Почему, почему я не притащил сюда эту дуру, и — хотя бы даже насильно?! Связанной?(…)

Я всё бы отдал за то, чтобы всё вернулось. И вокруг снова были люди. Пусть они спорят со мной, пусть насмехаются, или презирают… Я на всё согласен — только чтобы рядом были эти мерзкие, вредные, тупые и злобные твари — Люди! Ну, или хотя бы один человек…

А хуже всего — так и подмывает спуститься в Город, подойти, потрогать проклятущее яйцо. И всех себе обратно «вообразить»! Чтобы, вроде, всё — как раньше!..

Устоять бы!

19 мая. Сегодня как-то мне плоховато. Очень жжёт что-то в груди. И слабость — ноги сами подгибаются. Зря я так нервничал… Док Прендос сказал бы, наверное, что это — прединфарктное состояние. Пишу лёжа. Завтра… Нет, сегодня — запихну чёртовы записи в сейф. Иначе, боюсь, положить их туда будет некому. (…)

Прощайте! Кто бы ни нашёл этот Дневник — умоляю! Пусть о нашей Судьбе станет известно всем существам во плоти! Только Духи ни в чём не нуждаются, и не совершают ошибок тех, кто ещё сохранил ТЕЛО!

Пусть мы пока и рабы его животных инстинктов и требований, но — это наше тело.

И, по-моему, только мерзкая бесчеловечная тварь добровольно откажется от всех его прелестей, и согласится существовать, пусть вечно, но в виде — Духа!

Ещё прошу прощения у своей дочери — не смог убедить даже её… Чего же ждать от остальных.

Пожалуйста. Кто найдёт этот дневник.

Расскажите о нас остальным Людям».

(Может, конечно, я и беспринципный «потрошитель могил» и «расхититель ценных исторических свидетельств» — но по-моему, этот Человек с большой буквы прав. Никто не должен попадаться в такую Ловушку. И плевать на пресловутую «свободу выбора» — такое надо запрещать Сверху, законодательно! Под угрозой смертной казни! А «чудотворцев-добродетелей» — гнать всеми пушками и бомбами, что есть в арсенале! Прим. Моё.)

Под впечатлением от Послания, я собирал проклятые яйца как бы на автопилоте — работа и работа. Хоть и ждал от них подвоха, продолжал свозить пока в одно место — в первый город.

А поскольку ресурсы горючего моего малого атмосферного транспорта — флаера — не беспредельны, пришлось опуститься на старый танкер, и с помощью перегонного генератора преобразовать сырую нефть в нужное мне вещество. И делать так оказался вынужден три раза — уж больно далёкие рейсы пришлось совершать по местным своеобразным по форме континентам.

Как ни странно, сами яйца, во время полётов свободно перекатывавшиеся у меня по грузовому отсеку, никак моей миссии не вредили. А ведь не могли не понимать, что я отнюдь не собираюсь угощать их кленовым сиропом. Так что, даже подключив дроида на вездеходе, и делая по десять рейсов за смену, на сбор всего «яичного» хозяйства я потратил больше месяца.

Зато собрал все — уж можете не сомневаться. Мать проверила.

Привезя на «Лебедя» всё добро — и яйца, и то, чего насобирал лично для себя — ну, в смысле, для продажи — я наконец вздохнул свободней.

Загрузил аккуратно все вражеские артефакты в ящик, сваренный Матерью из могучих бронелистов, которыми мы реставрируем пробитую обшивку.

И не успокоился до тех пор, пока Мать не обложила весь ящик тонкими пластинами того самого изолирующего вещества, которое мы нашли с первым яйцом. Всё как-то спокойней…

Теперь-то никакие излучения из контейнера ко мне пробиться не могли. По идее.

Вздохнув спокойней, я прошёл в рубку, и проложил (конечно, это Мать проложила, а я только согласился) курс прямо к самому большому и горячему голубому гиганту этой галактики, чтобы, стало быть, упрятать наших драгоценных Овеществителей понадёжней.

Четыре миллиарда лет, да ещё на не слишком горячем старом светиле уже казались мне недостаточной гарантией. Не-е-т! Мне подай — шесть. Миллиардов. И — температуру повыше… Надо же подстраховаться! Речь идёт всё-таки и о МОЕЙ цивилизации.

Всё вроде, шло хорошо, пока я не услышал в трюме… плача. Плакала женщина.

Сразу я понял — началось.

Ну конечно — кто же захочет сгинуть в горниле чужого солнца на миллиардолетия, когда не выполнено основное Предназначение — «бескорыстное и беззаветное служение Людям!»

Сейчас на меня будут воздействовать — как пить дать.

И точно. Ну а какого же воздействия можно ждать, как не самого надёжного для…

Мужчины, у которого ещё не «на полшестого»?!

Ага — вы уже тоже наверняка догадались.

Ива сидела, совсем как тогда — прислонившись к кожуху реактора.

Дьявол меня раздери!!! Какая же она, оказывается, красавица! Уж тут — деваться некуда: сам выбирал «параметры». Для себя. Мечта! («Овеществлённая», мать их!..)

Последовала душераздирающая сцена: «Ты меня продал! И предал!.. И никогда не любил — раз решился убрать!.. Я — жалкая игрушка для твоего сексуально озабоченного… — уя! А вот сейчас, когда ты мог бы оставить меня — МЕНЯ, ТАКУЮ, КАК ТЫ ХОЧЕШЬ! — навсегда, и быть совершенно счастливым, ты!..

Трусливая и подлая свинья!.. Жадная крыса!.. Гнусный лицемер!.. Ханжа! Лицемер! Тоже мне — «спаситель Человечества» выискался — а сам всю жизнь только по помойкам!..»

И так далее.

Меня, хоть я и понимал, в чём тут заковыка, бросало то в жар, то в холод. Ещё бы — сексапильней Ивы я никого не знаю. А уж в моменты страсти — так и вообще, «само совершенство»! «Богиня»! «Волшебница»! Что она блестяще и продемонстрировала.

Измочаленный и жалкий, я мог только пробормотать:

— Мать! Сколько там… до цели?

— Восемь часов. Хочешь снотворного?

— Нет! Ни в коем случае! Меня… ностальгия замучила — никак от этой заразы не оторвусь.

— Вероятность…

— Замолчи, ради Бога!.. Сам знаю!

Однако через час забеспокоился и я. Потому что Ива вдруг куда-то ушла, зато пришла моя Мать.

Теперь речь шла о том, чтобы вернуть моё далёкое и «трагичное» детство, о котором она не задумывалась, а сейчас, оказывается, так горько сожалеет!..

И прожить всё его снова — уже в полной гармонии и любви… Взаимопонимании… Чутком и бережном ко мне отношении.

Всё бы хорошо, но когда она предложила купить мне все те игрушки, которые я столь тщетно пытался в пять-семь лет выпросить…

Я слегка очухался, и задал очередной вопрос.

Шесть часов. Что дальше?

Дальше пришло двадцать четыре Ивы (впрочем, не поручусь — может их было и двадцать пять, пересчитать не удалось! Было не до этого!), разложили меня по кровати как хотели, привязали понадёжней, и «уговаривали» мирным путём…

А потом — и не мирным.

Затем начался и настоящий кошмар.