Под копытом мерина громко треснула ветка, Михей вздрогнул. Не одну меня одолевали страхи и сомнения.

А что, если это всего лишь наши фантазии? Нет ни врагов, ни мифического мага, забравшегося в Багряный лес, ни ловушек. Есть нечисть и трое испуганных людей, в первый раз забравшихся далеко от дома. Эол, так недолго сойти с ума, видя в каждой коряге палочника.[19]

Поглощенная размышлениями, я не заметила, как мы доехали до нужного места. Склоны стали сглаживаться, уже был виден просвет между деревьями. Мне почему-то стало еще тревожнее. Натянув поводья, остановила Облачко.

«Что же не так? — спросила себя и тут же ответила: — Все».

— Туда нельзя, — сказала я и тут же почувствовала себя деревенской дурочкой Орой, которая и в пятнадцать, и в двадцать пять пела на пятачке у колодца песенку про жука-короеда, весело помахивая платьицем. Одно дело сходить с ума самой, другое — сказать об этом вслух.

— А куда можно? — раздраженно спросил маг, останавливая вороного.

— Надо искать другой путь. Кто-то оставил следы и хотел, чтобы мы их увидели. Хотел, чтобы повернули… повернули сюда…

— Айка, что за бред, — начал Рион, но договорить не успел.

Краем глаза я уловила размытое движение, чуть шевельнулись ветви, осыпались на землю листья. Что-то большое и темное накрыло парней, подмяв под себя вместе с лошадьми.

Кто-то пронзительно закричал. Кажется, я. Облачко встала на дыбы, я свалилась на землю и откатилась в сторону. Громадная туша с хриплым воем прыгнула вперед. Но у моей лошадки с мозгами и с инстинктами все было в порядке. Скакнув в сторону, она громко заржала и бросилась вдоль оврага, только в листве мелькнул светлый хвост.

Маленькие, красные, как угольки, глазки, наполненные голодным огнем, уставились на меня, разглядывая добычу от сбитых сапог до растрепавшихся волос. Зверь смотрел на меня и дал разглядеть себя, всего секунду, но этого хватило… Вытянутое гибкое тело, покрытое черной шерстью, передние лапы с загнутыми когтями короче задних, пасть, полная острых зубов, боковой клык справа намного крупнее остальных, казалось, он того и гляди проткнет губу. Послышался тихий шуршащий звук, словно трясли сломанную трещотку, которой часто гоняют галок с полей. За спиной зверя медленно поднимался чешуйчатый, похожий на змеиный, хвост, заканчивающийся костяной погремушкой. Помесь гигантской крысы с рептилией.

«Тах-тах, — качнулся хвост, словно отсчитывая время. — Тах-тах».

Хищник застыл в обманчивой неподвижности. Шевельнусь, и бросится, а его зубы не только остры, но и ядовиты. Я смотрела на тварь, она на меня. Мы умудрились забрести к хвангуру. Или, как его еще называли — ловцу магов.

Я видела изображение в бабушкиной книге, да-да, именно в той, с рецептами. Из костей зверя готовится немало зелий и настоек, а стоит скелет этой твари дороже наших Солодков вместе с домами, землей, скотиной и людьми.

Но разве может старая затертая картинка передать блеск чешуи и хищное напряжение мышц? Донести терпкий звериный запах и смрад старой крови? Разве может картинка дать почувствовать, что такое длинные загнутые когти в одном шаге от тебя?

Нет. Не может. Как не могут сухие строки описать то, что я видела перед собой в эту минуту.

Большую часть жизни ловец спит на дереве. Разбудить его способна сила мага. Всех, кто обладает магическим резервом, хвангур считает законной добычей, отсюда и прозвище. Травницам он не опасен, но тварь, что стояла напротив, либо не подозревала об этом, либо видела силу, которой не ощущала я. Бежать бесполезно, зверь — это не человек, догонит в два счета.

Последние отпущенные секунды истекали, просачивались, как вода из старой рассохшейся кадушки, и исчезали, впитываясь в землю. Миг до атаки — это целая вечность.

Зверь пошевелил черным носом.

Мне нечего противопоставить ловцу, колдовать не умею, клинок, которым можно было перед смертью потыкать в зверя, остался притороченным к седлу и «убежал» вместе с Облачком.

Змеевидный хвост поднялся и замер. Лесной овраг окутала тишина. Зверь ринулся вперед, оттолкнувшись от земли лапами…

Я тонко пискнула.

…разноцветная сияющая сфера с разгону врезалась в бок и отбросила зверя.

— Айка, уходи! — закричал Рион.

Я с удивлением поняла, что все еще стою на четвереньках. Слава Эолу, маг жив, может, и Михею повезло. Поцарапанный и шатающийся чаровник тряхнул головой и вытащил клинок. За его спиной тревожно заржал чей-то конь.

Хвангур поднимался. Заклинание, пробивающее стены, не нанесло ему видимого вреда. Ловец зарычал и снова прыгнул. Прямо так, с места, словно травяная лягушка, внезапно обзаведшаяся зубами и полюбившая вкус крови. Длинное тело вытянулось в красивом, невероятном для такой туши прыжке.

Мы с Рионом отскочили в разные стороны. Зверь мягко, словно кот, приземлился, повернулся мордой к магу. Не задумываясь, что и зачем делаю, я пнула тварь по задней лапе. Добилась несомненного успеха. Ловец понял, что жертвы не собираются вести себя прилично и дожидаться своей очереди на съедение, отступил назад, чтобы держать в поле зрения обоих.

Рион дернул клинком, будто отмахиваясь от комаров. А хвангур атаковал. Опять меня! И за что такая честь?

Я бросилась к ближайшему дереву, ища укрытия и мысленно желая зверю разбить обо что-нибудь голову. Не успела, зацепилась за корягу и «удачно» растянулась на хвое. Удар лапой, нацеленный в голову, пришелся на древесный ствол. Когти прошлись по коре, оставив глубокие борозды. Я перекатилась, вскочила и рванула в противоположную сторону. Хвангур взревел и бросился следом, хвост зверя затрясся, издавая шуршащий треск.

Этот треск приближался. Хвоя проминалась под ногами, инстинктивно я старалась держаться поближе к деревьям, хотя понимала, что стволы не спасут от хвангура. Ветки то и дело хлестали по лицу, плечам, рукам.

Крик давно сменился хрипом, я бежала, зная, что не успею. Чувствуя, что ловец слишком близко, по едва ощутимому колебанию воздуха за спиной, по тому, как болезненно сжимался живот в предчувствии удара когтистой лапы…

Но вместо атаки за спиной раздался пронзительный визг, полный боли и негодования. Я обернулась. Не могла не обернуться, потому что кричал не человек.

Не знаю, как, но Рион оседлал хвангура, словно норовистую лошадь. Сидел на загривке, обхватив ногами шею, а руками тянул зверя за уши, как за поводья. Ловец снова завизжал и принялся брыкаться. Мага мотало в разные стороны, он что-то кричал, но визг зверя не давал разобрать ни слова. Черная морщинистая лапа разрыла хвою в локте от ноги. Я пятилась, дико озираясь и надеясь найти что-то с надписью «для уничтожения хвангура», надеясь на чудо.