Потом долго бродила по квартире из угла в угол. Время текло вязко и медленно, тоскливая тишина давила на уши, сердце заходилось в безысходной маетности, стучало тяжело и гулко, отдаваясь каждым беспокойным ударом в голове. Зачем-то позвонила Лешику, попросила его приехать с работы пораньше. Он тут же согласился и даже спрашивать не стал, что случилось. Наверное, испугался ее тоскливого голоса. Хотя через минуту она уже пожалела, что попросила его приехать…

«Сейчас он войдет, и я сорвусь на истерику, – подумала вдруг испуганно. – Сколько еще я смогу выдержать, интересно? Надо ведь что-то делать! Надо обязательно что-то делать с собой! Только вот что? В психушку звонить? С балкона вниз головой броситься?»

Услышав шорох ключа в замочной скважине, она злобно отбросила выдающий по-прежнему длинные гудки телефон, вышла в прихожую.

– Привет! Что случилось, Лесь? – с тревогой спросил Лешик, снимая ботинки и проходя вслед за ней в гостиную.

– Ничего не случилось! Почему непременно что-то должно случиться? Просто я попросила приехать тебя пораньше, и все… Я же не сказала, что прямо сейчас надо приехать! А ты сразу сорвался как ненормальный!

– Но у тебя голос такой был, Лесь… Я не мог…

– Да какой у меня голос? Нормальный голос!

– Ну ладно, ладно, пусть будет нормальный… А почему у нас так тихо? Где все?

– А мама с Колей еще утром уехали. Собрались так неожиданно… Я ей говорила – мол, подождите Лешика до вечера, он вас отвезет! Но разве ее уговоришь? Все равно уехала… – развела руками Леся.

– Сбежала, значит, теща? И Коленьку увезла? Ну-ну… А Лиза где?

– Во дворе гуляет. Я ее отпустила. Пусть привыкает к самостоятельности. Я с балкона за ней смотрю, не переживай.

– Но я не видел ее во дворе…

– А она с другой стороны дома играет. Я недавно смотрела.

– Ну ладно… А ты давно дома?

– Давно.

– Почему, Лесь? Ты ж на работе должна быть… Случилось что?

– Да ничего особенного не случилось, что ты! Просто твой драгоценный братец ловко отфутболил меня еще на две недели! Ему меня некуда пристроить, как оказалось! – стараясь изо всех сил не разозлиться, ровно и спокойно проговорила Леся.

– Ну и ничего страшного! – махнул рукой Лешик. – Посидишь дома еще, с Лизой погуляешь, позанимаешься с ней перед школой! Чем плохо, скажи?

– Да? Ты так считаешь? Меня отфутболили, и это так хорошо, да? Зашибись прямо? Твоя жена на фиг никому не нужна, и ты этому так сильно радуешься?

– Ты мне нужна, Лесь… Ты Лизе нужна… Ты маме нужна и Коленьке…

– Ой, да ну… – зло отмахнулась от него Леся. – О чем еще с тобой говорить можно…

Леся резко развернулась в дверях, ушла на кухню, громко и бестолково загремела посудой, начала доставать из холодильника какие-то кастрюльки и пакеты.

– Лесь, да я сам ужин сделаю, не суетись! – миролюбиво предложил Лешик, придя на кухню следом за ней. – Сейчас еще и Таня приедет, только что мне звонила! Она и тебе пыталась позвонить, но твой телефон был занят все время…

– Зачем? – подняла на него глаза Леся.

– Что – зачем? – удивленно переспросил Лешик.

– Я говорю, зачем Таня сюда приедет? Разве я ее приглашала?

– Ну как же… – совсем растерялся он. – Она вроде всегда без приглашения к нам приходит… Ужинать с нами будет… Дружить… Она ж твоя подруга, не моя!

– А я не хочу больше дружить! Надоела она мне, понимаешь? Я не хочу ее видеть! Вот не хочу, и все! Да и какая она мне подруга? У нас ничего общего нет! Пристала к нам как репей! Не хочу больше, не хочу!

– Лесь… Ты же никогда раньше о ней так не говорила, ты что? Да и привыкли мы к ней, и она к нам привязана… Она же совсем одна, у нее никого нет, кроме нас…

– А я тебе еще раз объясняю – я не хочу ее больше видеть! – громко закричала Леся, исказив лицо и злобно глядя на мужа. – Если она сейчас придет, я уйду отсюда навсегда! Ты понял меня или нет?! Что ты ко мне привязался со своей Танькой? Если тебе ее жалко, можешь жалеть на здоровье, можешь вообще уходить вместе с ней! Я никого не держу!

Лешик смотрел на нее со страхом, моргал растерянно. Потом будто пришел в себя, спросил сердито:

– Да что с тобой происходит, в конце концов?! Ты можешь мне объяснить, что происходит?

– Я ничего не обязана объяснять, отстань от меня!

– Нет, не отстану! В конце концов, я имею право знать, я твой муж, если ты не забыла! – тоже начал кричать потерявший терпение Лешик. – Я же ни о чем не спрашиваю тебя, я просто жду, когда ты опомнишься после этой своей поездки! Я же не дурак, я все вижу и понимаю! Я даю тебе время, а ты… Ты ведешь себя как… Опомнись, Леся, что ты делаешь?!

Словно наткнувшись на его крик, она отстранилась растерянно, поморгала круглыми глазами и тихо опустилась на стул, закрыв лицо дрожащими руками.

– Прости, Лешик… Я и сама не пойму, что со мной происходит! Прости! Ты добрый, ты хороший… Ты благородный и умный, а я… Я просто недостойна тебя… Прости меня, Лешик, прости!

– Да ладно, чего ты… – пробурчал он, погладив ее по плечу. – Я ж понимаю, всякое в жизни может случиться, никто не застрахован от… От… – никак не мог он закончить фразу. – Ты только помни, что я тоже не железный, вот и все…

Она часто закивала в ответ, не отнимая от лица рук, потом встала и быстро ушла в ванную, закрыв за собой плотно дверь. Вернувшись вскоре на кухню, застала там весело щебечущую и хлопочущую у плиты Таньку, постаралась улыбнуться ей приветливо, как и должна улыбаться подруга подруге, и стойко просидела весь положенный на семейное счастье вечер, заставляя себя из последних сил делать все то, что делают и другие, у которых тоже все хорошо и тоже все есть – и муж, и дом, и дети, и даже близкая подруга… Только плохо у нее все это получилось, конечно. А иначе зачем Танька вдруг затеяла этот разговор, когда Лешик ушел укладывать Лизу спать, плотно прикрыв за собой дверь на кухню?

– Лесь, ну чего ты измучилась вся? Ну что такое, Лесь? Расскажи мне, а? Может, я совет какой дам… – вкрадчиво проговорила Танька, придавая голосу как можно больше дружеской задушевности.

Леся усмехнулась про себя – кого ты сейчас хочешь обмануть, Танька? Неужели думаешь, я так и поверю в твою задушевность? А вслух произнесла неожиданно весело:

– С чего ты взяла, что я измучилась? С какого перепугу так решила?

– Ой, да я же вижу, что ты… Прям наизнанку тебя вывернуло… – продолжала настаивать на своем Танька. – Что я, первый день тебя знаю? Никогда ты такой не была… И Лешик от этого сам не свой! Смотреть больно на вас, ей-богу…

– А ты не смотри, Тань. Не заставляй себя ходить к нам и смотреть.

– Ну не надо так, Лесь, зачем ты… Нельзя так…

– А как, как надо? Научи, если такая умная! Понимала б чего…