Мне хочется ответить ей, но сжимаю губы, чтобы не продолжать ссору. И началась она на ровном месте, обычно я ухожу от конфликта. Это было раньше. Когда кто-то из моих девушек, жён или же просто знакомых пытался вывести меня на эмоции, то я моментально закрывался. Не давал им ничего, кроме снисходительной улыбки, или же разворачивался и обрывал всё. А сейчас есть необузданное желание покричать, выплеснуть из себя всё скопившееся внутри и прекратить мучить себя. Но разумом я понимаю, что Джесс всё же, ребёнок, которому не нужно знать, какие вещи творятся в моей голове.

Мы подъезжаем к мастерской и выбираемся из машины. В гробовом молчании проходим в заднюю комнату, и я без слов принимаюсь за этот проклятый стол. Я никогда не реставрировал мебель, моя работа заключается в чертежах, расчётах и графиках, а не в физическом труде. Пока оттираю старую краску с дерева, постоянно поглядываю на Джесс, покрывающую лаком стулья. Ужасный и едкий запах наполняет комнату, и его невозможно проветрить. Меня слегка подташнивает, а она даже маску не надела. Всё делает так легко, словно не первый раз. Возможно, это так и есть. Она странная. Только сейчас наблюдая за ней, понимаю, что ей тоже неприятна эта вонь, она кривит нос, дышит через рот, но упрямо продолжает делать то, что поможет её отцу. А я ни разу не помогал своему. Никогда. У меня были дела, а точнее, я стремился успеть всё попробовать в этом городе. Всех попробовать, и быть самым неугомонным парнем в округе и школе.

– Если ты с ним закончил, то там ещё есть комод. Я пока покрашу стол, – произносит Джесс, и я поднимаю на неё голову.

– Его ещё нужно затереть.

– Я сделаю. Переходи к следующему, у вас с этим столом не складываются отношения, – усмехаясь, она отталкивает меня.

Ничего не остаётся, как последовать её словам и подойти к большому и тёмному комоду. Я бы такое не купил, это слишком вычурно и, если честно, ужасно. Мне кажется, что дерево даже немного начало гнить, но говорить об этом я не собираюсь. Не моё дело.

Уже теряю счёт времени, пока снимаю краску с дерева, обливаясь потом. Это начинает жутко раздражать, отчего просто перестаю что-то делать. Вообще. Сажусь на корточки и смотрю впереди себя.

– Я не могу больше, – тихо признаюсь.

– Что? – Переспрашивает Джесс.

– Я не могу больше здесь находиться. Мне душно, жутко воняет и, кажется, сейчас стошнит. Не могу, мне нужен кислород, – подскакиваю на ноги. Она отбрасывает слипшиеся пряди с лица и выпрямляется.

– Тогда можем сделать перерыв. Пообедаем? – Предлагает она.

– Прекрасная мысль, – облегчённо улыбаюсь ей. – Хотя лучше бы душ…

– Не ной, дядя. Есть бутылки с водой, оботрись, но, поверь, никому ты здесь не нужен, и твой вид никого не шокирует. Это не Нью-Йорк.

И должна была она сказать это язвительно, чтобы поддеть меня, а вышло устало. Эта мысль подталкивает тщательнее осмотреть лицо Джесс. Она бледна, дышит тяжело и такое чувство, что упадёт.

– Тогда пойдём, – быстрым шагом подхожу к ней и, обхватывая за талию, чуть не бегу отсюда. Она не брыкается, не возмущается, только ноги у неё путаются. Моя рука скользит по её мокрой коже, и я знаю, что ей плохо. Вентиляции нет, и она очень долго дышала краской и лаком, от такого у любого человека не останется сил. Вытаскиваю нас обоих на воздух и втягиваю в себя кислород, насыщая лёгкие.

– Ты, действительно, больше не мог, – хихикает Джесс, и я отпускаю её. Может быть, я придумал её недомогание? Ведь сейчас она смотрит на меня со смехом в блестящих голубых глазах.

– Я очень голоден, – признаюсь, и в подтверждении этому желудок сжимается в спазмах.

– Пошли, – перебрасывая распущенные волосы за спину, девушка перебегает через дорогу под громкие клаксоны.

– Джесс!

– Иди сюда! – Кричит она.

Я не нарушаю закон. Я не перехожу дорогу в неположенном месте. Я… чёрт бегу и показываю водителям рукой, чтобы притормозили. Это ребячество. Это веселье, которого долго себе не позволял. Бесплатное развлечение, за которое можно жизни лишиться. Но в одну секунду становится всё равно, я бегу к Джесс, смеющейся и хлопающей мне.

– Ты больная… так нельзя, – улыбаясь, отчитываю её.

– Кто сказал? – Удивляется она и направляется по дорожке мимо магазинчиков.

– Закон.

– И ты всегда придерживаешься его?

– Да, стараюсь не нарушать. У меня нет даже штрафов за парковку.

– Тогда ты плохой американец, – выдаёт она и распахивает передо мной дверь одного из кафе.

– Почему?

– Потому что не кормишь страну. А я вот забочусь о ней, – смеясь, она направляется к свободному круглому столику на двоих.

Бегло осматривая заведение, подмечаю, что смутно помню его. Те же красные диванчики у окна, столики, барная стойка, где мужчины пьют пиво, плакаты. Таких заведений по всей стране очень много, но всё же, я знаю это место.

– Джасмин! Девочка моя, как я рада тебя видеть, – не успеваем мы сесть, как к нашему столику подходит тучная женщина, и Джесс, подскакивая, обнимает её и расцеловывает в обе щёки.

– Снова в мастерской? В такую жару? – Она осматривает мою улыбающуюся племянницу.

– Ага. Забежали к тебе перекусить, – Джесс, опускаясь на стул, указывает на меня, и седовласая женщина поворачивается в мою сторону.

– Какой интересный молодой человек. Неплохой выбор, проказница.

– Я не…

– Это Флинт, Кики, брат мамы. Младший брат и мой дядя, – поясняет Джесс, пока я выдерживаю пристальный, даже наглый взгляд этой женщины. Хотя её лицо доброе и открытое, но хитреца в выцветших серых глазах мне неприятна.

– Ох, значит, это наш «беглый преступник». А я помню, как ты водил сюда девочек и украл луковые кольца с соседнего столика, – смеётся она.

– Чёрт, вы миссис Олли? – Догадываюсь я, вспоминая прошлое и это место. Да, было такое, это кафе для нас, мальчиков из старшей школы, было любимым пристанищем для свиданий и просто встреч. Мы заказывали воду из-за того, что денег не было на что-то другое, и постоянно где-то что-то крали, чтобы перекусить и казаться крутыми. И она всегда нас называла «беглыми преступниками», потому что мы моментально скрывались от её скалки или полотенца. Но в следующий раз она словно ждала, чтобы нас погонять и не припоминала проказ. Чёрт, она постарела.

– Теперь меня все зазывают Кики. Не хочу быть старой владелицей «Красного фонаря», – подтверждает она мои слова.

– Приятно видеть тебя снова дома, Флинт.

– Я тоже рад быть здесь, – киваю ей, но она уже переводит свой взгляд на Джесс, наблюдающей за нами.

– Милая, ты сегодня будешь? – Спрашивает она её.

– Да, конечно. Ни за что не пропущу такое событие, тем более там будут твои вкуснейшие закуски, – радостно отзывается Джесс.