Однако гиперлорда звездные карты волновали как раз с практической точки зрения.

— Кто знает, может, это был подарок практичного купца его непрактичной любовнице? Даже всемогущие боги не могли положить предел женским суевериям! — Джама пожал плечами. — Но оставим в стороне художественные вольности с астрономией. Звезды, которые он проецирует, — они что, просто светящиеся точки или могут быть идентифицированы как конкретные объекты?

Он надеялся, что карты основаны на надежной базе данных, подобной тем, которые с фанатической аккуратностью составляло Межзвездное картографическое бюро Первой империи.

— Спектрограммы, движение звезд, основные орбиты и движение планет, данные разведки МКБ — все здесь.

— А названия? Или он использует вместо них чертовы спектрограммы? А может, называет какими-нибудь своими, культовыми?

Карджил поиграл еще немного пальцами.

— Вот коды МКБ. Так… Есть! Названия — для тех звезд, у которых они имеются, плюс алфавитно-цифровая классификация, принятая в Первой империи.

— А какой алфавит используется в названиях, имперский? — с волнением спросил Джама.

— Конечно. Когда был создан прибор, стандартный имперский был в ходу уже десять тысячелетий.

— Тогда попробуйте Зурнл. 3-У-Р-Н-Л. Сияющие точки сдвинулись, созвездия распались и возникли заново, символы замигали. Карджил опять передвинул с места на место несколько проводов.

— Вот она! Зурнл — одиночная звезда, холодная, старая, имеет три планеты, одна из которых газовый гигант, расположена в двадцати трех этих его проклятых парсеках от Дальнего Мира. Примерно семьдесят лиг. Никаких сведений об имеющихся колониях.

— Ура! Прямо в яблочко! — Гиперлорд Кикажу Джама в восторге запрыгал по комнате, кружевные манжеты развевались в воздухе. — Еще одной тайной психократов меньше!

Он самозабвенно танцевал, делая круги по комнате, как древний шаман, окруженный загадочным сиянием виртуального космоса. Карджил молча ждал объяснений.

— На официальных звездных картах Второй империи нет никакого Зурнла!

Есть существенная разница между расчетом макрособытий — таких как ветер, температура или здоровая экономика, и микрособытий — движение молекулы воздуха или единичный случай банкротства.

Микрособытия в сумме своей дают нам то, что мы хотим знать о макрособытии. Движение миллиардов отдельных молекул воздуха создает ветер, циклон или определенное значение температуры. Отдельные акты обмена между покупателями и продавцами, складываясь, формируют экономику.

Этот процесс необратим. Макрособытие не может быть разложено на отдельные микросоставляющие. При суммировании теряется важная информация, которая никак не может быть восстановлена. По прогнозу погоды нельзя ничего узнать о скорости той или иной молекулы. Ни один экономический показатель не скажет вам, кто, что, когда и где купил. Так же точно психоисторическое предсказание будущего ничего не сообщает о судьбе отдельных личностей, которые суммой своих действий творят это будущее.

Основатель. «Психоисторические инструменты для создания будущего»

Отправив Рейвера в конуру, Кон еще несколько часов возился с моделью корабля, а потом провел остаток вечерней вахты и добрую половину ночной, анализируя новые данные по проблемным точкам. Ничего особенного, но картина развивавшегося кризиса не изменилась. Проклятые мысли не давали заснуть, и даже «Хорезкор» не помогал отвлечься!

Домой он пошел окольным путем, чтобы захватить стимулятор, который ему прописал врач, и случайно оказался на крытой площади ярусов на двадцать ниже своей квартиры, где беззаботно шумела и возилась группка студентов. И, вместо того чтобы войти в левитатор и через несколько минут уже лежать в своей постели и смотреть на подвешенные к потолку модели старых кораблей, Хаукум Кон под влиянием какого-то неожиданного импульса, вызванного, возможно, веселой компанией, разбудившей студента в его душе, вдруг направился к транспортному узлу в конце площади. Там, хотя какая-то часть его продолжала жалобно ворчать, что давно уже пора в постель, он вызвал диспетчера и заказал такси.

Черная машина-робот откинула верхний колпак и Кон забрался внутрь.

— Уровень комфорта? — осведомился голос из панели управления.

— Никакого.

Кону хотелось быстрой езды в никуда, просто так. Колпак с шипением захлопнулся и стал непрозрачным. Заработала внутренняя вентиляция, заполняя кабину стандартной бодрящей дыхательной смесью.

— Место назначения? — спросил робот, не дождавшись указаний от Кона.

— Не важно. Только прокати со свистом, чтобы сердце в пятки ушло! И сделай, чтобы окно было прозрачным.

— Мои датчики установили, что в вашем физическом возрасте быстрые повороты опасны. У вас есть разрешение врача?

— Ладно, забудь, — проворчал Кон.

Несколько минут они стояли неподвижно.

— Пожалуйста, назовите место назначения! — упрямо потребовал робот.

— Пусть будут Ароматы.

Кон решил не пытаться перехитрить ржавые мозги машины. Если лихой езды все равно не получится, то пусть будут чудеса галереи Ароматов, это не намного хуже.

— Ваша остановка? — Голос робота звучал слегка неодобрительно.

— Ярмарка.

Больше он ничего не помнил, а вызывать из пама список станций было лень.

Таксист любезно высветлил окна, так что Кон мог наблюдать проносящиеся мимо пейзажи подземного города. Они ехали довольно быстро — мимо темных опор и воздуховодов, мрачных водяных цистерн и высоких куполов, — но без настоящей, до дрожи в коленках, скорости это было совсем не то. Старая привычка тянула адмирала в место паломничества его юности, в чудесную и таинственную галерею Ароматов, где студенты Лицея частенько сливались с толпами простонародья, чтобы забыть о своих тревогах и безжалостно убить время вместо того, чтобы сберечь его для занятий.

— Ремень разрешается расстегнуть только при зеленом сигнале! — предупредил голос, тактично умолчав о том, что за нарушение полагается приличный штраф.

Такси пулей влетело в зал прибытия и остановилось. Приборная панель замигала зеленым. Кон отстегнул ремень и вышел, погрузившись в торжественную тишину пышно украшенного зала. Впрочем, пройдя всего лишь несколько шагов, он пересек барьер звуковой изоляции, который выдавали лишь изредка пробегавшие искорки, и оказался в широком общественном коридоре, заполненном шумящей толпой. Как же приятно вновь ощутить себя в том времени, когда он был столь же молод и самоуверен, как этот выскочка Нейрт, и вовсю прожигал жизнь в этом квартале развлечений! Но стоит ли старому и мудрому Хаукуму Кону вновь появляться в «Веселом бистро», где его в последний раз видели юношей? К чему пытаться вернуть молодость? Однако идея заманчивая — а что, почему бы и нет?! Он проталкивался сквозь толпу, тщетно пытаясь определить, кто здесь студент, кто чиновник, а кто просто азартный игрок. Мода так изменилась с тех пор! Как, впрочем, и вся система сигналов, по которым люди идентифицировали друг друга. Здесь не могло помочь даже пам-сканирование — параметры личности в этих местах скрывались, как правило, под какой-нибудь шуточной маской-розыгрышем. Ароматы по традиции были территорией праздничной анонимности.