– Пора, – сказал Ник.

– Постой.

Мишка взял мелкий камешек, кинул, тот с легким стуком упал неподалеку от часового. Он тут же открыл глаза, схватил автомат, вскочил и начал прислушиваться и вглядываться. Так он стоял довольно долго. Потом посмотрел вверх, на свод пещеры. И наверное, решил, что камешек упал оттуда.

Сел, поставил автомат между ног, опять закрыл глаза и прислонился к стене.

– Вот тебе и пора! – прошептал Мишка.

Тут Ник вспомнил, как они в школе обманывали охранников. Директор, человек экономный, возложил на охранников за небольшую дополнительную плату обязанность следить за тем, чтобы никто из школьников не проходил без сменной обуви. Он был человек старой закалки, сам учился в школе, окруженной новостройками и непролазной, оставшейся после строительства грязью, без сменной обуви там обойтись было невозможно. И то, что эта школа окружена асфальтовыми дорожками и лужайками, а многих учеников привозили на машинах прямо к крыльцу, он не хотел брать в расчет.

– Школа – второй дом, а дома же они у вас переобуваются! – обосновывал он свои требования на родительском собрании.

Выяснилось, правда, что некоторые дома не переобуваются, но директор не отступился от своих требований.

Так вот, чтобы проскользнуть мимо охранника и не тратить время на канительное переобувание, выбирали того, у кого почему-то была сменная обувь, и тот вдруг падал перед носом охранника, будто его кто-то толкнул, и кричал:

– Ой! Я, кажется, ногу подвернул! Отведите меня в медпункт, пожалуйста!

Охранник, чуя подвох, осматривал и ощупывал ногу, пострадавший очень натурально корчился и вскрикивал. Охранник, поверив, говорил:

– Пусть тебя товарищи отведут.

– Мы не сумеем! – не соглашались товарищи. – Он вон какой большой! Мы ему ногу совсем доломаем, а вы отвечать будете!

Охранник не хотел отвечать за чью-то сломанную ногу и вынужден был вести симулянта в медпункт. Естественно, двух-трех минут его отсутствия хватало всем, кто был без сменки.

Но этот номер годился только один раз, а потом придумывали что-то новое. Например, кто-нибудь кричал: «Пожар! Пожар!» Действовало безотказно.

Ник, вспомнив все это, предложил:

– Его надо отвлечь. Ведь может кто-то сюда просто забрести? Забрел, ногу подвернул. Изобразить и попросить, чтобы он отвел в больницу.

– Не отведет, – сказал Мишка. – Караул вызовет. Но насчет отвлечь – мысль хорошая. Ничего не надо изображать. Надо кому-то потихоньку отойти в сторону, а потом там немного пошуметь. Он обязательно подойдет и посмотрит – хотя бы из любопытства.

– Кто будет шуметь? – поинтересовался Валерка.

– Да уж не ты, – ответил ему хитроумный Мишка.

– Почему это не я? – тут же обиделся Валерка. – Я что, не сумею?

– А сумеешь?

– Конечно!

– Ну, давай тогда.

И Валерка ящерицей скользнул в сторону. Отдалившись от товарищей на приличное расстояние, он начал шуршать ногами по гальке, потом из-за валуна высунулась его голова и тут же исчезла.

– Кто там? – спросил часовой.

Молчание, тишина.

– Стрелять буду! – пригрозил часовой, хватая автомат.

Но стрелять не стал, а медленно пошел в ту сторону, где слышался шум. При этом постоянно оглядывался, и не было никакой возможности выскочить и добежать до входа.

Он был в двух шагах у камня, и тут Валерка не выдержал. Он встал с поднятыми руками и закричал:

– Дяденька, не стреляйте! Я тут случайно! Я заблудился!

– Как это ты заблудился?

– Да я… Я вон там шел… Я шел и шел… И сюда зашел…

Валерка начал путано объяснять, показывая, откуда он шел и как шел, часовой поневоле смотрел и слушал.

– Вперед! – скомандовал Мишка.

И они побежали на цыпочках, но быстро, понимая, что у них всего несколько секунд.

И успели: часовой ничего не услышал и не увидел.

Молча радуясь, хлопая друг друга по плечам, они углубились в тот лабиринт, который вел налево (всего их было три).

Освещали путь фонарями.

Извилистый ход, не сужаясь и не расширяясь, завел их довольно скоро в тупик.

– Хода нет, – сказал Никитка.

– Видим, что нет, – ответил Мишка. – Придется вернуться.

Вернулись, пошли в другой лабиринт, центральный.

Он был точно такой же, как первый. И тоже вскоре кончился тупиком.

– Значит, надо в третий, – решил Мишка.

С ним никто не спорил.

Вернулись, пошли третьим лабиринтом, ничем не отличавшимся от первых двух.

Разве что он был длиннее и извилистей.

Они шли уже минут десять, а то и больше.

– Сейчас будет тупик, – сказал вдруг Лешка.

– Не каркай!

Но Лешка оказался прав: этот лабиринт тоже кончился тупиком.

– Тут ничего нет, – сказала Машка. – Может, вернемся? Я спать хочу.

– Ничего нет? А зачем охраняют? – спросил Ник.

– Мало ли. Для отвода глаз.

– Ага. И тупики для отвода глаз?

Ник сказал это не подумав, но, как только сказал, тут же и подумал: в самом деле, а вдруг это для отвода глаз? Он постучал сначала по боковым стенам – звук был глухой и тихий, а потом по стене, преграждавшей путь, – звук был другой, громче и четче.

– Как у нас в квартире между комнатами, – сказал Женька. – Оргалит или фанера. У меня отец строитель, я знаю.

– То есть пробить можно? – спросил Ник.

– Наверно.

Ник поднял с земли большой камень.

– Прекрати! – сказал Никитка. – Шум поднимешь!

– Часовой далеко, не услышит.

Запротестовал и Федька:

– В самом деле, не надо! Нет, я не боюсь, но вдруг там чего-то такое, что я испугаюсь? Предупреждаю: я заору.

Никитка поддержал его:

– Раз нет хода, значит, нет. И нечего пробовать.

Мишка не хотел выглядеть трусом, поэтому разъяснил Нику с позиции логики:

– Если нас тут просто поймают, мы можем сказать, что заблудились. А если мы стену разрушим, тогда заподозрят.

– А если не разрушим, мы дочку профессора никогда не найдем! – ответил Ник.

Все промолчали. Аргумент был убийственный, возразить нечего.

И Ник ударил камнем по стене. И тут же проломил дырку. Он стал бить дальше, расширяя ее.

Слишком невероятно, чтобы подростки, находясь там, где производят разрушительную работу, не присоединились к ней. И они присоединились, схватили камни и начали азартно крушить стену, будто и не было только что разговора об опасности.