– Ну это не боевые потери. Вы что в этой деревне Липтако охраняете? Золотые прииски? Или залежи урана?

– В Липтако нет приисков. Послушай, Анри, в той авиакатастрофе мы потеряли шестерых офицеров, шестерых унтер-офицеров и одного главного капрала. Это стало трагедией для французской армии. И не надо глумиться…

– Ладно, извини. Как, говоришь, зовут эту твою террористку, кочующую с континента на континент?

– Медина.

– Это имя или позывной?

– Вряд ли позывной. Наш источник сообщил полное имя – аль-Мадинат аль-Мунаварра.

– Из какой она страны?

– С Аравийского полуострова. Мы предполагаем, из Иордании.

– Почему из Иордании?

– У этой Медины шикарная боевая подготовка. В Хашимитском Королевстве Иордания существует традиция на боевитых женщин: к примеру, принцесса Сальма бин Абдалла – военный летчик; ее тетя по отцовской линии, принцесса Аиша бинт Хуссейн, служила в спецназе. Другая тетя, принцесса Иман, закончила британскую Военную академию Сандхерст. Кроме того, в иорданской полиции существует женский отряд специальных операций.

– Да-а, – протянул Анри, – эта аль-Мадинат аль-Мунаварра не похожа на типичную женщину Востока. Но почему ее история должна интересовать мою франкоязычную аудиторию?

– Да! И наших подписчиков в Юго-Восточной Азии? – подхватил за ним Джуно.

– Как это почему? Девица служила в спецназе, переметнулась к террористам. Террористка, кочующая с континента на континент. Вам мало? Приехала в Африку, сбила наш боевой вертолет. Мы нашли ее и обезвредили на ваших глазах. Разве не сенсация?

– Нет, Жак, пока еще не сенсация, – с нажимом заметил Анри. – Почему она переметнулась к террористам?

– Она попала в плен к одной радикальной группировке в горах. Подверглась насилию. Прониклась к фанатикам симпатией. Стокгольмский синдром или что-то вроде того.

– Жак, нам мало «что-то вроде того», – нетерпеливо прервал его Анри. – Вы связывались с коллегами в Иордании?

– Так точно. Но иорданская Служба общей разведки – очень мутная структура. Ее курирует лично король Абдалла. Ответа можно ждать годами.

– Зачем же она в Африку подалась, Жак? – Анри попытался зайти с другого фронта. – У нее что, мало своих террористических забот на Аравийском полуострове?

Офицер снова снял черные тактические очки и, не двигая головой, глянул по сторонам. На крыше библиотеки было пусто. Только по парапету, переваливаясь с одного бока на другой, медленно шагал пустынный ворон.

– Она приехала сюда, чтобы взорвать соборную мечеть Джингеребер, – тихо и торжественно произнес капитан Жак и показал пальцем на крышу мечети. – Из списка всемирного наследия ЮНЕСКО. Метафизическая миссия.

– О! Интересно. И все-таки мотив?

– Какой может быть мотив у ваххабитки, натренированной в лагерях боевой подготовки «Аль-Каиды»? – медленно и значительно сказал капитан Жак. – Она приехала уничтожить один из древнейших культурных объектов на земле. Она – враг всего вменяемого человечества. И ей не поздоровится.

– Неубедительно, – сказал Анри, – пиздец-блядь-нахуй! Какие еще лагеря подготовки? Она же в спецназе служила, сам только что сказал. Зачем ей какие-то лагеря?

– Да, звучит как дешевая армейская пропаганда, – подхватил Шин. – Ты что-то недоговариваешь, Жак.

– Послушайте, ребята, я не эксперт в области телевидения или блогосферы, но, думаю, ваша аудитория не готова глубоко копать в мотивах поступков плохих парней… точнее, плохой девицы где-то у шайтана на рогах.

– Ты не прав, – прервал его Джуно. – У нас с Шином репутация. Наши зрители в Японии хотят получать точную, проверенную информацию. Нам доверяют, и мы этим дорожим. Нас цитируют не только на родине, но и по всей Юго-Восточной Азии…

– Поэтому, Жак, давай, – повторил Анри, – гони нам ее мотив, общий смысл действий, чей заказ…

– Международные террористы, фундаменталисты и прочая нечисть хотят дестабилизировать обстановку в Республике Мали, – в голосе офицера появился металлический лязг, словно гильзой постукивали о гильзу. – Что тут вам непонятно? Давайте не будем искать Достоевского там, где его нет.

– Да ты смеешься, Жак! Куда еще больше дестабилизировать, – без улыбки сказал Джуно, – после того как здесь высадились французские парашютисты?

– А мы-то тут при чем?

– Слушай, Жак, в прошлый приезд мы познакомились с одной девушкой из ЮАР. Она много чего нам рассказывала. На маршрутах из Мопти в Гао пассажиров высаживали из автобусов и насиловали. Там на трассах действовали неизвестные вооруженные люди, но в некоторых случаях это были точно солдаты регулярной армии Мали.

– Повторяю вопрос: при чем здесь мы?

– Вот! Мы то же самое у нее спросили. А она сказала, что в Мали закрылось семьсот пятьдесят школ и почти четверть миллиона детей не могут учиться. Ей было известно по крайней мере о тринадцати мальчиках, завербованных разными группировками, которые применяли к детям сексуальное насилие…

– Джуно! При чем здесь армия Франции?

– Она сказала нам, что именно французская оккупация и вызвала цунами межобщинного насилия…

– Зимой девяносто пятого года в Грозном, – встрял Бакст, замахав большими руками, как рефери на ринге показывает бойцам, что пора разойтись по углам, – мы с корреспонденткой Мари-Лис Леброн снимали семью одного русского нефтяника, точнее то, что от нее осталось… Этот работяга жил в небольшой квартире вместе с пожилой матерью, двумя сестрами, женой и двумя дочерьми. Накануне в «Чечнянефтегаз» ему выплатили зарплату, которую задерживали целый год. Выдали на руки большую сумму наличных. Утром к ним пришли какие-то люди, ограбили и убили всех. А потом подожгли их скромное жилище на третьем этаже. Соседям и пожарным удалось потушить огонь, и мы зашли в квартиру. Перед смертью всех женщин и девочек изнасиловали. Их обгоревшие трупы лежали на полу с раздвинутыми, как у лягушек, ногами. И запах приторный стоял, мерзкий, как у дешевых сигарилл со сладким фильтром… Когда мы вышли на улицу и вдохнули свежего морозного воздуха, Мари-Лис сказала, что, скорее всего, это сделали не чеченские боевики, а какие-нибудь коллеги по работе или соседи из многоэтажки рядом, с которыми убитая семья, может быть, даже дружила…

– Да, – сказал Шин, – во время гражданской войны самые обычные люди легко слетают с катушек. Они ведь могут захватить чужие деньги, квартиру, ну или пастбище с колодцами, как в Африке.

– Она сказала, что приехала из ЮАР? – спросил офицер у Джуно после недолгого общего молчания.

– Кто она?

– Та девица, рассказавшая вам про детей, которых якобы насилуют вооруженные группировки.

– Да, из ЮАР.

– И где вы ее нашли?

– Она выходила из гостиницы у пожарной части. Больше мы ее не видели.