– Именем ордена и тайной его, – зашептал Шарль, склоняясь ниже, к самым коленям Норова. – Я, верный…

Норов нагнулся, укладывая ладони на виски проходящего подчинение. Пальцы эйви жадно и мелко дрожали. Двойная сила – это так притягательно. Нет сомнений, возвращать он ничего не собирался. Кто из избранных откажется от личного могущественного раба!

Илья завозился и снова всхлипнул, но никто не обратил на него внимания. Шарль старался говорить все медленнее и тише, эйви склонялся ниже и вслушивался, опасаясь подвоха. Толкнул под подбородок коленом, заставляя глядеть вверх, в свои темно-серые глаза: огромные, теплые, мудрые, добрые – идеальные.

– Ты лжешь мне, ты не отпустишь, – ужаснулся Шарль и попытался вырваться. – Предатель!

Норов сильнее налег на плечи, сгибая к полу. Засопел, жадно вглядываясь в самое дно синих глаз своего уже почти обретенного раба… Ошейник щелкнул коротко и резко. В первое мгновение Норов не осознал перемены. Зато Шарль смог увидеть все самые мелкие изменения. И, наблюдая со стороны утрату маски, заново ужаснулся тому, что однажды пережил сам. Илья, получивший блокиратор и точные указания, все же своего добился при помощи редкостной и почти невозможной удачи и немалого упрямства. Приучил Норова к своим попыткам лезть и обнимать ноги, дергать за руки, смог показаться достаточно слабым и оглушенным магией и страхом. А затем застегнул ошейник, подкравшись в единственный миг невнимания Норова, в миг, указанный с полной определенностью условным жестом Шарля и словом «предатель»…

Теперь джинн утратил магию. Серые глаза постепенно поблекли и сделались маленькими, прекрасное молодое лицо смяли морщины, безупречная кожа словно впиталась в настоящее тело, проявляя его неприглядность. Норову было не сорок, как полагал Шарль. Никак не меньше шестидесяти! И выглядел он настоящий так, что иллюзия казалась милосердием и необходимостью. Кожа пергаментная, в пятнах. Глубокие складки у губ, гусиные лапки в уголках глаз в два, а кое-где в три ряда. Нависающие верхние веки, почти полное отсутствие ресниц. И ужас, животный, окончательный, беспросветный ужас на лице. А еще неспособность оторвать взгляд от своих же рук, старческих, некрасивых, с толстыми темными жгутами вздувшихся вен.

– Нет!

Голос оказался под стать. Хриплый, невыразительный, дрожащий. Шарль едва смог отрешиться от невольного сопереживания – он знал, каково стать собой! Только ему-то тридцать с небольшим, и он вполне доволен нынешним состоянием. А тот, кто еще недавно прятался под личиной Норова, сейчас больше всего страдал от невозможности умереть. Рванул на шее цепочку и застонал, закрыв лицо и склонившись к коленям, пытаясь натянуть куртку на голову и спрятаться от всех, в первую очередь от себя. Если бы Шарль или Илья ударили его ножом в живот, боль была бы куда менее ощутимой… Длинное поленце звонко опустилось на лысый пятнистый череп джинна. Тот сник и тряпкой обмяк на полу.

– Ты, дядька, на жалость шибко слаб, – укорил Илья. – Эдак и ноги протянуть недолго. Не сиди без дела-то. Сестру спасай.

Шарль укоризненно покачал головой и пальцем отметил две точки в воздухе, восстанавливая освещение, по возможности равносильное прежнему.

– Нельзя применять магию, меня опознают, – тихо отозвался Шарль, затягивая петлю на запястьях пожилого джинна. – Светлячка зажечь, и то уже риск. Я сперва хотел скопировать его личину и так пойти в избу. Но этот Петр уже насторожился, сейчас он пришлет одного из учеников, а то и обоих. Ты уж сам сестру похлопай по щекам, что ли, или водой побрызгай ей в лицо. Но не возись долго, вот патроны. Перезарядить револьвер сможешь?

– Спрашиваешь! Ты ж показал как, да в оружии я и без того разбираюсь, – укорил Илья. – Я и блохатор надел на раз.

– Блокиратор.

– Нож дай, что ругаешься зазря? Вот подлюка! Как руки перетянул Лене, под ногтями аж синеет…

– Лене? – удивился Шарль, вспомнив имя великолепной жены Карла фон Гесса, внешность которой при первой встрече принял за иллюзию. Отдал нож. – Занятно… Илья, отвернись. Неполезно детям смотреть на это.

Мальчик отвернулся, сел возле сестры и начал резать веревку. Дверь скрипнула, приоткрываясь. Шарль скользнул вперед, одним движением поддевая под челюсть заглянувшего в сарай человека, резко толкая его голову вверх и назад. В затылке хрустнуло, тело дернулось и потяжелело. Шарль оттолкнул его в сторону и шагнул за дверь, задействуя ослепление и взводя затвор. Второй помощник Петра Семеновича стоял точно там, где и следовало страхующему: у стены сарая, руки навскидку, заклинание наготове. Шарль использовал первую пулю, сберегая магию. Таиться уже не имело смысла. Тот, кто недавно руководил тайной полицией Ликры, не был ни слабаком, ни недоучкой. И, что гораздо хуже, он владел, пусть и неполно, восьмым чувством. Это Шарль выведал еще во время службы в посольстве Франконии.

Петр уже покидал избу и активировал первое заклинание. Он здраво предположил, что имеет дело с джинном. Видимо, изначально подозревал временного и ненадежного союзника Норова и теперь использовал весь свой немалый талант, стараясь отрезать противника от стихии воздуха, обычно профилирующей для последователей магической школы ордена. Шарль сопротивляться не стал, да и не успел бы: уже завершена первая часть чужого заклинания, влита сила и остается лишь задать вектор и тип развертки… Револьвер выплюнул с наименьшими возможными задержками все оставшиеся в нем пули. Шарль втайне надеялся, что хотя бы одна царапнет кожу или край одежды противника. Но уровень Петра оказался чуть выше, чем даже можно было ожидать. Враг истратил заготовленную силу на гашение не стихии джинна, а энергии пуль. И усмехнулся одними губами, безмятежно складывая руки на груди:

– Тебе-то что здесь надобно, мальчик? Я не добрая щука из сказки, жизнь не подарю. Меня в столице брали вдвоем Марк Юнц и его гнилой ученичок Карл, да кроме них было вдоволь шавок помельче. А тебя одного я раздавлю и не замечу.

Шарль бросил револьвер за спину, на пол сарая. Огорченно покачал головой, напоказ и явно признавая разницу в уровне:

– Что же не давишь?

– Хочу получить сведения. Но сперва желаю понять: что тут делаешь ты, джинн? Тебе бы сразу податься в бега, а ты полез умирать, зная наверняка, что врагом буду именно я и надежды на победу нет… Неужели так хорошо платят? Или они нашли то, чем тебя можно держать?

– Нашли, – сокрушенно признал Шарль.

Рассвет ободряюще улыбался из-за пихтового редколесья. До появления обещанного Карлом фон Гессом дирижабля оставалось продержаться всего ничего – часа два, а то и меньше. Разговоры – лучший способ тянуть время.

– Дети? Деньги? Баба? Титул? – презрительно усмехнулся Петр. – Я дам больше. Мне нужен союзник.

Дверь избы с треском распахнулась. На пороге появился последний из магов, упомянутых Ильей, – сам хозяин дома, Кощей. В правой руке он держал старое ружьецо и тянул его вверх, злобно рыча ругательства. За ствол цеплялась женщина, худенькая и маленькая. Она плакала, подвывала, ехала по полу, всем телом стараясь противиться и удерживать…