Он собирался поговорить с Даной, собирался обсудить сложившуюся ситуацию и докопаться до правды, но одно дело планировать и совсем другое – встретиться лицом к лицу. Через столько лет…

Она уже в его доме.

Аромат ее духов уже дрожит в воздухе, надо только осмелиться и вдохнуть…

Безумие.

Абсурд.

Все закончилось много лет назад.

И ничего, кроме неприятностей, он от этой женщины не видел.

А как же чувства, страсть?

Этого не было. Бред больного воображения.

– Где она? – резко спросил Северов, чувствуя, как по спине бежит холодок.

– Я проводил ее в ваш кабинет.

– Спасибо. Это правильно. – Максим Юрьевич на секунду задумался, затем добавил: – Я постараюсь, чтобы разговор был коротким. Собственно, нам нечего обсуждать…

Он кивнул и зашагал в сторону кабинета. Волнение схлынуло, оставив на берегу лишь любопытство и раздражение. Как она теперь выглядит? Что сейчас скажет? По ее вине все перевернулось вверх тормашками. Алиса его дочь… Зачем она придумала такое? Глупости!

Максим Юрьевич качал головой, настраивался, злился и шел вперед – навстречу прошлому.

Она сидела в кресле, закинув ногу на ногу. Спина ровная, прикрытая до лопаток копной рыжих волос. А как же иначе… как же без этого пожара… Профиль четкий, будто художник нарисовал грифелем – быстро, точно, с легким нажимом. Худая… карамельный загар…

Дана.

Максим Юрьевич кашлянул, и она повернула голову к двери. Острая, как бритва, улыбка полетела к нему вместо приветствия. Ну, здравствуй…

– Здравствуй, – выдохнул Северов.

– Рада тебя видеть.

– Ты за Алисой?

– Да.

– Хорошо.

Слова у Максима Юрьевича закончились. То есть он многое хотел сказать, но холодный взгляд Даны парализовал мозг и тело. Она изменилась. Конечно же, стала старше, но возраст ей удивительно к лицу. Роскошная женщина… и больше тридцати пяти ей все равно не дашь. Странно, что она не стала звездой…

– Кто занимался интерьером твоего дома? – насмешливо спросила Дана. – Поверь мне, здесь надо все менять.

– Мне кажется, тебя это совершенно не касается, – огрызнулся Максим Юрьевич, обретая прежний настрой. Он решительно подошел к столу и сел в глубокое мягкое кресло, которое отчего-то показалось невозможно жестким. – Я думаю, у нас есть более интересная тема для разговора.

– Безусловно. – Дана на пару секунд закрыла глаза, опять едко улыбнулась и чуть закинула голову назад. – Где моя дочь?

– Завтракает в столовой.

– Надеюсь, ты ее хорошо кормил?

– Хм, – ответил Максим Юрьевич и покраснел. Тыквенное пюре и брокколи… – Хм.

– Я вернулась из Сочи раньше, чем планировала…

«А почему? Поругалась с молодым любовником?»

– …и ужасно соскучилась по Алисе. – Дана отправила за ухо кудрявый локон и посмотрела на собственные босоножки – серебряные с тонкими нитками стразов. Затем резко подняла голову и тихо спросила: – Жизнь удивительна, не так ли?

Еще бы…

Когда Алиса по телефону принялась выкладывать подробности последних дней, Дана не могла поверить собственным ушам. Она уехала из Москвы на несколько дней, а ее дочь подыскала себе еще одного отца! И кого! Депутата Государственной думы! Максима Юрьевича Северова! Человека, который много лет назад вел себя как самый последний эгоист и мерзавец. Да почему «как»? Он и есть эгоист и мерзавец. Пользовался ее чувствами, притягивал, привязывал и всегда давал понять, что никогда не женится, потому что ему, видите ли, для будущей карьеры нужна другая. Подходящая. И она смеялась, отталкивала и тоже притягивала, и опять отталкивала. Игра под названием: «Только не подумай, что я тебя люблю и что мне больно». Как же хотелось сорваться с этого крючка! Как же хотелось! И у нее получилось… Билет на поезд, ритмичное покачивание вагона, бутерброды с сыром, холодные сосиски, мятые помидоры… Павел. Было здорово, весело, просто. Она увлеклась, потому что сердце хотело свободы и… мести (хотя она, конечно, выше этого… какая еще месть…).

Придуманная сказка очень быстро стала реальностью, и перечеркнуть образ Максима Северова оказалось несложно. Точно поезд так и не остановился на нужной остановке, а все несся и несся куда-то вдаль… Главное – не оглядываться. Новая фамилия, новая жизнь, запахи красок, картины, беременность, дочь… все дальше и дальше, дальше и дальше.

«Я тебя забыла, – подумала Дана, переключая взгляд с босоножек на Северова. – Я тебя забыла».

Алиса все объяснила, рассказала о фотоохоте, о Тамаре, о моркови, приготовленной на пару. «Мам, мне пора сматываться, и лучше это сделать сегодня. Без тебя все равно уже не обойтись… приезжай за мной… угу».

Алисе необходимо всыпать – хорошенько. Но с другой стороны, девочка не виновата, что… Не надо было ехать на море с Андреем! А надо было брать с собой дочь! Да!

Дана вспомнила свою первую реакцию на новость («пришлось вешать ему лапшу на уши – привет, папуля» )… Голова закружилась… по-настоящему закружилась! Перед глазами появилось лицо Северова, а еще… промелькнули сомнения – старые, давно забытые, минутные… Конечно, Алиса не его дочь, мало ли что там было двадцать с лишнем лет назад. Ну да, ну да, но все же… Один раз интим с Максимом перед расставанием (в безопасные дни!), а потом-то уже появился Павел. И уж с ним-то они – и так, и вот так, и там, и сям! Ясно же, кто отец. Яс-но. И точка.

Сначала она не хотела ехать к Северову, но потом передумала. Почему бы не подыграть дочери? Почему бы не заглянуть в глаза Максиму? Не насладиться его шоком? А уж у него-то полно поводов для старого, доброго шока. Ха! А еще после сволочизма Андрея хочется размазать кого-нибудь по стенке! А еще… Интересно, как он сейчас живет… кто рядом с ним… обрадуется ли он, увидев ее… что скажет при встрече…

– Да уж, – ответил Максим Юрьевич, – жизнь удивительна, но сюрпризы, которые она преподносит, не всегда приятны. То есть… Давай не будем ходить вокруг да около. – Он провел ладонью по столешнице, сощурился и, решив покончить с проблемой раз и навсегда, жестко спросил: – Алиса действительно моя дочь?

«Размечтался», – фыркнула про себя Дана.

– А ты сам как думаешь?

– Я прошу ответить на мой вопрос.

– Да, – с легкостью бросила она, точно иного варианта и быть не могло. «Получи, получи! Не нравится? Ха!»

Максим Юрьевич вздохнул, кивнул и потер гладко выбритую щеку.

– Если это действительно так, объясни, пожалуйста, почему ты молчала столько лет?

– Склероз проклятый, – пожала плечами Дана и закатила глаза к потолку. – Двадцать лет у меня было такое ощущение, будто я забыла тебе сказать нечто важное, но вспомнить…