— Нет, Поллианна, я не могу! Превращать мой дом в гостиницу! Частный пансион Харрингтон, дожили, нечего сказать! Нет, я отказываюсь наотрез.

— Но это не пансион, тетя. Это друзья! Это дорогие гости — в обоих, между прочим, смыслах. Они нам помогут свести концы с концами. Понимаешь, нужные нам деньги уже у нас в руках.

Боль уязвленной гордости запечатлелась на лице у миссис Чилтон.

— Но я не смогу заботиться о них! — тихо произнесла она наконец. — А ты заблуждаешься, если думаешь, что одна сумеешь обслужить троих. Да еще больной юноша!

— Но я буду не одна! — запальчиво говорила Поллианна, торжествуя, что выигрывает дело. — Я буду только готовить для всех, а для остального мы пригласим одну из младших сестер Нэнси! Ну а стирать будет сама миссис Даргин, как и сейчас.

— Но Поллианна, все равно главная забота ляжет на меня. А я теперь совершенно не в силах.

— Нет, мы тебя от всего освободим, кроме приятного общения и подписания денежного контракта. Понимаешь, у меня в руках деньги!

— У нее в руках деньги! Когда ты научишься понимать простые жизненные закономерности? Никто не платит большие деньги просто так. И уж если люди заплатили что-то, то потом они самым беспощадным образом будут цепляться к любой мелочи. Когда тебе придется побегать и покрутиться на кухне и когда ты почувствуешь, что с ног сбилась, угождая твоим гостям во всем, от яичка из-под курочки до хорошей погоды, тогда ты попомнишь мое слово.

— Непременно попомню, тетя Полли! — отшучивалась Поллианна. — Но думаю, что ты, как обычно, сгущаешь краски. Словом, мне надо поскорее написать ответ мисс Уэтербай и передать письмо Джимми Бину, когда он днем забежит ко мне по дороге на почту.

Миссис Чилтон поморщилась:

— Поллианна, тебе следует называть этого юношу его настоящим именем. А то это Бин постоянно приводит меня в дрожь. Сейчас он, насколько мне известно, носит имя Пендлтон.

— Да, но я все время забываю. В глаза я, правда, чаще называю его Пендлтоном, но мне это не по душе. Ведь он не сын, а только усыновленный… Но до чего же я рада, что все решилось! — проговорила она, кружась по комнате.

Письмо было написано до того, как в четыре часа появился Джимми. Поллианна была в радостном возбуждении и не преминула рассказать Джимми о том, что вызвало написание письма.

— Я безумно хочу их увидеть! Я еще с той зимы не видела никого из них. Я ведь говорила тебе, помнишь? О Джейми…

— Да, разумеется, — ответил Джимми безо всякой радости в голосе.

— Разве не чудесно будет, если они приедут?

— Я не знаю, так ли это для меня чудесно, — парировал Джимми.

— Ну а то, что я хоть немного смогу помочь тете Полли? По-моему, уже это само по себе замечательно. Ты не находишь, Джимми?

— Неужели я должен радоваться, что тебе придется пол-лета гнуть спину? — В голосе юноши прозвучало едва скрываемое возмущение.

— Ну разве жаль потрудиться за хорошие деньги? Видишь, какая я расчетливая!

Не дав сразу ответа, Джимми чуть погодя спросил:

— Послушай, а сколько ему теперь лет, этому Джейми?

Поллианна метнула на него озорной взгляд и весело заулыбалась:

— Да, я помню, что тебе всегда не нравилось это имя — Джейми. Но, наверно, полное его имя другое — или ты можешь звать его Кэрью.

— Ты, между прочим, не сказала мне, сколько ему лет.

— Видишь ли, точно этого никто не знает. Но можно предположить, что вы с ним ровесники. Я не знаю, что с ним сейчас, как его здоровье. Я про это спросила в письме.

— Да, конечно. — Джимми злобно глянул на конверт. Ему хотелось выкинуть его по дороге, разорвать, кому-нибудь отдать или еще что-то такое с ним сделать, только бы не отдавать на почту.

Джимми сознавал, что он откровенно ревнует. Да еще это имя, которое так похоже на его имя. Что никакой чувственной любви между ним и Поллианной не может быть, он отлично знал. Но он не желал, чтобы этот незнакомец со слащавым именем появлялся в Белдингсвиле, и Джимми готов был омрачить дни его пребывания тут. Он даже чуть не сказал об этом Поллианне, но вовремя удержался. Взяв с собой ее письмо, он удалился.

Свидетельством тому, что Джимми не выкинул, не разорвал и никому не отдал письмо Поллианны, было то, что довольно скоро Поллианна получила долгожданный ответ от мисс Уэтербай. И когда Джимми пришел к ней в следующий раз, она прочитала ему это ответное письмо. Вернее, прочитано было лишь кое-что, а в основном Поллианна пересказывала содержание письма своими словами.

— В первой части она говорит, что рада, что они у нас будут, ну и все такое. Я это не буду читать. А дальше тебе интересно будет послушать, поскольку ты их уже, можно сказать, знаешь с моих слов. И потом ты ведь скоро лично с ними познакомишься. Я рассчитываю на твою помощь в том, чтобы помочь им хорошо провести время.

— Ну что ж, я весь к вашим услугам или чьим там услугам, — саркастически отвечал Джимми.

— Не злись, Джимми. Я знаю, что тебе не нравится имя Джейми. Но я верю, что его самого ты полюбишь.

— Ну это еще вопрос. Однако будем надеяться. По крайней мере, с этой леди мы могли бы поладить.

— Да, конечно! Давай я тебе о ней прочитаю. Это письмо от ее сестры из санатория.

— Отчего бы и не послушать? Валяй!

И Поллианна, заметив его неподдельный интерес, с заговорщической улыбкой извлекла из конверта листок.

Ты просишь меня написать обо всех и о каждом в отдельности. Дело это непростое, но я постараюсь выполнить твою просьбу. Начну с того, что ты увидишь, насколько моя сестра переменилась. За те шесть лет, что она живет новыми интересами, с нею произошли просто чудеса. Правда, сейчас она выглядит несколько худой и утомленной, поскольку возложила на себя непосильные обязанности, но хороший отдых быстро ее восстановит, и ты увидишь, какая это теперь молодая, цветущая и счастливая женщина. Определение «счастливая» не скажет тебе того, что оно говорит мне. Когда ты приехала к ней в Бостон, ты была еще слишком юной, чтобы оценить, насколько той зимою она была несчастна. Она тогда жила через силу, попросту говоря, влачила безрадостное существование. Теперь же ее жизнь полна интереса и счастья.

Не следует никому теперь говорить с ней о том, приходится ей или нет Джейми родным человеком. Она любит его как сына, и, по документам, он теперь ее сын. Впрочем, ты все это сама знаешь и понимаешь.

Теперь она еще и помогает молоденьким девушкам. Помнишь, ты познакомила ее с продавщицей Сейди Дин? Она помогла ей хорошо устроиться, но этим дело не кончилось. Она приняла на себя заботу о нескольких десятках таких же молодых девушек. Она для них всех просто добрый ангел. Руфь открыла Дом работающих девушек. Ей помогают еще пятеро состоятельных мужчин и женщин, поуправляет всем этим она сама. И каждой из этих девушек она готова отдать себя всю без остатка. Ты сама понимаешь, каким нервным напряжением это оборачивается. Но, к счастью, у нее есть деятельный секретарь, ее правая рука. Ты не догадываешься, кто это? Все та же самая Сейди! Она, конечно, изменилась за эти годы. Но ты без труда узнаешь в ней прежнюю Сейди. А вот Джейми… Бедняга Джейми Теперь он сам знает, что никогда не будет ходить. Еще недавно у нас были какие-то надежды. Он целый год жил в нашем санатории, доктор Эймз много им занимался. Он стал передвигаться, опираясь на костыли, но дальше этого не пошло. И только в этом смысле можно назвать его калекой. Он держится так свободно и непринужденно, что люди забывают о его недуге. Это человек с очень свободной душой. Тебе ведь не надо объяснять, что я вкладываю в эти слова. Мальчишеская заинтересованность и жизнерадостность остались и у взрослого Джейми. Только одно теперь могло бы погасить в нем этот восторженный дух и ввергнуть в отчаяние — это если каким-то образом выяснится, что он не настоящий Джейми Кент, не наш с Руфью племянник. Мне все больше верится, что он тот самый, а если нет, то все равно это никогда уже не выяснится.