– И что с ним стало? – чтобы хоть как-то сгладить неловкую паузу, спросил Мрак.

– Ссохся, – лаконично завершил повествование Карт и посмотрел на Марту. – Кстати, говорят, в лесу потом действительно видели говорящего бурундука. Ходил, скучал, клянчил орехи…

– Карт, что за чушь ты несешь? – еле сдерживая смех, выдавил из себя Мрак.

– Просто я думаю, что, может, у Марты бабушка тоже воображаемая? А она…

– Так, – не выдержала девушка, – послушай меня! Я, конечно, обязана вам своим спасением, но не думай, что я буду терпеть твои выходки! Мне ничего не стоит сказать своему дяде, чтобы вас вообще не пускали в Лёдсбург, и тогда я посмотрю, как ты заговоришь.

С этими словами девушка перехватила рюкзак поудобнее и быстрым шагом направилась по темной улице в сторону окраины деревни.

– Ну, правда, Карт, не перегибай, – шепнул Мрак своему будущему наставнику, – что ты так на нее взъелся?

– Просто решил немного раскачать, – серьезно ответил вурдалак, – знаешь, в состоянии гнева из людей всегда вылезает наружу их настоящая сущность.

– Все же давай как-нибудь повежливее, хорошо?

– Ладно, ладно. Но знай! Я все равно не верю этой девчонке. Не могу объяснить, но какие-то странные чувства она у меня вызывает.

– Странные чувства? Так, может, ты просто в нее влюбился? – прыснул от смеха Мрак.

– Дурак, что ли? – обиженно махнул головой упырь, – при чем тут это? Просто не верю я ей – и все.

– Ладно, пойдем уже. А то она без нас уйдет.

Мрак догнал Марту и, взяв у нее рюкзак, повесил его себе на плечи.

– И кто еще из нас влюбился? – усмехнулся Карт и зашагал вслед за ними, тут же провалившись в очередную лужицу по пояс.

Выбравшись из спящей деревни, они направились на север по единственному тракту, соединяющему Лёдсбург и Стрижгород.

Громким словом «тракт» именовалась обычная грунтовая дорога, которая каждую весну и осень превращалась в нечто кашеобразное и едва различимое. Несложно догадаться, что лужицы в одноименной деревне превращались тогда в грязевые порталы в иные миры, из которых не так просто было выбраться, будь ты хоть человек, хоть нежить, хоть бесплотный дух. Ходила легенда, что однажды по весне в одну такую лужу угодил целый обоз с золотом, которое зачем-то перевозили из одного города в другой. Даже зная примерное нахождение той лужи, которая стала последним пристанищем для этого несметного богатства, местные жители не спешили искать его, предоставляя эту возможность приезжим любителям легкой наживы, которые, впрочем, не могли похвастаться уловом, так как их самих обычно больше никто и никогда не видел. Летом ужасы этих мест немного подсыхали и становились вполне различимыми для внимательного путника; зимой же они превращались в ледяные глазницы какого-то страшного зверя, живущего под землей и задумчиво рассматривающего небо. Несколько картографов-любителей пытались нанести все лужи на карту, дабы избежать повторений несчастных случаев, но когда набросали эскиз и взглянули на него, то вместо наглядного плана местности они увидели на карте схематичное изображение дуршлага. Махнув на это занятие рукой, они отправились восвояси, назвав земли вокруг деревень Лужицы и Озерки Дырявыми землями.

В целом же Дырявые земли считались не худшим местом для проживания. Уровень преступности здесь был относительно невысок: лихие люди предпочитали места, где они могли твердо стоять на ногах во всех смыслах этого слова, поэтому не спешили сколачивать здесь свои банды, чем пользовались другие, гораздо более организованные разбойники – комары, обитающие здесь в огромных количествах. Впрочем, сейчас страдал от них один только Мрак, вурдалака комары игнорировали по причине отвратительной кулинарной ценности его крови, а Марту, судя по всему, не трогали из-за общего места рождения.

– И я снова хочу обратить твое внимание на то, что быть вурдалаком не только приятно, но и выгодно, – расплылся в улыбке Карт и похлопал своего мрачного друга по плечу, согнав с него целый рой крылатых кровососов. – Я не представляю интереса для этих маленьких очаровательных существ, и, как видишь, они не приносят мне никакого вреда.

– Чего нельзя сказать об обычном чесноке, – отмахнувшись от очередной атаки насекомых, произнес Мрак.

– О! Легендарная притча о чесноке, серебре и осиновом коле!

Карт артистично приложил ладони к своей груди.

– Да это же классика мировой литературы! Во всем мире вряд ли найдется человек, который ни разу не слышал эту удивительную, остроумную и в то же время самую глупую легенду всех времен и народов.

– Ты хочешь сказать, что ты не боишься чеснока? – спросил Мрак.

– Друг мой, если бы ты был хотя бы немного внимательней, то ты бы заметил, что одна из стен нашего жилища, в котором мы коротали последние сутки, была увешана связками чеснока от пола до потолка. И такое соседство не доставляло мне никаких неудобств. Есть только один действенный способ причинить вред вурдалаку с помощью чеснока.

– И какой же? – после недолгой паузы спросил Мрак.

– Это очень опасное знание, которое наш народ сотни лет держит в тайне, – понизив голос и выразительно округлив глаза, произнес Карт. – Если люди узнают об этом, вся нежить мира окажется под угрозой исчезновения. Но тебе, мой друг, я открою эту страшную тайну. Надеюсь, ты никогда не применишь эти знания против меня.

Мрак кивнул и наклонил голову, чтобы лучше расслышать страшный секрет.

– Для того чтобы обезвредить вурдалака, нужно разжевать десяток зубчиков чеснока, подойти к нему вплотную и произнести заклинание: «Проклятус вурдалакус задыхакус». Ну или любое другое. Желательно, чтобы в нем было как можно больше гласных, тогда смертоносная сила растения гораздо быстрее достигнет ноздрей упыря, и ты увидишь, как он тут же забьется в агонии.

От такого откровения даже Марта, идущая впереди, прыснула от смеха. Мрак же лишь разочарованно покачал головой и снова принялся отбиваться от надоедливых комаров.

– Не понимаю, зачем тогда придумывать все эти истории, если в них нет ни капли правды? – спросил он спустя пару минут. – Я так понимаю, что серебро и осиновый кол – из этой же серии?

– Нет. Осиновый кол – действительно грозное оружие. Особенно если он не осиновый, а железный, и не кол, а топор, – с серьезным видом раскрыл еще одну тайну Карт. – Нет ничего печальнее, чем…

– Чем загробный юмор, – закончил фразу упыря Мрак и хлопнул себя ладонью по щеке, размазав еще одно наглое насекомое.

Не прошло и часа, как Мрак заметил, что комаров стало меньше, равно как и бездонных луж, которые им приходилось огибать. Почва под ногами стала твердой и сухой, а дорога вскоре раздвоилась. От основного пути влево уходила узкая тропка, теряющаяся где-то в темноте ночи.

– Куда нам идти? – остановившись на развилке, спросил Мрак у своих спутников.

– Прямо, – ответила Марта и зашагала вперед.