class="p1">— Господи, вы сумасшедшие, что ли? Полиция прямо сейчас землю роет, может посмотреть и в доме на тот случай, если проглядела.

— Хорошо, — сказал Льюис, — пойду и перепрячу его получше.

— Как ты собираешься это сделать, Льюис? — спросила Мелисса. — У двери двадцать четыре часа в сутки дежурит офицер полиции.

Он пожал плечами.

— Я это выясню, — сказал Льюис и с этими словами направился к дому.

— Ты чего?! Мы же ищем Грейс!

Мелисса помчалась за ним, догнала, схватила за руку и развернула к себе:

— Ничего не делай, ясно, Льюис? Не запутывай все это еще больше!

Из-за деревьев вышли двое, Имон Пайпер и его сын Харви — оба невысокие, крепко сбитые, светловолосые и румяные. Мелисса выпустила руку сына. Харви, сузив глаза, смотрел на Льюиса, а Лилли обвела его самого подозрительным взглядом с головы до ног.

Год назад между Льюисом и Харви произошла ссора, отчего Мелиссу и Патрика вызвали в школу. Льюис объяснил, что Харви оскорбил Лилли в соцсети. Сестры были слабостью Льюиса — стоило сказать о ней что-нибудь плохое, и ты нарвался. Все это знали.

Придя домой, Мелисса нашла фото, на котором Лилли посылала в камеру воздушный поцелуй, надув и без того полные губы, накрашенные ярко-розовой помадой. «#пустышкахуженекуда», — написал под этим фото Харви, и Мелисса ощутила гордость, что ее сын вступился за сестру. Но с тех пор отношения между семьями были напряженными.

— Мы обыскали весь задний двор и участок за ним, — сказал Имон. — Ничего не нашли. Но я уверен, что с Грейс все будет хорошо.

— Надеюсь, — сказала Мелисса. — Мы очень ценим вашу помощь, правда, ребята!

Она незаметно толкнула локтями близнецов.

— Ага, — пробубнил Льюис, не глядя Харви в глаза. Лилли ничего не сказала, только скрестила руки на груди и посмотрела вдаль.

— Вы смотрели там? — спросил Имон, указывая на тропу, которую они только что проверили. Мелисса кивнула:

— Да.

— Хорошо, — сухо сказал Имон. — Тогда мы проверим лес с восточной стороны.

Харви презрительно взглянул на Льюиса, проходя мимо.

— Пошли, — сказала Мелисса. — Давайте отыщем вашу сестру.

Пока они шли через лес, Мелисса вспоминала их первую вечернюю прогулку с Патриком спустя несколько недель после того, как он переехал в «Лесную рощу» и они с Райаном впервые его встретили. Патрик бродил возле дома Мелиссы в ее поисках, и она была немало изумлена, увидев, как он идет к ней из леса. За все то время, что они учились в одном классе, он не сказал ей ни слова.

Но потом он признался ей, что уже тогда влюбился в нее, завороженный не только ее длинными светлыми волосами и прекрасным от природы лицом, но и тем, что она не похожа на других девочек ее класса. Ее интересовали не MTV и макияж, а природа и искусство.

Когда он проходил мимо их коттеджа, она сидела на улице и читала старую книгу, а мать развешивала белье на веревке, натянутой между двумя соснами. Увидев Патрика, она нахмурилась и велела Мелиссе вернуться в дом. Девушка знала, почему — мать не хотела, чтобы кто-то увидел синяк на ее щеке. По этой же причине она велела Мелиссе прогулять школу, чтобы синяк немного рассосался.

Но Мелисса не хотела скрываться — во всяком случае, от Патрика Байетта — так что она не стала слушать мать и не двинулась с места.

— Здравствуйте, миссис Куэйл, — сказал он, как всегда вежливой. Должно быть, она показалась ему немного странной. Его мать, Розмари, была тогда шаблонно красивой женщиной — темноволосой и кареглазой. Мать Мелиссы — с ее светлыми волосами до пояса, татуировками и чрезмерно накрашенными глазами — в сравнении с ней казалась дикаркой. Она обвела Патрика прищуренным взглядом, в котором читалось то, что она потом чувствовала к нему всю жизнь — подозрение.

— Можно пригласить Мелиссу на прогулку? — спросил Патрик. Мать Мелиссы поколебалась немного, но, к удивлению дочери, согласилась, вне всякого сомнения, увидев ее умоляющий взгляд.

Взгляд карих глаз Патрика на миг задержался на синяке Мелиссы, но мальчик ничего не сказал по этому поводу. Они гуляли и гуляли, беседуя о деревьях и школе. Казалось, Патрик был совершенно заворожен ею. Он даже поправлял ее светлые пряди, чтобы они не лезли ей на глаза. На минуту ей показалось, что он хочет ее поцеловать, но Патрик был настоящим джентльменом и спустя час он проводил ее до дома, подождав, пока она не скроется за дверью.

Он приходил каждое воскресенье, и их прогулки становились все дольше.

— Что это за мальчик? — спрашивал отец Мелиссы.

— Он из очень богатой семьи, — подчеркивала мать. — Лисси не помешает с ним общаться, — добавляла она с улыбкой, давя на тщеславие мужа. Оглядываясь в прошлое, Мелисса понимала, что мать, возможно, хотела хотя бы ненадолго увидеть свою дочь счастливой.

Во время долгих прогулок с Патриком ничего, к изумлению Мелиссы, не происходило. В школе же она слышала о его любовных завоеваниях — поцелуях между шкафчиками с вещами и записках, передаваемых от девочки к девочке. Эти долгие прогулки продолжались, пока Мелисса в одной ночной рубашке не оказалась на кухне Байеттов глубокой ночью. Спустя три месяца после этого и неделю после того, как умерла мать Мелиссы, они впервые поцеловались под старым дубом.

Мелисса замерла:

— Ну конечно! Я уверена, Грейс пошла к дубу, к скамейке бабушки Куэйл.

Близнецы кивнули, и все трое быстрым шагом направились к дубу. Его огромные ветви скрипели на крепком вечернем ветре. Мелисса увидела под дубом фигурку, и на краткий миг ей показалось, что она вновь видит свою мать, как в тот день, когда ее не стало.

Но это была не ее мать, это была Грейс. Они подбежали к девочке, и Мелисса, вне себя от облегчения сжав ее в объятиях, закрыла ее лицо ладонью. Потом к ней присоединились Льюис и Лилли, и все трое обнимали друг друга. Мелисса смотрела сверху вниз на детские головы.

Неужели Лилли была права? Неужели ее постоянные вопросы и требования все только ухудшили? Но это было все, что она могла — выяснить правду, чтобы защитить детей. Ей больше ничего не оставалось. Конечно, она могла рассказать все полиции, но она даже не допускала себе такой возможности — это было все равно что скормить детей львам. А ее муж лежал в больнице, раненный ножом, и она была обязана выяснить, кто, черт возьми, так поступил с ним…

Эта дилемма рвала ее на части.

— Вы только посмотрите, кто тут у нас, — раздался чей-то голос. Обернувшись, они увидели,