Для ужина я выбрала черные брюки и изумрудно-зеленый пиджак. Единственное сари, привезенное Стасей, я уже надевала на первую встречу. Кроме него в моем багаже была моя обычная полувоенная одежда и несколько сальвар-камиз. Трейс нарядился в идеально белую рубашку и серые брюки. Он немедленно закатал рукава, и я изумленно фыркнула.

– Что? – удивился он.

– А что скажет на это твой камердинер?

Трейс опять улыбнулся, и вокруг глаз у него появились морщинки.

– Хьюберт просто вышел из себя, ведь я отказался от сюртука, жилета и всех его кошмарных галстуков. Императрица, мол, подумает, что я сущий варвар, – он засмеялся. – А тебе разве не приходится спорить со слугами?

– Они быстро учатся. – Я подхватила его под руку и потащила в глубь сада. – Могу подсказать пару приемов.

В этот раз в смехе Трейса послышалась грусть.

– Разве что в следующей жизни. Воцарится настоящий хаос, если я вдруг начну вести себя как…

Оценив неловкую паузу, я не удержалась от подколки:

– Как контрабандист?

Трейс покраснел до корней волос и закрыл лицо рукой. Я ощутила слабый укол вины, но тут его плечи затряслись от едва сдерживаемого смеха.

– Хейлими, саксонцы не готовы к таким, как ты!

– Если тебе станет легче, я уверена, что Индрана тоже ко мне не готова. Но она справляется. – Я оглянулась. – А вот и ужин принесли.

Я позволила Трейсу отодвинуть мне стул и с благодарной улыбкой опустилась на сиденье. Мужчина в белой куртке подкатил к столу тележку.

– На Красном Утесе недурные вина, – Трейс изучал содержимое тележки, – или ты предпочтешь виски?

Я удивилась, но не подала виду.

– Вино подойдет, спасибо.

Трейс налил два бокала. Эммори внимательно осмотрел мой, и я пожала плечами:

– Мой экам очень щепетилен насчет таких вещей. Прости его.

– Ах да, понимаю… Продолжайте, экам, я и не думал вам мешать.

– Все чисто, ваше величество, – сказал Эммори, вручая бокал Уиллимет. На время поездки ей было неофициально поручено пробовать мою еду. Она отхлебнула вина, протерла бокал салфеткой и вернула его Эммори.

Наконец бокал достался мне, и я отсалютовала им Трейсу.

– За мир.

– За мир и семью, – ответил он.

Я запила комок в горле глотком вина и улыбнулась Эммори, когда он вручил мне тарелку. Мы принялись за еду – блюдо из риса с курицей и острым перцем отлично сочеталось с вином.

Трейс куда лучше, чем я, поднаторел в светских разговорах и теперь развлекал меня историями о своих младших братьях. И все-таки он немного нервничал: то постукивал пальцами по стулу, то дергал ногой.

– Жаль, что мы не можем просто решить все проблемы за ужином и вином, – сказал он.

Откинувшись на спинку стула, я вертела бокал в пальцах, обдумывая ответ.

– Боюсь, это необходимое зло. На кону стоит столько жизней, что два человека не могут принять такое решение.

– Хейли, ты меня разочаровываешь. Судя по тому, что я слышал о твоих подвигах вдали от дома, ты предпочитаешь решать все сама. Какой смысл быть правителем, если ты не правишь своим народом? – Он поднял бокал.

– Не верь слухам, – ответила я с улыбкой и отпила вина. – Благоразумнее, пожалуй, будет прислушаться к людям постарше и поумнее, особенно в таких важных вопросах. Так поступают хорошие правители.

Точнее, они вообще прислушиваются к другим. Хао, например, никогда не обращал внимания на возраст человека.

– Да, наверное, – он отмахнулся, – никогда об этом не думал.

Я подавила внезапное раздражение, напомнив себе, что воспитание Трейса сильно отличалось от моего. Неудивительно, что он считал свои взгляды единственно верными.

– Кроме того, – я улыбнулась, – нам столько всего нужно обсудить, что вдвоем мы просто не справимся. Одна только Канафи – крепкий орешек.

Трейс посмотрел куда-то налево, и у меня упало сердце. Он сделал вид, что просто ставит бокал на стол, не торопясь с ответом.

– Да, мерзкое дельце. Мои войска в твоем распоряжении, Хейли, если ты захочешь наказать наемников, которые это сделали.

– Это очень мило с твоей стороны. – Вино вдруг стало горьким, и я поставила бокал на стол. – Но думаю, мы сами справимся с этим. – Я не стала показывать ему зубы. – Прости меня, Трейс, но я пойду спать. От этого вина у меня разболелась голова.

– Очень жаль, – он встал.

– Мне тоже. Я ожидала большего. Спокойной ночи, Трейс, – я кивнула ему на прощание и вышла из сада в сопровождении Эммори.

«Он знает, Эммори, знает обо всем, клянусь Шивой».

«Мне жаль, ваше величество. Вы хотели, чтобы было наоборот».

«А знаешь, что хуже всего? – Я не замедлила шага, когда мы свернули за угол. – Он предложил мне виски».

«Я заметил».

«С момента возвращения я пью его только у себя в комнате».

«А раньше вообще не пили».

Я кивнула.

«Портис пил, но мне было плевать. Мы вообще редко пили на публике. Хао говорил, что нельзя показывать врагам свою слабость, а алкоголь он считал слабостью».

Посмотрев на Эммори, я поняла, что он вспоминает все случаи, когда я пила виски, и кто присутствовал при этом. Я занималась тем же самым. Список вышел небольшим, и я доверяла почти каждому человеку из этого списка.

А это значит, что либо кто-то из моего ближнего круга меня предал, либо Трейс каким-то образом внедрил своего агента достаточно близко, чтобы тот заметил подобную мелочь. Я не верила, что Хао мог кому-то рассказать обо мне и Портисе. Мне вообще не нравился ни один вариант. Если Хао теперь против меня, то я не отмоюсь от всего, что он может рассказать.

– Мне это не нравится, ваше величество.

Я пинком распахнула дверь своих покоев.

– Мне тоже, Эммори. Мне тоже.

– Доброе утро, Фазе, как ты? – Утро, ясное и теплое, разогнало мою тревогу после вчерашнего ужина с Трейсом. Фарианка стояла у двери моих комнат, болтая со Стасей. Взрыв, устроенный Кристофом, почти уничтожил ее команду, а капитан Джилл до сих пор находилась в госпитале, так что я попросила Фазе присоединиться к нам на время переговоров.

– Отлично, ваше величество, спасибо. Как вы спали?

– Хорошо. Я слышала, что лечение лейтенанта Саито продвигается успешно.

– Да, мэм. Она уже встает и может сделать несколько шагов.

Я кивнула. Доктору Вендле удалось спасти одну ногу лейтенанта. Фазе и несколько других фариан вылечили самые страшные травмы, но на то, чтобы научиться ходить на протезе, должно было уйти некоторое время.