– Смотрите…

Пожилой мужчина изо всех сил колотил в стальную дверь. Искаженное отчаянием лицо свекольного цвета, – казалось, еще миг, и толстяк лопнет.

– Какого черта! – выкрикивал он раз за разом с одной и той же интонацией. – Какого черта!

В конце концов разбежался, ударил в дверь всем телом и завыл от боли. Передохнул, разбежался, ударил еще раз – и опять завыл.

Глория оглянулась – никто не обращал на несчастного ни малейшего внимания.

Наверняка он уже долго бился в эту проклятую дверь.

Они словно ставят эксперимент: где тот предел отчаяния, до которого можно довести людей?

Лицо бедняги перекосилось, он замер, схватился за грудь и осел на пол.

Вальдемар рванулся к нему.

– Вы знаете, что делать? – крикнул он Глории на бегу. – Первая помощь при остановке сердца?

Она отрицательно замотала головой. Ее охватил такой страх, какого она не испытывала с юности.

Вальдемар начал ритмично, но явно неумело нажимать на грудь.

– Есть здесь врачи?! Среди вас врачи есть?! – не переставая кричала Глория.

Никто не отозвался. На какую-то секунду умирающий открыл глаза, спокойно и укоризненно глянул на Вальдемара. Взгляд мгновенно потерял выражение, и лицо начало оплывать, как восковая свеча. Вальдемар положил руку на мокрый лоб умершего и одним плавным движением закрыл веки.

Глорию парализовал страх, но она не могла оторвать глаз от покойника. Человек умер. Люди заперты в этом чертовом Хувете, и один из них уже умер. Синие тренировочные брюки обтягивают толстые ляжки, живот свисает по бокам, как небрежно наброшенная подушка. Как раз то, о чем долдонит Юхан Сверд с подручными: у вас лишний вес, сосуды зарастают жиром, инфаркт обеспечен.

Глянула на потолок. На нее таращились маслянисто-черные равнодушные зенки многочисленных камер наблюдения.

Она проглотила слюну. Только теперь до нее дошло: так и задумано.

Вальдемар взял ее за руку:

– Пойдемте, Глория. Присядем где-нибудь.

Ее трясло.

– Он… он…

– Попробуйте не думать про это.

– Как про белую обезьяну? Сами попробуйте. Вы что, не поняли? Они сидят и наблюдают. Гляньте на потолок. Я кричала “врача, врача” – никто и пальцем не шевельнул.

– Глория… такое случается. Внезапная смерть. Видите, там, наверху? С зелеными стрелками? Выходы для экстренной эвакуации. Не могли же они и их закрыть.

– Может, все-таки позвать на помощь? Разница же есть. Одно дело – выйти пописать, а другое – грохотать в дверь, достучаться до охранников. Несчастный случай, человек умер, надо… надо… – Она внезапно замолчала.

Достучаться до охранников.

Именно это и пытался сделать умерший.

Достучался.

– Не думаю… не откроют. – Вальдемар будто прочитал ее мысли.

– Но он же мертв! Боже ты мой, он же мертв! – У нее больше не было сил сдерживаться. Глория зарыдала.

Вальдемар осторожно погладил ее по руке.

– Несчастный случай. Будем горевать, когда выберемся из этой западни. А сейчас главное – постараться улизнуть.

Он прав. Чтобы вырваться из мышеловки, нужно собраться с мыслями. Если лечь рядом с покойником и тоже умереть, никому это не поможет.

Она сделала несколько глубоких вдохов.

– Как только придете в себя, будем пробираться наверх.

– Уже пришла. – Глория решительно выпрямилась.

Когда они подошли к лестнице, Вальдемар внезапно остановился и поднял голову. Глория проследила за его взглядом – он смотрел на объективы камер.

Хелена вынула противень, бутылку с рапсовым маслом и принялась чистить картошку. Из головы не лез вызов, который она показывала Ландону. Спросила, не получал ли он что-то подобное, – нет, не получал. Выписку из регистра – да, получил, а вызов – нет. ЖМК выше пятидесяти, а у него-то наверняка меньше. Он парень здоровенный, но лишнего жира нет. Одни мышцы. Даже работу сохранил, никто его не трогал. В пояснении стоит: собрание посвящено возвращению на рынок труда. Интересно, что они имеют в виду?

Что бы они в виду ни имели, у нее нет времени на поездку в Эстхаммар. Да, там написано “явка обязательна”, но ни слова, какие последствия ждут тех, кто проигнорирует приглашение. Вполне возможно, что “явка обязательна” вставили по настоянию агентства по трудоустройству. Им надо знать, кого оставлять в списках, а кого нет.

А возможно, опять какой-нибудь дурацкий спектакль (первое, что приходит в голову: приветливые худощавые юноши в белых одеждах с лучезарными улыбками прямо у входа вручают направление на операцию). Или Юхан Сверд испугался и слегка притормозил. Если ничего не изменится, растущая армия безработных проголосует за оппозицию. И он это прекрасно понимает, недаром в последнем интервью по радио обещал принять “драматические меры” и радикально снизить безработицу. Чем быстрее мы вернем народ на рынок труда, сказал Юхан Сверд, тем лучше. У нас нет времени на раскачку.

Слова как слова, но в устах Сверда приобретают жутковатый оттенок. На жаргоне Партии Здоровья “вернуть на рынок труда” означает только одно – заставить всех оставшихся без работы похудеть. Наверняка и на этом собрании они будут долдонить про то же. Рынок труда, работоспособное состояние, хирургия желудка за полцены.

Короткая волна озноба. Хелена повела плечами, стряхнула наваждение. Правильно сделала, что не поехала. Врачи, похоже, тоже посходили с ума, как и правительство. Или польстились на большие деньги, но тогда они никакие не врачи.

Выложила на противень ломтики картошки, нарезала морковку, сбрызнула маслом, посолила, поперчила, посыпала тимьяном и сунула всё в духовку.

Можно заняться декларацией – незамысловатое блюдо прекрасно готовится само по себе, не спалить, и только.

Посмотрела на часы: полпятого.

Как пусто в доме без Молли. Пусто и странно. Когда-то была нянька, но так давно, что Хелена уже подзабыла ощущения, каково это – видеть своего ребенка только по вечерам. А теперь Молли рядом, но страдает от одиночества. Даже грустно было смотреть, как радовалась она Ландону. А ведь он их предал. Что ж… типичная Молли. Всегда готова простить. Даже идиоток в ICA – те начали допытываться, как Молли удалось наесть такой пухлый животик. Да ладно, мама… Не злись. Им просто интересно.

А может, и правду говорят: дети – ангелы. Молли, по крайней мере. Куда добрее и лучше матери.

Заглянула в духовку – на картошке выступила прозрачная роса. Еще минут сорок, не меньше.

Интересно, о чем они так долго говорят? Только бы Молли не начала болтать лишнее. И сама хороша – зачем показала Ландону этот вызов на регистрацию? Нашла чем хвалиться, лишним весом… И в самом деле, долгая изоляция не прошла даром. Социальные навыки тоже надо постоянно тренировать.