкой. Тут Джиллиан понял: игра в прятки окончена. От гнева Лисандра не спастись, уж ему-то следовало это знать!

Джиллиан подумывал, не сбежать ли прямо сейчас, но не решился. Да и не стоило устраивать переполох в зале. К тому же Штык и Клык мирно сидели на своих местах, наблюдая за его игрой и, что совсем уж невероятно, похоже, получали удовольствие.

Через несколько минут Джиллиан наконец ушел со сцены. Едва зайдя за кулисы, он сорвал парик и пулей пронесся мимо ошарашенного Мори к черному ходу.

На улице, в свете одинокого газового фонаря, стояли Штык и Клык: руки в карманах, на лицах – фальшивые улыбки. Их вытянутые тени на мокрой мостовой тянулись к Джиллиану. Выругавшись, он захлопнул дверь и, не найдя на ней засова, бросился бежать сквозь лабиринт гардеробных и гримерок. Услышав, как дверь за спиной скрипнула, он свернул в коридор, ведущий на сцену.

Две «убитые» девственницы, перепачканные кровью, хихикая, шли ему навстречу. Обе застыли в изумлении, когда Джиллиан промчался мимо. Он побежал за кулисы, надеясь отыскать Мори. Режиссера нигде не было. Только двое рабочих курили, облокотившись о декорации. На сцене, судя по звукам, тем временем разыгралась настоящая бойня.

Пробежав мимо рабочих, Джиллиан поискал Мори с другой стороны кулис, но и там его не оказалось. Режиссер собрал бы людей и на какое-то время задержал близнецов, но, судя по всему, Джиллиану придется рассчитывать только на себя.

Спустившись под сцену по маленькой винтовой лестнице, он очутился в лабиринте опор и балок. Джиллиану пришлось пригнуться, чтобы не удариться головой. Штык и Клык намного выше его ростом – им здесь будет нелегко. Сверху доносился топот безумного профессора, аплодисменты и испуганные крики зрителей.

Дверь в конце помещения под сценой вела в подвал. Там хранился реквизит, деревянные модели пыточных орудий, сценические декорации и исторические костюмы.

На металлической винтовой лестнице послышались шаги. Обернувшись, Джиллиан увидел длинные тонкие ноги близнецов. Рабочие сцены, если и пытались их остановить, то явно безуспешно. А может, их приняли за новых статистов – ходячих мертвецов, например.

Вбежав в подвал, Джиллиан захлопнул за собой дверь. Придвинул к ней хирургический стол, а на него взгромоздил два тяжелых ящика. Едва он закончил, как в дверь заколотили.

Джиллиан был здесь всего однажды, несколько недель назад, когда Мори показывал ему театр. Тогда подвал показался ему небольшим, и сейчас Джиллиан удивился, какой он просторный. Когда-то здесь, видимо, был винный погреб: запах пробкового дерева все еще витал под мрачным сводчатым потолком. Ряды полок скрывали другой конец комнаты. Несколько тусклых лампочек едва освещали помещение.

Подвал театра был двухуровневый, сейчас Джиллиан находился на верхнем. Нижний уровень начинался чуть дальше, прямо под зрительным залом, откуда доносился едва слышный шум.

На нижний уровень вела лестница. Там все то же: сводчатый потолок, редкие лампочки, ряды полок… Стук в дверь сменился сильными ударами. Металлические ножки стола заскрежетали о каменный пол.

Джиллиан отыскал выключатель и погасил свет на верхнем уровне подвала. Сбежав по ступеням, он спустился вниз, осторожно пробрался через груды реквизита и оказался в дальнем конце помещения. Память не подвела: на улицу отсюда вел каменный желоб, по которому в подвал когда-то спускали уголь. Уже много лет он не использовался и до сих пор был покрыт черной пылью: никто его ни разу не чистил.

Джиллиан услышал, как дверь на верхнем уровне наконец поддалась. По полу застучали шаги: близнецы шли по его следу.

Схватив ящик, оклеенный цветной бумагой, Джиллиан встал на него, забрался в желоб и пополз вверх. Стыки камней были забиты углем, несколько раз Джиллиан чуть не соскользнул. Из-за угольной пыли было трудно дышать. Он изо всех сил пытался сдержать кашель, но не получилось. Близнецы его услышали.

Не успел Джиллиан проползти и полутора метров, как шаги стихли. Посмотрев вниз, он увидел мертвенно-бледные лица близнецов.