И всё же, сердце предательски ускорялось, стоило кому-то из клыкастых легонько задеть дверь кабинета, передвигаясь на сверхскоростях. Герти старалась не думать о судьбе жительниц замка, которых тоже могли найти и сожрать.

Вместо этого она вспоминала сказанное Ларсом.

Запасов воды в кладовой хватит дней на 20, столько же времени она может протянуть без еды. Но этого не потребуется, так как в сундуках лежат семена растений, многие из которых вполне съедобные, особенно если размочить их водой.

Герти с тревогой вслушивалась в происходящее снаружи.

Есть не хотелось. А вот понять, сколько прошло времени — да.

Ларс сказал, что она должна отмерять сутки собственными снами. А просыпаясь, рисовать на стене палочку грифелем.

«Но как можно заснуть, когда повсюду опасность?»

Через 20 дней — вряд ли пришельцы останутся на более долгий срок — она должна будет покинуть убежище. Но очень осторожно.

«Осторожно… Легко сказать. В сумраке человек не слышит и не чувствует вампира, если только нежить сама того не захочет. Передвигаются они мгновенно. Одна надежда, что пощадят. Но если нарвусь на Эвтерпу… Она узнает, что я целовалась с Ларсом. Тогда…»

В случае везения, Герти должна была пойти в комнаты Латгард и Эберхарда. Одна из дверей в их покоях скрывала пещеру — каменный ход в скале, через который вампиры помогали старикам доставлять провизию в замок.

«Человеческая еда… И как я не додумалась? Предположим, дичь Ларс и Кай могли приносить из лесу. Но говядину, свинину и сливочное масло… А ещё овощи. Огород около замка маленький, и там только-только высадили зелень. А картошка, морковка, тыквы? Мука и крупы, опять же… Ладно девочки — они под влиянием. Но почему я не догадалась?»

Ларс сказал, что с продуктами помогала племянница Эберхарда, которая служила на кухне у одного графа.

Раз в месяц эта женщина, якобы навещала престарелого дядю. На самом же деле, они с мужем ехали на ярмарку и закупали продукты, как для замковой кухни. Вот только по дороге они сворачивали в горы и оставляли полную телегу на ночь у одной пещеры.

К утру груз исчезал, а на его месте появлялся кошель с монетами и список вещей, которые нужно привезти через месяц.

Платили вампиры щедро, то золотом, то большим количеством медяков. Иногда они клали в кошельки жемчужины и драгоценные камни. На эти деньги люди купили детям дома в столице. И это было понятно — в большом городе интереснее, и легче спрятаться от тех, кто считает чужие деньги.

— Идеальные помощники… Вы всё продумали. Но что, если с ними что-то случится? — спросила Герти у Ларса.

— У нас есть и другие знакомые. Люди, в интересах которых крепко держать язык за зубами, — он произнёс это с какой-то особенной жёсткостью.

И сейчас, вспоминая интонацию Ларса, Герти понимала, насколько мало и плохо знает древнего вампира.

Внезапный стук и грохот раздались за дверцей подсобки. Там явно боролись. Вот содрогнулся стол, и звякнули колбочки. Свалилась со стены картина. Послышался мужской хрип.

«А вдруг это Ларс?»

Герти подползла к замочной скважине и заглянула в кабинет. В свете прогорающего светильника обнажённый Кай катился по полу, сцепившись с одной из приспешниц Эвтерпы, которая тоже, по всей видимости, не успела одеться.

Брюнетка окольцевала Кая сильными ногами, заблокировав ему руки. Потом сгребла его волосы и с упоением ударила головой о ножку стола.

Дерево хрустнуло, стол накренился, и реторты с пробирками поехали вниз.

На вампиров посыпались стекляшки и реагенты. Какой-то порошок попал противнице в лицо, и она… чихнула. Кай воспользовался заминкой, скинул её, тут же оседлал и сжал руки на горле, будто хотел вдавить в каменный пол.

Вот только вампирша оказалась сильнее, она перехватила руки блондина и прилагая усилия, оторвала его пальцы от собственной шеи. Потом махнула головой и ударила лбом лицо. Из точёного носа Кая брызнула бурая кровь. Вампир отскочил с шипением, тряхнул головой, и снова прыгнул на черноволосую, но только для того, чтобы…

«…поцеловать?!»

Кай оторвался от пухлых губ, измазанных в крови, и обольстительно улыбнулся:

— Есть предложение, — он протянул между пальцами тёмную гладкую прядь.

— Ммм… А ты неутомим, — тело вампирши расслабилось, а на аккуратных полушариях затвердели большие тёмные соски.

— Тебе понравилось в тронном зале? — прошептал вампир и снова склонился над кукольным личиком.

— Да… — томно выдохнула она и поймала языком каплю крови, сорвавшуюся с кончика носа Кая.

Губы их встретились в более чувственном поцелуе. Блудница обвила руками широкую спину и слегка поцарапала кожу ногтями. Кай прижал её к себе и перекатился так, чтобы партнёрша уселась на него сверху.

Прервав поцелуй, вампирша выгнулась дугой и застонала, задвигалась на нём будто наездница. Кай сжал её груди, задевая пальцами соски, и она снова застонала, и задвигалась быстрее.

Герти не могла оторваться от созерцания этой сцены. Пальцы блондина скользили по белой прозрачной коже, вызывая бурю эмоций на испачканном кровью лице вампирши. А Герти представляла на их месте себя и Ларса, и что-то странное творилось во всём её теле.

В какой-то момент руки Кая оказались на тонкой шее любовницы.

Кр-р-р-рак!

Герти не поняла, как получилось, что красивая голова с длинными черными волосами всё ещё оставалась в руках Кая, а тело с судорогами завалилось на пол. Из окровавленной шеи выталкивалась кровь.

— Этой война, милая… А жаль. — коварный вампир ещё пару мгновений глядел на кукольное личико с поднятыми вверх бровями, а потом откинул голову, из которой капала бурая жидкость, и выполз из-под тяжёлого тела.

— Элеонора! Любовь моя! — всхлипнул у двери ещё один вампир из свиты Эвтерпы.

Через секунду он прижимал тело Кая к стене, поднимая всё выше с одной только целью — оторвать эту глупую блондинистую голову и отомстить за смерть любимой.

Герти поняла, что у Кая мало шансов выйти победителем.

План созрел мгновенно. И хотя был неидеальным…

«В самом деле, я даже не знаю, действует ли оно на неживую плоть?»

Девушка метнулась к полкам, схватила знакомую колбу с сонной жидкостью, приоткрыла дверь и что есть силы бросила прозрачный сосуд на каменный пол, так что стеклянные брызги долетели до самого порога кладовки.

Она захлопнула дверь и провернула ключ, запоздало понимая, что в случае неудачи закрытый замок её не спасёт.

«Да, я обнаружила себя! Но возможно… спасла жизнь тому, кто находится в нашем лагере,» — сердце её стучало так громко, что казалось, вот-вот вырвется из груди.

Герти сползла по двери и осела на пол. Прислушалась. В лаборатории всё затихло.