Амдир, чувствуя лопающиеся под ногами сочные листочки, вспоминал, как, будучи ребёнком, любил высасывать из них горьковато-сладкий сок. От него возникало ощущение жжения во рту, и почему-то это казалось безумно забавным.

С тех пор изменилось слишком многое… Здесь, на берегу узкой медленной реки, сливающейся с другой, полноводной и величественной, когда-то был дом Амдира, где он родился и вырос, а потом пришла война, и, лишившись всего, зато обретя боевую славу, воин переселился в безопасный Дориат.

А есть ли смысл в жизни под Завесой Мелиан теперь? Орков больше не встретить, волколаков тоже, летучие твари не охотятся на эльфов, к тому же их очень мало. Зачем прятаться теперь? Думая об этом, Амдир, отправив половину своих воинов обратно в королевство Тингола, поручив передать владыке, что остальные бойцы живы и прибудут после более тщательной разведки, принял решение поискать города наугрим. Конечно, собратья по оружию давно мертвы, но живут их потомки, и было бы очень интересно посмотреть, что они из себя представляют.

***

— Это жемчуг из морских глубин, — печально улыбнулся Келеборн, рассматривая лежащие в ладони крупные бусины, — из глубочайших расщелин, куда только способны доплыть хищные рыбы. Они съедают моллюсков вместе с их раковинами, и, если повезёт, после рыбалки станешь не только сытым, но и обладателем сокровища. А такой жемчуг, — пальцы тронули бусины мельче, идеально круглые, — можно выловить сетями. Или своей рукой, если прекрасно ныряешь.

Вернув сокровища хозяину, Келеборн перевел взгляд на горсть украшений.

— А речной жемчуг мы, похоже, недооценивали. Ваши мастера делают из него потрясающие колье.

Ощущение, что Новэ опять в чём-то подозревает непрошеных гостей, неприятно давило на виски. Может быть, это просто страх быть разоблачённым, и на самом деле всё в порядке, но… Зачем тогда Корабел проверяет, разбирается ли «наследник Ольвэ» в разновидностях жемчуга? Ещё бы подделку подсунул…

Не успел самозванец об этом подумать, жена Новэ, неумело скрывая подозрительность во взгляде, поднесла бусы из искусственно выращенных «слёз моллюсков».

И весь этот спектакль преподносился, как выбор даров для Элу Тингола в знак признания его покровительства над народом Бритомбара и Эглареста.

— Необязательно быть принцем Тэлери, — скривился наблюдавший за происходящим Линдиро, — чтобы догадаться: королю надо дарить редкий глубоководный жемчуг, желательно, цветной.

Новэ, его супруга и двое старших сыновей разом посмотрели на воина-нолдо с крайним изумлением.

— У берегов Валинора встречается цветной жемчуг, — осторожно пояснил Келеборн. — Очень редко.

— Жемчуг должен быть только белым! — со знанием дела заявил Новэ.

Линдиро, сидя за столом в доме Корабела, чувствовал себя очень странно. Этот Келеборн, которого сын Асталиона помнил, как одного из нескольких Тэлери, отрекшихся от Валар, не принимавших участия в мятеже и избежавших казни, а ещё им повезло не оказаться на корабле Нельяфинвэ, поэтому удалось благополучно добраться до Средиземья.

И теперь один из них, считавшийся погибшим в лесу, заявляет, будто «Феанаро бы не стал казнить сына Ольвэ, вы должны это понимать, ваш владыка не был безумным тираном». Действительно, что мешало Вольвиону, однажды подставившему вместо себя под меч Нолдор собрата, сделать это снова?

«Вам ведь выгодно иметь при дворе Эльвэ своего единомышленника? — задал вопрос тот, кто назвался Вольвионом. — Единомышленника-Тэлеро, который не выдаст вашу тайну, если вы не выдадите его? Только представьте, что будет, если Эльвэ узнает о судьбе своей племянницы».

Братоубийство, грязная борьба за власть, предательство и ложь всё сильнее оплетали липкими удушающими сетями светлую память о прошлом, убивая надежду на будущее, уродуя благую цель — избавить Арду от зла, воплотившегося в Вала Мелькоре, и Линдиро чувствовал отчаяние. В душе нарастал протест против всего происходящего, участвовать в этом копошении в грязи больше не было ни сил, ни желания.

— Я с радостью помогу братьям договориться с владыками Дориата, — воодушевлённо говорил Келеборн, испытующе сверля глазами Линдиро, — ведь все мы понимаем: пока в Средиземье существует Моргот, леса в любой момент снова могут стать опасными.

— Это не понимает только Элу! — вскипел вдруг Новэ. — Спрятался за чарами жены и горя не знает!

Ситуация снова накалилась, Линдиро с раздражением посмотрел на Келеборна, и тот на миг растерялся. Ни разу в жизни самозванец не видел, чтобы его принц улаживал конфликт, находя правильные слова для оппонента. Обычно находить слова приходилось остальным, а Вольвион либо многозначительно молчал с умным, но кислым видом, либо говорил о себе, какой он всеми обиженный. И ведь срабатывало!

И тут Келеборна осенило.

— Владыка Дориата вовсе не потерявший совесть король защищённых счастливых земель, веками не знающих горя, забывших, что такое слёзы, — с состраданием произнёс самозванец. — Элу скорбит о погибшем друге Денеторе, складывает песни в его честь, оплакивает его смерть. Лишившийся рассудка брат Тингола бежал в леса, и, как ни умолял его владыка вернуться, всё бессмысленно. Лутиэн, дочь Элу, непокорна и своенравна, что бесконечно печалит отца…

— Я не отвергаю наш договор, — смягчился Новэ, подзывая маленькую дочку и сажая на руки. — Ты ведь будешь послушной, правда? Не разочаруешь отца?

Девочка завертела головой и осторожно потянула кончик серебряной цепочки с кулоном-звездой в обрамлении яркой молодой бирюзы, лежавшей в общей горсти.

— Вырастешь, подарю, — улыбнулась супруга Корабела. — На свадьбу.

Келеборн снова переглянулся с Линдиро. Нолдо и Тэлеро уже сказали друг другу всё, что хотели, но по-прежнему не чувствовали разговор оконченным. Оба понимали — армия нужна, но знали также — Тингол её не предоставит. Конечно, стоит попытаться… Ведь теперь даже Новэ Корабел не сможет единолично принять решение об отправке воинов на север, а мнение Элу известно.

«Всё было зря, — обречённо подумал Линдиро, планируя на следующий день покинуть Бритомбар. — Наверно, пора вернуться к Феанорингам».

***

— Я ещё так умею! — со злым азартным смехом выкрикнул Сулион, делая в воздухе сальто и стреляя в момент переворота из лука, попадая чётко в центр мишени.

Двое эльфов из Бритомбара, очень похожих внешне на Корабела, снисходительно улыбались, наблюдая за юношей, годящимся им в сыновья.

Линдиро не хотел прерывать игру юного соратника, но и задерживаться на побережье больше не было желания.

Рядом возник сам Новэ и с подозрением посмотрел на Нолдо.

— Твой подмастерье стреляет лучше моих сыновей! — прищурился Кирдан. — По крайней мере, этих двоих. Позову, пожалуй, младших. Они шустрее.

По самым скромным подсчётам Линдиро, у Новэ было восемь сыновей и двенадцать