– Энди Блэкман, – Сара понизила голос. – Он ставит во дворце новую систему сигнализации. Он американец, как и я. Может, вы его знаете?

– Да, конечно! – молодой человек широко улыбнулся, явно в восторге от того, что может оказать помощь туристке. – Мистер Энди Блэкман. Он меня обучал. Отличный парень! Мы вместе слушаем музыку и играем тоже. Старые вещи – «Роллинг стоун», всякую классику…

– А вчера вы его видели? – осведомилась Сара.

– Вчера я не работал, – сказал охранник извиняющимся тоном.

– Не подскажете, как с ним связаться? – Сара постаралась изгнать из голоса излишнюю озабоченность. – Не дадите мне рабочий телефон, по которому я могла бы позвонить?

– Я для вас узнаю, – заверил ее охранник. – Подождите минутку!

Сара присела на стульчик. Сюдзико, по-видимому, задремала. Николас повернулся к Саре и окинул ее внимательным взором.

– Вы не устали? – забеспокоился Николас. – Боюсь, я чересчур увлекся. Некоторых людей в музеях начинает клонить в сон.

– Нет, я в порядке, – ответила Сара.

– Вы не просто в порядке, – произнес человечек, и его похожий на звук фагота голос задрожал, словно исполняя вибрато. – Вы великолепны! Мне бы чрезвычайно хотелось остаться с вами наедине!

Прежде чем Сара успела ответить на двусмысленную реплику Николаса, молодой охранник торопливым шагом вернулся в зал. Он вручил Саре листок бумаги.

– Мистер Энди Блэкман вчера улетел в Соединенные Штаты, – сообщил он. – Семейные обстоятельства. Вот адрес его электронной почты. Надеюсь, я был вам полезен.

– Благодарю, вы мне очень помогли, – проговорила Сара, пряча листок в карман.

Поездка в Венецию не доставила Шарлотте Йейтс удовольствия. Даже когда она находилась в золоченых покоях отеля «Чиприани», ей по-прежнему попадались на глаза гигантские круизные лайнеры, закачивавшие бесконечный наркотический поток евро в почерневшие вены умирающего города. Лично она считала, что дряхлеющую Венецию давно пора снести бульдозерами в океан. Историю следует изучать, но не поклоняться ей. Ее, разумеется, можно эксплуатировать ради получения прибыли, но это уже вопрос вкуса, а не законодательства.

Естественно, плохое настроение Шарлотты было связано с тем, как маркиза Элиза Лобковиц де Бенедетти выполнила ее просьбу об одном одолжении. Пару месяцев назад, на неофициальной приватной встрече в парижском отеле «Георг V», Шарлотта преподнесла Элизе подарок: ацтекский амулет, в котором содержалась практически неопределимая разновидность стрихнина. Амулет достался Шарлотте от ее незабвенного Юрия, который и рассказал ей о содержавшемся во флаконе яде – это был особый рецепт, изобретенный специалистами КГБ. Юрий держал амулет при себе в качестве защиты, на случай, если их секрет когда-нибудь будет раскрыт. Вот уж действительно жест настоящей любви! К счастью, у Шарлотты до сих пор не возникало подобной необходимости. А в том, чтобы отдать амулет Элизе, крылось нечто поэтическое – во-первых, он был украден из семьи Элизы, а во-вторых, через дорогую вещицу Юрий как бы протягивал ей руку помощи из далекого прошлого.

Шарлотта вручила Элизе флакон как залог дружбы, сопроводив подарок обещанием перевернуть небо и землю, чтобы состояние, принадлежащее маркизе по праву, было ей возвращено. Все, что Элиза должна сделать взамен, – это подлить пару капель содержимого флакончика в бокал человеку, про которого Шарлотта сказала только, что он «очень плохой». Зачем сообщать маркизе, что «плохой парень» – один из главных спонсоров республиканской партии, категорически возражавший против того, чтобы Шарлотту выдвинули кандидатом в президенты. Он, как и Элиза, собирался присутствовать на благотворительной акции «Спасем Венецию!», где она могла без особых усилий провернуть дело. На мероприятии ожидались сливки общества, а содержимое флакона не оставляло следов – внешне все выглядело бы как смерть от сердечного приступа. Что может быть проще и естественнее?

Обратившись к Элизе с такой просьбой, Шарлотта использовала стандартный оперативный прием. Если хочешь подчинить человека себе, сделай так, чтобы он оказался замешан в чем-то – и он будет выглядеть очень подозрительно, если какие-нибудь факты выплывут на свет.

Маркиза выполнила то, что от нее требовалось, хотя значительно превысила данные ей указания и устроила из задания нелепый балаган. Она подлила яд не в бокал, а в фонтанчик с шампанским, к тому же секретный состав, вероятно, не убивал сразу, а сначала вызывал у жертв галлюцинации, будто они объяты пламенем. Подобный сюрприз вовсе не ошеломил Шарлотту. КГБ всегда отличалась своеобразным чувством юмора.

И теперь Шарлотта задумалась: не лучше ли будет как-нибудь понезаметнее избавиться от Элизы? Нет, пожалуй, не сейчас. Для маркизы еще могло найтись применение.

Команда Шарлотты превосходно справилась с расхлебыванием скандала вокруг происшествия в Ка'Реццонико. Благодаря умело подброшенным свидетельствам никто даже не сомневался в том, что на акции «Спасем Венецию!» боевики «Аль-Каиды» отравили шампанское в фонтане, кинув туда стрихнин, что и привело к смерти семерых гостей и одного пьяницы-официанта. Вот вам очередная симпатичная черта оперативной работы в Италии – теория заговора здесь принята на национальном уровне. Таким образом, когда раскрылось, что подкупленные местные чиновники слили информацию из закрытого чата арабских боевиков, этому абсолютно никто не удивился. Тем не менее недельку-другую в интернете гуляли совершенно дикие обвинения, а в печати фигурировали скандальные заголовки, гласившие: «Масштабная дезинформация со стороны правительства США» и «Убийство по заказу ЦРУ». Помимо прочего, журналисты утверждали, что к венецианской трагедии причастны Иран, Израиль, Россия, китайцы, итальянская мафия, немцы, коммунисты и марсиане вместе взятые.

Как же все примитивно, вздохнула Шарлотта. Особенно учитывая, с каким восторгом «Аль-Каида» согласилась взять на себя ответственность за уход со сцены крупнейшего спонсора кампании американского президента и остальных неверных. Сенатору Йейтс не очень-то и хотелось дарить террористам возможность пропиариться, но у нее не было выбора. «Аль-Каида» оказалась единственной организацией, которая могла гордиться массовым уничтожением невинных людей.

Вопрос с Венецией был улажен, и теперь возникла необходимость разобраться с новостями из Праги. Но ученые копошились и медлили! Неудивительно, что американские университеты пребывали в плачевном состоянии – мало того, что это рассадники либерализма, так в них еще полно людей, не способных добиться выполнения простейших задач. Распаковать, описать, разместить, внести в ведомость, хранить – это же элементарная библиотечная работа, господи боже! Нацисты за несколько месяцев дотошно описали все сокровища Лобковицев! Коммунисты провозились подольше и работали не столь тщательно, но, по крайней мере, остались довольны результатом.

Что за дурацкая идея эта реституция, думала Шарлотта. Только драматургу Гавелу могла прийти в голову такая чушь. Не то чтобы Шарлотта не любила театр, но интеллектуалам явно нечего делать в правительстве. У них, если честно, кишка тонка. Неужто никто больше не читает «Гамлета»? Там все сказано черным по белому: «нет ничего ни хорошего, ни плохого, это размышление делает все таковым»[41]. Слишком много размышлений – вот что стало причиной падения американских президентов. Но у нее никогда не будет фиаско.