Пределы. И перед неудачной посадкой этот Старший Брат успел наречь себя именем – ПУРУШАМ.

***

Самым неожиданным из увиденного, была СТЕНА – стволы высоких хвойных деревьев стояли так плотно, что казалось меж ними придётся протискиваться. И ведь вроде только что ехали по-обычному, хотя и довольно густому лесу, ловко огибая завалы из валежника и мягко перекатываясь через менее значительные препятствия, как вдруг со всех сторон стала наваливаться липкая тьма, просветы над головой сначала уменьшились, а потом и вовсе замкнулись пологами крон, похожих на темно-зелёные зонтики, а вскоре деревья начали расти уже так густо, что пришлось, оставив колёсник, продвигаться пешком. Затем, снова – бац! – и плотность деревьев вообще превысила все разумные пределы. Выглядело это пугающе. Будто кто-то специально спрессовал лес на вытянутом участке, превратив его в естественное укрепление. Картину довершали заросли высокого колючего кустарника, который был в разы опаснее, чем ядовитый терновник. Называлось это коварное растение – «обманка» или «жгучая малина». Где бы оно не появилось, сразу вытесняло обычную дикую малину и той приходилось искать убежище среди ядовитого тёрна, соседа более гостеприимного, чем её дальняя родственница. Сейчас, несмотря на скорые заморозки, кусты всё ещё были усыпаны крупными съедобными ягодами, не успевшими опасть, а заодно и подозрительного вида длинными шипами. Алые, как кровь и тягучие, как смола капельки застыли на их остриях. О боли, которую это вещество вызывало, был уведомлён любой серв, даже недавно включившийся, и подходить к обманке настрого запрещалось. Случалось, что и такие крупные звери, как медведь, погибали, наведавшись сдуру в такой вот «ложный малинник», не говоря уже о тварях поменьше… И только гигантские ежи могли преспокойно лакомиться её плодами и молодыми побегами, будучи от рождения стойкими к любым видам токсинов.

Поскольку четверо путников, никакого отношения к ежам не имели, при виде зарослей обманки двое из них сразу приобрели растерянный вид. Разумеется, это были Шаруп и Адор. Абза же и Нам, для которых всё это не было неожиданностью, только весело усмехались, видя, как молодежь таращится вперёд и соображает про себя: – «А уж не чокнулись ли окончательно старшие товарищи, раз решили продираться через эту природную аномалию»? Абза ещё и «подбодрил» их – мол, чуть подальше, растут некие «весёленькие» галлюциногенные грибы, спорам которых достаточно просто попасть на кожу и…

– Вы будете в паническом ужасе метаться, по этому чудесному лесу, орать и визжать, натыкаясь на деревья и путаясь в непроходимом кустарнике. И так пока не издохните.

– Но мастер! – осмелился Шаруп, – Вы всё шутите, а ведь и правда – как мы сможем тут пройти? Это же верная смерть…

– Ага. Только смотря для кого. Вот если б в этот лесок заглянули случайные бродяги или неподготовленные сервы, тогда бы им точно пришёл конец. Не быстрый, зато крайне мучительный. Но, мы-то с вами не из таких? Лично я, знаю немало тропинок в этом якобы непроходимом лесу и у меня есть с собой безоардика – антидот или противоядие, если угодно. Это средство работает, как в отношении ядовитых шипов, так и грибного дурмана. Не забыл я и респираторы, так как если споры попадут в лёгкие, антидот стопроцентного эффекта не даст. В этом случае вы от страха уже не помрёте, но вот в штаны вполне можете наложить. Это со многими патрульными случается, когда они Стену впервые пересекают. Заходят бывало в Первый Пояс, а от них несёт хуже, чем от утилизатора!

После этих слов Адор слегка напрягся и посерьёзнел. Он и так чувствовал себя в этой компании самым никчемным, а уж перспектива обгадиться перед своими спутниками, уверенности ему точно не прибавила. Поэтому чем дольше он всматривался в чащобу, возвышающуюся впереди непроходимой стеной, тем тоскливей и тревожней ему становилось. Но не все его страхи происходили от неуверенности в собственных силах или боязни потерять лицо. Беспокоило ещё и странное щемящее чувство. Чувство, какое бывает от потери чего-то очень важного. Но чего именно, понять он не мог, как ни старался – образы и воспоминания вихрем проносились в голове, но растворялись ещё до того, как он успевал уловить их смысл. Затем, на смену тревоге от ожидания предстоящего перехода, пришло странное спокойствие, осязаемое, как теплый солнечный луч на лице. И лес впереди постепенно перестал казаться чужеродным и непреодолимым, словно Адор уже бывал в нём и ничего страшного с ним тогда не случилось. Вскоре помрачение прошло. Молодой серв снова принял свой обычный, слегка бестолковый вид.

А потом они двинулись. Впереди Абза, за ним Шаруп и Адор. Нам шёл сзади, замыкая их маленькую процессию. Шагать старались след в след, выполняя указание Абзы. Он один, каким-то непонятным чутьём, угадывал верное направление и выбирал участки, где можно было относительно свободно пройти. И даже спаркой при этом не пользовался! Шаруп сразу вспомнил, как после крушения парома, они вместе с Адором, спасая свои жизни, вот также пробирались через непроходимые, как тогда казалось, дебри. Теперь-то он понимал, что тот поход был просто весёлой прогулкой… Недаром опытные «дальняки» говорят – всё, мол, познаётся в сравнении. И лес тот, хоть и был местами непролазным, всё же был просто лесом. А вот лес-стена поражал своей ненормальностью. Всё в нём было подчинено одной лишь цели – остановить непрошенных гостей. А когда Адор зацепившись одеждой за колючки, решительно вытянул из самодельных ножен свой тесак, с тем, чтобы пообрубать назойливые стебли, Абза остановил его гневным окриком и указал вглубь зарослей.

– Смотри, недоумок! Знаешь, что это?

В хитросплетении ветвей тут и там были видны серые шары, больше всего напоминавшие мячики, которыми сервы, развлекаясь, играли иногда в игру под названием «кастболд». Суть игры, если говорить вкратце, заключалась лишь в том, что нужно было запулить таким мячом в гамак, не получив при этом лопатой по голове. Ну а если подробней, то в игре принимали участие две команды – «Атакующие» и «Защитники». В каждой должно было быть равное количество сервов, числом от трёх до десяти. Игра проходила на круглом поле, в центре которого располагалась так называемая «зона» – в ней устанавливали сетку-гамак. «Зону» и внешние пределы поля окружали канавами, а некоторые экстремалы добавляли туда ещё и короткие колья, правда, со спиленными верхушками. «Атакующие» перемещаясь в поле, должны были попасть мячом в сетку, забросив его руками или ловко пнув ногой, а «Защитники» старались помешать этому, отбивая мяч деревянными лопатами, называемыми соответственно – «отбивы». «Защитникам» запрещалось покидать «зону», а «атакующим» проникать в неё. Мяч, попавший в