я попрошу остаться… Нет! Твою папу, маму, дядю, тетю…! Не-е-е-ет!

— Наруто, ключи возьми.

— Хай!

Я чуть слезу не пустил, так мне битым быть не хотелось. И если бы от этого избиения был прок… А так… Я пытался не плестись за Какаши, как на эшафот, но получалось — фигово.

Но вдруг Какаши пропал! Я ж было обрадовался, но не тут-то было.

— Ирука-сан? — вопросительно уставился Какаши с края крыши.

— Не помню.

Мысленно добавляя: «Не могу, не умею! Отстань от меня пожалуйста, чудище одноглазое…»

— Маа… — почесал он уголком книжки висок и спрыгнул вниз. — За мной.

Поводив по закоулкам, Хатаке привел меня в парк. Место было неухоженным: листья, мусор, кошки какие-то объедки харчат.

«Блин, — подумал, — только бы не упасть в то, что коты не зарыли…»

— Я хотел бы знать, — грозно заявил Какаши, — почему вы предпринимаете действия, не согласованные со мной.

— Ч-ч… что? — сбился я с мысли.

— Почему ты учишь мою команду без моего разрешения?! — взорвался Какаши.

Я сглотнул.

— А… а нужно ваше разрешение? — пролепетал я, нервно заикаясь. Чувство опасности орало, что надо не провоцируя агрессию спешно уматывать, но я себе такой роскоши позволить не мог.

Зверея, Какаши гаркнул, заставив вздрогнуть:

— Я — командир команды семь! Ты — никто! Всего лишь ассистент, здесь я решаю, что можно, а что нельзя! И только я решаю чему, как и когда можно учить! Ясно?

Я закивал, как китайский болванчик. Хатаке молчал. Я в панике искал повод, чтоб смотаться. Только ничего адекватного в голову не приходило. Мне оставалось только ждать.

— Я сам решу, когда и чему учить свою команду, — наконец нарушил напряженное молчание Какаши, — я сам буду их тренировать так, как посчитаю нужным.

«Или ничему не учить. И ничего не давать…» — промелькнуло в голове.

— Простите, — Какаши гневно уставился, отчего я перешел почти на шепот, — но что мне тогда делать?

— Ничего не делать, — рявкнул он, — я сам все решу и сам всему научу свою команду! А ты должен делать только то, что я тебе скажу! Понял?

— Хай, — для верности еще и покивал.

— Ну и славно, — глаз — улыбка и чудовищное давление Ки, в разы сильнее чем раньше, — а теперь проваливай.

Сделав над собой усилие, я попрощался и, шустро перебирая ногами, рванул к людям.

Мало ли, вдруг Какаши вспомнит про «тренировку»? Да и мне спокойнее будет… Когда люди кругом. Или хотя бы Наруто…

В людском потоке я почувствовал себя спокойнее, привычнее.

Вся эта ситуация меня напрягала от реакции Какаши, до ловящего каждое мое слово Наруто, будто я ему ничего не объяснял: «Почему он, раньше временами спавший на лекциях в Академии, так внимательно слушал, что я ему уже рассказывал?

Может быть потому, что ему нечасто что-то объясняли? Или он боялся, что он понял что-то неправильно или мог упустить что-то важное? Или…

Или он слушал, чтобы понять, насколько я был честен с ним, и все ли я ему рассказал? Ведь Мидзуки был не единственным, кто давал мальчику плохие советы и неправильные ответы на вопросы… Тот, прошлый Ирука, тоже постарался… Блин, Наруто всему переучивать придется. Начиная с азов».

Тяжко вздохнул.

«Ну, а с Чучелом-то что не так? Чего он так взъелся-то? Сам не учит и другим не дает? Как собака на сене, честное слово. Он что, не понимает, что без обучения дети могут погибнуть на первой же миссии вне Конохи и ее окрестностей?

Может, Какаши ревнует, что команда слушает, раскрыв рот, меня, а не его? Ну ведь бред же! Ирука их учил много лет, конечно ему доверяют больше, чем кому-то постороннему. Злиться на это — совсем безмозглым надо быть…»

Проходя по коридору дома, я чуть не толкнул сгорбленного паренька-почтальона. Хотел было извиниться, но слова застряли в горле: На лице ни эмоции, точно ты не человека видишь, а зомби какого или восковую фигуру. Даже взгляд, как не живой.

Не обращая на меня внимания, он поковылял дальше, ловко опираясь на потертый, явно казенный костыль. А на его плече тускло блестел протектор Конохи.

«Сколько ему? Лет шестнадцать? Смерть — возможно, не самое худшее… что может случиться… И сколько тут таких же, как он, даже несмотря на медицину? Сотни?»

Парень медленно оглянулся.

— Простите, шиноби-сан, — прошелестел тихий, безжизненный голос.

И калека пошел дальше. Лишь на миг, встретившись с ним взглядом, я почувствовал дыхание бездны. Никогда, ни в той, ни в этой жизни я не видел такого взгляда! В нем вся жизнь. Мечты ставшие прахом и день… Один и тот же бесконечно повторяющийся день.

— … И страшно то, что час пробьет быть может,

Когда не станет в мире перемен, * — прошептал я всплывшие в памяти строки.

Незаметно для меня мир потерял краски. Медленно осмотрев коридор, ни за что не зацепившись взглядом, я почувствовал себя бесполезным, а свои потуги изменить что-то — тщетными.

Прикрыв за собой дверь в квартиру, я снял сандалии. Бездумно рассматривая гостиную, точно увидел ее в первый раз, вышел к середине комнаты.

Понемногу я стал приходить в себя. Но безысходность все еще стояла призраком перед глазами.

— Ирука! У тебя кровь!

Острыми ледяными когтями страх сжал легкие. Дрожащей рукой я коснулся носа и увидел кровь. От висков к бровям потекла тупая боль.

Закрыв глаза я сел на пол.

— Ирука, что с тобой?

— Подожди, — тихо попросил, запрокинув голову.

Все то время пока я сидел, дожидаясь, когда остановится кровь, Наруто обеспокоенно наблюдал, держа в руке полотенце. Только через минуту я заметил, что Узумаки как-то непривычно одет. На нем был фартук. Розовый ужас с вышитым на кармашке красным дельфином, бантиками и рюшками.

Кажется, я знаю, кто был юмористом в семье Ируки. Мать его.

Демонстративно потянув носом, я сказал:

— Что-то горит?

Мелкий переменился в лице и побежал на кухню.

— Не сгорел! — услышал я, открывая воду, — Даже не поджарился еще!

— О, боги… Наруто, что это в кастрюле?

Оказалось, что блондин проголодался и