Скажем, глядя сейчас на меня за компьютером, можно сказать, что я «двигаю пальцами вверх и вниз», «печатаю», «пишу книгу» или даже «делюсь своими знаниями». Описа­ния перечислены в иерархическом порядке — от элементарного двигательного поведения к долгосрочным возвышенным целям. На смертном одре никто не будет сожалеть о том, что мало «двигал пальцами вверх и вниз», скорее — что недостаточно «делился своими знаниями». Любые осмыс­ленные действия можно описать на элементарном или возвышенном уровне в зависимости от того, что именно нас интересует в данный момент. Обучаясь печатать, человек думает о том, каким пальцем нажимать нужную клавишу, а научившись, больше сосредоточен на мыслях, которые хочет изложить239.

Разница в подходе исследователей зеркальных нейронов и ментализации заключается в основном в преследуемых ими целях. Сторонников зеркальных нейронов интересует восприятие элементарных двигательных намерений («он нажимает клавишу выключателя, потому что хочет включить свет»), а внимание приверженцев ментализации направлено на намерения более высокого уровня («он включает свет, чтобы готовиться к экзаменам»). В обоих случаях описаны намерения человека, но, думаю, справедливо будет заметить, что в повседневной жизни нас чаще интересует второй вариант.

Аффективный резонанс объясняет наше понимание на элементарном уровне: я вижу, как кто-то щелкает выключателем, и у меня активируются «включательные» нейроны. Но эти нейроны не дают никакого представления о намерениях высокого уровня240. Причин для включения света не перечесть, и большая часть их основана на представлени­ях («ночью я услышал шум внизу и включил свет, чтобы по­смотреть, кто там» или «я проснулся с отличной идеей для рассказа и включил свет, чтобы ее записать»). Свет во всех случаях включается одинаково, поэтому аффективный резонанс ничего не говорит о намерениях высокого уровня, зато этим занимается система ментализации. Вопрос в том, играет ли зеркальная система роль в понимании высоких мотивов окружающих и какую именно.

Как, что и зачем?

Глядя на поведение другого человека, мы ищем ответы на три вопроса. Они соответствуют трем уровням анализа в исследованиях Валлахера и Вегнера. Первый, очевидный вопрос: что делает некто? Отвечают на него общими фразами: «она переходит улицу», «он печатает», «кошка ест из моей тарелки». Таким образом мы автоматически интерпретируем действия, если только не увидим что-нибудь из ряда вон выходящее («он что, лезет по стене дома?!»). В зависимости от своих целей мы задаемся парой дополнительных вопросов.

Если некто нас заинтересовал, мы наверняка захотим узнать, зачем он это делает: «она переходит улицу, чтобы ехать на работу» или «он печатает курсовую работу, чтобы ее сдать». Но иногда нам интересен не столько человек, сколько его действия. И мы хотим поступить так же: например, на уроке игры на гитаре ученик наблюдает, как играет преподаватель.

Мы с Бобом Спантом провели исследования участия системы ментализации и зеркальной системы в определении аспектов поведения «как, что и почему»241. Отвечают ли на эти вопросы разные системы? Интуитивно кажется, что за зрение и слух отвечают отдельные участки мозга, потому что эти процессы существенно различаются. Но я не вижу большой разницы между «как», «что» и «почему» и сомневаюсь, что для ответа требуются разные области мозга. Собственно, поэтому мы и занялись исследованиями.

Изначально мы предположили: при наблюдении поведения (женщина опускает бутылки в специальный контейнер для отходов) в ответе на вопрос «почему?», вероятнее всего, будут учитываться мотивы высокого уровня, требующие участия системы ментализации («она сознательная гражданка» или «она заботится об окружающей среде»). Если возникнет желание повторить ее поступок, ответ на вопрос «как она это делает?» коснется элементарных мотивов, а значит, подключится зеркальная система, разъясняющая моторику («она складывает стеклянные и пластиковые бутылки в синий контейнер»). Именно это и происходило в многочисленных исследованиях «почему/как». При наблюдении повседневных действий и сильных эмоций с вопросом «почему?» активировалась система ментализации, а в ответе на вопрос «как?» участвовала зеркальная система.

Нас интересовала реакция мозга на вопрос «что?», но мы спрашивали «почему?» и «как?». В повседневной жизни люди прежде всего бессознательно отвечают себе на вопрос «что?», и мы решили, что, спросив в лоб, нарушим естественный процесс. Мы создали условия, в которых участникам непроизвольно приходилось отвечать на вопрос «что?» до того, как они могли ответить на заданные вопросы «почему?» и «как?».

Мы показывали участникам видеозапись занятого делом человека (женщины, выделяющей маркером строки в тексте) или читали описание действия («она выделяет маркером строки в тексте»). Прежде чем объяснить, «почему?» или «как?», при просмотре видео участникам приходилось понять, «что» происходит. В словесное описание «что» уже включено. Сравнивая визуальное и словесное представление событий, мы могли отследить, какой участок мозга участвует в безотчетном распознавании этого «что».

Пытаясь обнаружить отдельные области, более активные в визуальном представлении, чем в словесном, мы заметили две вещи. Во-первых, повышенную активность в задней части мозга, в зрительной коре. Это было ожидаемо, поскольку видеозапись обеспечивает больше зрительной информации, чем слова. Но кроме того, активировалась зеркальная система242. Ее активность повышалась при визуальном представлении независимо от наличия вопросов «почему?» и «как?». И даже сохранялась при появлении отвлекающего фактора — участники читали вслух семизначное число во время выполнения задачи «почему/как»243. Это стандартный способ идентифицировать машинальные процессы, продолжающиеся даже когда участники отвлекаются. Тот факт, что в этом случае зеркальная система реагировала на визуальное представление действия, позволяет предположить, что распознавание «что» происходит бессознательно. Активность системы ментализации при когнитивной загрузке заметно снижается, следовательно, она недостаточно хорошо функционирует, когда человек отвлекается.

Возможности формирования социума

Исследования «почему/как» многое сообщили нам о том, что делает и чего не делает зеркальная система в процессе чтения мыслей. Сама по себе она не разгадывает намерений высокого уровня, не апеллирует к личности и мотивам конкретного поведения, например причинам питья виски в восемь утра. Удовлетворительный ответ на вопрос, почему кто-то делает что-то, дает система ментализации.

В самом будничном контексте зеркальная система готовит почву для ментализации. Способность мозга увидеть в последовательности движений тела единое скоординированное действие, описуемое несколькими словами, воистину феноменальна. Еще Уильям Джеймс был впечатлен тем, что мы воспринимаем окружающий мир упорядоченно, а не как «мутную, суетливую неразбериху»244. Ничто не подсказывает нам, где заканчивается один предмет и начинается другой («это стол и на нем кружка, или в столе дырка в форме кружки?»), но мы удивительно легко это определяем. Не менее поразительно умение наполнять смыслом действия окружающих, не считая их набором не связанных друг с другом движений.