Бомба оказалась мощной.

Она сработала где-то под капотом, и разлетающиеся куски металла брызнули в салон. Крышу распороло, словно она была из бумаги, двери сорвало, и они рухнули на проезжую часть. Под визг и скрежет искалеченный автомобиль повело из стороны в сторону, после чего он перевернулся, словно смертельно раненный зверь, и вспыхнул.

Летевший навстречу кабриолет попытался обогнуть пылающий кадиллак, но тщетно. Раздался второй взрыв. Кабриолет резко вильнул и врезался в ограждение.

Когда на место трагедии прибыла полиция, в живых оставалась лишь истекающая кровью девушка семнадцати лет, которую выбросило из кабриолета через лобовое стекло.

По воскресеньям утренние приемные часы в больнице Буэна-Виста были с десяти до двенадцати. По воскресеньям у врачей всегда много работы – всяко больше, чем, скажем, по средам. В субботу вечером люди уходят в загулы, заканчивающиеся порой переломами ребер, рук и ног, разбитыми головами и прочими «прелестями». Если вы хотите узнать, что такое хаос, загляните субботним вечером в приемный покой любой крупной городской больницы. А что происходит в воскресенье утром? Естественно, к пострадавшим в разных переделках бедолагам устремляется поток посетителей – друзей, близких и родных.

Стив Карелла попал в переделку в четверг вечером, и вот теперь в воскресенье утром он полусидел в кровати, откинувшись на подушки, и ждал, когда придет Тедди. По всему телу разливалась слабость, Стивен чувствовал себя измученным. А еще ему казалось, что он весь зарос щетиной, и это несмотря на то что он брился буквально десять минут назад. За время пребывания в больнице он похудел на три с лишним килограмма – поверьте, очень сложно одновременно дышать и есть, если ваш нос заклеен пластырем и стянут бинтами. У него по-прежнему все болело. Всякий раз, когда он пытался пошевелиться, многочисленные ушибы тут же напоминали о себе. Их было много, и Карелле, судя по ощущениям, казалось, что их каким-то невероятным образом становится все больше и больше. Этого вполне достаточно, чтобы почудилось, что все ваше лицо покрыто густой щетиной.

За время, прошедшее с четверга по воскресенье, у Кареллы было немало возможностей пораскинуть мозгами, что он и сделал, как только справился с переполнявшими эмоциями. Сперва он чувствовал себя ужасно глупо, потом его охватил гнев, на смену которому пришла жажда мести. Карелла решил, что во всем виноват не кто иной, как Глухой. Детектив счел, что в подобных мыслях нет ничего плохого. Размышляя подобным образом, он перекладывал вину с двух гопников (во имя всего святого, ну как эта малолетняя шпана могла так отделать опытного детектива!) на опытного уголовника – гения преступного мира. Карелла счел, что подобные гении зла могут служить отличными козлами отпущения – ведь благодаря им можно оправдать собственные промахи. Однажды Мейер рассказал ему бородатый еврейский анекдот. Мать говорит сыну: «Бездельник, когда же ты найдешь работу?» А он в ответ: «Никогда, я же бездельник». И вот теперь Карелла оказался в очень похожей ситуации. На вопрос: «Как ты мог допустить, что гений преступного мира так тебя отделал?» – можно было дать вполне логичный ответ: «Элементарно – он же гений».

Являлся на самом деле Глухой гением преступного мира или же нет – вопрос открытый. Карелла решил, что, как выпишут, надо непременно посовещаться с коллегами и предложить им устроить семинар на эту тему прямо в следственном отделе. А выписать его собирались в четверг – именно так утверждали медики-практиканты, ощупывавшие его голову с тщательностью френологов[11]. Посовещавшись, практиканты объявили, что, раз Карелла находился некоторое время без сознания, это автоматически означает, что у него было сотрясение мозга, а оно, в свою очередь, нередко сопровождается внутренним кровотечением. Одним словом, Карелла должен находиться минимум неделю под наблюдением врачей. В аналогичных случаях поступают именно так, и точка. Поди поспорь с докторами.

А если Глухой никакой не гений? Что, если он всего-навсего умнее всех тех полицейских, с которыми ему доводилось иметь дело? Если это допущение верно, то напрашивается другой пугающий вопрос. Если Глухой превосходит их интеллектом, могут ли они в принципе разгадать, что за дьявольский план этот негодяй пытается воплотить в жизнь? «Да будет тебе, – возразил сам себе Карелла. – Скажешь тоже! Дьявольский план! Что в нем дьявольского?» Ну как что? А как иначе назвать требование заплатить пять тысяч долларов и последующее убийство распорядителя садово-паркового хозяйства?! Но на этом Глухой не остановился – он заявил, что ему нужны пятьдесят тысяч, после чего подорвал машину с заместителем мэра. Разве это не дьявольщина? Страшно представить, сколько он попросит в следующий раз и кого изберет на роль своей жертвы. Нет никаких сомнений, что он будет вымогать деньги и дальше, а значит, будут и новые трупы. Впрочем, откуда такая уверенность? Как перехитрить гения преступного мира? Никак. Гений, он гений и есть.

Нет, нет, нельзя опускать руки. Глухой в первую очередь человек и рассчитывает на определенные шаблонные действия с нашей стороны, диктуемые нашей человеческой природой. Он работает по модели: сперва требование – затем возмездие за наше нежелание идти у него на поводу. Он рассчитывал, что мы всякий раз будем пытаться его поймать, причем пытаться безуспешно, после чего из-за нашей несговорчивости он будет «вынужден» убивать жертву. Это означает, что первые две попытки вымогательства были просто подготовкой к тому, чтобы сорвать большой куш. Поскольку во второй раз он десятикратно повысил сумму выкупа и выбрал себе цель статусом повыше, можно смело биться об заклад – в следующий раз он потребует полмиллиона долларов и ставкой станет жизнь самого мэра – Джеймса Мартина Вэйла. Что и говорить, сумма немалая.

Неужели мне удалось разгадать его план?

А мне, вообще, такое под силу?

Вдруг он и вправду готовится совершить по-настоящему громкое убийство? А если у него на уме совсем другой дьявольский план? Ну вот, опять у него план дьявольский!

И тут в палату вошла Тедди Карелла.

Как только Стивен ее увидел, у него остался лишь один вопрос: кто кого первый поцелует – она его или наоборот. Поскольку у Кареллы был залеплен нос, он решил предоставить инициативу жене. Она не замедлила ею воспользоваться, да так, что у Стивена в голове родился свой собственный, дьявольский в своей дикости план, причем не один. Если бы Карелла воплотил их в жизнь, его бы больше никогда не взяли на лечение в больницу Буэна-Виста.

Даже в отдельную палату.

* * *

Патрульный Ричард Дженеро тем воскресным утром лежал в той же больнице, вот только голова его была занята не эротическими фантазиями, а мечтами о карьере.

Несмотря на то что все официальные лица из соображений безопасности не давали никаких комментариев по поводу убийств, один журналист-проныра утром в воскресенье уже успел тиснуть статейку, в которой рассуждал о возможной связи между ранением Дженеро и убийством заместителя мэра Скэнлона. Пока представителям полиции и городским чиновникам еще удавалось скрывать от журналистов информацию о Глухом, его звонках в участок и записках с требованиями денег. Несмотря на это, репортер на страницах одной из крупнейших городских газет высказывал предположение о том, что «детективы одного из участков рядом с парком», возможно, знали о готовящемся покушении на жизнь заместителя мэра и пытались устроить в субботу засаду, «в ходе которой мужественный патрульный получил пулевое ранение в ногу, пытаясь задержать подозреваемого в убийстве». Где журналист откопал все эти сведения, оставалось загадкой. Впрочем, репортер в статье так и не упомянул, что Дженеро сам себя подстрелил из-за того, что, с одной стороны, боялся преступников и собак, а с другой – из-за того, что не имел навыков ведения огня по убегающим подозреваемым.