61.

Жители Брюсселя иногда разговаривают со своими отражениями в витринах, и отражения дают им полезные житейские советы: не есть пиццу в соседнем кафе, срочно позвонить кузине, вернуться и пристегнуть велосипед, забыть о существовании Пьера, завязать шнурок.

62.

Жители Львова знают двадцать девять тысяч двести двенадцать способов сварить вкусный кофе – по одному способу на каждый день долгой человеческой жизни. Поэтому жители Львова редко умирают, не дожив хотя бы до восьмидесяти лет – очень уж обидно не успеть все перепробовать.

63.

Жители Вероны молоды, носят зеленые одежды и танцуют на перронах под никому не слышную музыку, встречая и провожая поезда.

64.

Жители Анконы живут на высокой горе, а чтобы попасть на вершину этой горы, приходится спускаться под землю. Зимой жители Анконы похожи на прочих людей, летом же тела их от жары становятся темными, тонкими и очень легкими, лишь по ночам снова обретая привычные очертания.

65.

Жители Севастополя живут на перекрестке времен и имен, ходят в булочную за хлебом короткой дорогой, через Сарсону, водят в школу детей безопасным путем, через Корсунь, к морю – через Херсонес, через две с половиной тысячи лет, предусмотрительно отключив телефон.

66.

Жители Юрмалы ходят по песку, как по снегу, считают чаек, загибая пальцы на руках. Поэтому к вечеру у некоторых жителей Юрмалы вырастают две дюжины рук, а у некоторых целая сотня – чтобы пальцев хватило для счета. Впрочем, за время сна лишние руки исчезают, и можно начинать счет сначала.

67.

Жители Марвежоля невидимы, зримый облик они обретают лишь на несколько минут в день, сразу после обеда, но это быстро проходит. Невидимые, они сидят на балконах своих домов, мастерят игрушки для ветра, за работой напевают себе под нос – тихо, не разобрать.

68.

Жители Дюссельдорфа дружат с западным ветром, угощают его светлым пивом в обмен на прохладу летних дождей, осенью устраивают для него карнавалы, чтобы не заскучал и не улизнул на всю зиму, переложив дела на плечи сурового северного братца.

69.

Взрослые жители города Динь-ле-Бен носят каменные плащи, а дети ходят по улицам в позолоченных масках, без которых им не позволено показываться на людях.

70.

Когда жители Чивитановы пьют кофе, они прикрывают глаза ладонью, чтобы никто не видел, как сгущается тьма в их прозрачных от солнца зрачках.

71.

Жителей Амстердама легко отличить от недавно приехавших в город по глазам – светлым, прозрачным и зрячим только отчасти, с детства приученным видеть друг друга, тротуар под ногами, небо, воду, тюльпаны, мосты, газетный шрифт, ценники в лавках, разметку велосипедных дорожек – и это, пожалуй, все.

72.

В городе Вимперке живут люди стеклянные, деревянные и каменные. Стеклянные люди, разбившись, становятся стаканами и подвесками для люстр, деревянные люди, засохнув, засыпают в своих каминах, а каменные люди при полной луне водят хороводы вокруг башни «Волчок»; ходят слухи, будто они бессмертны, но пока никому не удалось это проверить.

73.

Жители Нюрнберга построили очень много мостов через реку Пегниц и стараются пересекать их так часто, как только позволяют обстоятельства и дела. На перилах мостов жители Нюрнберга оставляют цветы для былых возлюбленных, записки с номерами телефонов для будущих, кружки с чаем для продрогших незнакомцев и новые имена для тех, кто позабыл себя между двух берегов.

74.

Жители города Отерив встают так рано, что успевают переделать все дела еще до восьми утра. Потом они запирают конторы, школы, церкви, кафе и лавки и расходятся по домам отдыхать. Поэтому немногочисленные путешественники, проезжавшие через Отерив, в один голос утверждают, будто город этот расположен на самом краю обитаемого мира, совершенно безлюден и целиком отдан во власть старых автомобилей, дикорастущих цветов и пестрых котов.

75.

Жители города Хагена добывают электрический свет из синего цвета, а остальными красками рисуют картины и подкрашивают леса на окрестных холмах.

76.

Жители Таррагоны в детстве играют в римских развалинах, как в песочницах, потом подрастают и учатся бить в барабаны по средам и воскресеньям, а окончательно повзрослев, целыми днями сидят на пляжах и смотрят на море, поэтому в старости их глаза зеленеют и становятся прозрачными, как морская вода.

77.

Жители Таллина едят сладкий жареный миндаль и морскую селедку, бойко торгуют на улицах запахом, временем и огнем. Летом они коптят свечи, чтобы свет хранился до самой зимы, не испортившись от сырости и городского шума.

78.

Жители города Фрайштадта оставляют при себе все прошедшее время, скатывают его в рулоны, складывают в подвалы, которые никогда не запирают, потому что время принадлежит всем, кто в нем нуждается. Говорят, чтобы найти входы в эти подвалы, надо гулять по городу в красных башмаках; фасон же башмаков значения не имеет.

Голова закружилась на пороге кафе Šokolado sostiné; перевод названия узнал уже потом и восхитился – красиво, на самом деле, звучит: «На пороге «Шоколадной столицы» у меня закружилась голова». Но пока стоял в дверном проеме, ни о чем таком не думал, на ногах бы удержаться, очутившись внезапно на невидимой карусели, в почти полной темноте, благоухающей кофе и шоколадом, а ведь с улицы казалось, в кафе горят лампы, что за черт.

Потемнело, впрочем, только в глазах, это выяснилось буквально несколько секунд спустя, уже на улице. Сидел на стуле, наслаждаясь неподвижностью угомонившегося наконец мира. Все остальное было не важно – пока.

– С вами все в порядке?

Сперва не удивился, услышав немецкую речь. То есть – ну а как еще бывает? Только когда вопрос прозвучал снова, теперь уже по-английски, вспомнил, что дело происходит в чужой стране. И надо же, вот так сразу наткнулся на земляка. Повезло.

Земляк сидел на корточках и встревоженно глядел снизу вверх. Глаза его в сумерках казались темными и одновременно прозрачными, как озерная вода. В серой куртке и рыжих, как обожженная глина, штанах, загорелый короткостриженый, не то седой, не то просто очень светловолосый, по крайней мере точно не старый, средних лет. Снова повторил вопрос, теперь уже на совсем незнакомом языке. Может быть, по-литовски или по-русски, поди разбери.

Сказал:

– Спасибо. Уже все в порядке. Просто закружилась голова. Наверное, погода меняется, у меня пониженное давление. Сейчас выпью кофе и буду как новенький. Собственно, затем сюда и пришел.

– Я принесу, – улыбнулся незнакомец. – Веранду уже не обслуживают, осень. А вам лучше бы пока на воздухе спокойно посидеть.