Сулейман, как и любой другой правитель обширного государства, нуждался в достаточно развитом аппарате управления. На вершине управленческой пирамиды находились сам султан со своей семьей. Далее шли султанские фавориты, затем чиновники султанского двора и члены правительства (дивана). Далее в иерархии стояли высшие командиры постоянной армии и флота. Еще ниже находились янычары и другие молодые люди, которые еще только готовились к государственной службе. Подавляющее большинство этих людей было христианского происхождения, и, таким образом, их благополучие всецело зависело от милости султана.

Как отзывался о них венецианец Морозини, эти люди «были очень горды тем, что могли сказать: «Я являюсь рабом Великого господина», – потому что они знали, что это есть владения господина или республика рабов, где именно им будет предоставлена возможность командовать».

А другой венецианский дипломат Маркантонио Барбаро утверждал: «Это действительно заслуживающий отдельного внимания факт, что самые богатые люди, армия, правительство и, в общем, все государство Османской империи со времен основания передано в руки лиц, всех до единого рожденных в христианской вере, тогда как выполнение юридических обязанностей взяли на себя лица турецкого происхождения».

Параллельно этой управленческой структуре, конечно, оставались исламские институты и учреждения, состоявшие только из тех, кто был рожден мусульманином. Судьи, юристы, богословы, муллы, улемы оставались хранителями традиций и исполнителями священного закона ислама. Шариатские судьи обучались в медресе и занимались толкованием Корана.

Султанские подданные должны были оставаться добрыми мусульманами в мире. Но, учитывая быстро меняющийся мир, Сулейман считал необходимым вносить изменения в порядок применения закона. Ведь Османская империя, в начале своего существования захватив территории, которые прежде были преимущественно христианскими, с тех пор необычайно расширила свои владения благодаря завоеваниям в Азии, включив в себя такие города бывшего исламского халифата, как Дамаск, Багдад, Каир, наряду с протекторатом над священными городами Меккой и Мединой. Не случайно Сулейман в 1538 году, после завоевания Багдада и других арабских земель, принял титул халифа, т. е. не только светского, но и духовного главы всех мусульман. Четыре пятых всего населения империи, которое к концу правления Сулеймана насчитывало пятнадцать миллионов человек и состояло из представителей двадцати одной национальности, жили в азиатских провинциях. В то же время экономически более развитыми были балканские провинции империи.

Сулейман был покровителем исламского мира, защитником веры и истолкователем и исполнителем исламских законов. Он поручил подготовку свода законов обладавшему глубокими знаниями судье мулле Ибрагиму из Алеппо. Получившийся в результате его трудов кодекс был назван «Мултека-уль-усер», т. е. «Слияние морей», и стал Кануни Османи. Он, как мы уже отмечали, реально действовал вплоть до законодательных реформ начала XX века. Одновременно новый законодательный кодекс, по своей значимости равносильный новой Конституции, был составлен для администрации Египта. Сулейман всегда работал в тесном взаимодействии с мусульманскими правоведами и богословами.

И в ходе преобразования законодательства Сулейман разработал новое положение относительно райятов, тех христиан, которые обрабатывали земли солдат сипахов. Его Канун Райя, или «Кодекс Райя», регулировал их налогообложение, причем крепостное право сочеталось со статусом, близким к статусу европейского арендатора с фиксированными правами.

В действительности участь райи под «турецким игом» была даже лучше, чем участь крепостных в ряде христианских стран. Как свидетельствует один современник Сулеймана, «я видел множество венгерских крестьян, предававших огню свои жилища и бежавших со своими женами и детьми, скотом и рабочим инвентарем на турецкие территории, где, как они знали, кроме сдачи одной десятой урожая, они не подвергнутся никаким другим налогам или притеснениям».

Наказания в виде смертной казни и нанесения увечий – в правление Сулеймана стали менее частыми, хотя лжесвидетельства, подделка документов и изготовление фальшивых денег по-прежнему карались отсечением кисти правой руки, а мужеложество наказывалось кастрацией. Заметим, что Сулейман никогда не предавал мучительной казни ни пленных, ни впавших в немилость вельмож. Ни тех, ни других не мучали перед смертью, а либо удавливали с помощью шелкового шнурка, либо отрубали голову. Особо жестокими казнями прославились лишь преемники Сулеймана.

Султан издавал законы, опираясь на советы лишь очень узкого круга высших чиновников и юристов. Находясь в столице или в походах, не зная жизни основной массы своих подданных, он при всем желании не мог учитывать их мнение при разработке законодательства, даже если бы хотел. Социологические опросы тогда, в XVI веке, как известно, еще не проводились. Редко когда мог он предвидеть и последствия издаваемых им законов.

Сулейман укреплял государственную власть по всей стране, одновременно поддерживая и исламские институты. Он подтвердил и расширил полномочия и привилегии главы улемы, великого муфтия, или шейх-уль-ислама, сделав его фактически равным в духовной сфере великому визирю. Вместе с тем Сулейман расширил систему светского образования, созданную Мехмедом Завоевателем, основав немало школ. Во время его правления число начальных школ, или мектебов, в Стамбуле возросло до 14. Там детей учили чтению, письму и фундаментальным принципам ислама.

В дальнейшем дети могли продолжить учебу в одной из восьми религиозных школ (медресе), построенных в приделах восьми главных мечетей и известных как «восемь раев знаний». Здесь, помимо исламских дисциплин, учили грамматике, синтаксису, логике, метафизике, философии, географии, стилистике, геометрии, астрономии и астрологии.

Турецкая армия во времена Султана Великолепного была довольно демократичной. В ней не было сословных барьеров. Полевой командир в ходе сражения мог вполне занять место генерала и, что важно, впоследствии сохранить приобретенное на поле сражения высокое звание.

Огир Бусбек свидетельствовал: «Турки очень радуются каждому человеку исключительных способностей. Относятся к нему как к найденной драгоценности. Не жалеют сил для того, чтобы выпестовать его, особенно если он проявляет способности в военной сфере. Мы в таких случаях поступаем иначе. Когда находим хорошего пса, ястреба или коня, то не жалеем средств, чтобы довести их способности до совершенства. Но если попадается способный человек – не обращаем на него внимания, не считаем необходимым дать ему образование. Мы получаем удовольствие от использования хорошо обученных лошадей, собак и соколов, турки же – от хорошо обученных людей».

Поскольку командный состав, включая султана, жил среди войск, ему приходилось быть на переднем крае сражений. Сам Сулейман попадал под артиллерийский огонь на Родосе, у Мохача и под Веной. Потери в командном составе были велики, поскольку в бою командиры шли впереди войска. Старый османский обычай заставлял офицеров делить опасности и награды с солдатами. В результате между ними существовали прочные узы боевого братства. Офицерские должности приобретались не в силу знатного происхождения, а либо благодаря султанской милости, либо благодаря боевому отличию. И офицерскую, равно как и чиновничью, должность в тогдашней Османской империи никоим образом нельзя было купить.