Лу, наблюдавший за ним через окно кухни, тут же выбежал во двор. Деке показал ему отрезанную лапу животного.

— Вы когда-нибудь видели это?

Лу протянул руку, чтобы взять ее, но Деке не дал.

— Лучше не прикасаться. Это может быть вещественным доказательством.

— Вещественным доказательством? — эхом переспросил Лу.

— Конечно, если это не был несчастный случай. Итак, это принадлежит вам?

Лу внимательно осмотрел лапу.

— Нет. Я никогда раньше ее не видел, — уныло произнес он.

— Я обнаружил это под столиком для пикника. Что оно там делало?

— Не знаю. На прошлой неделе у нас тут был один бродяга, бездомный, которого мы нашли спящим в нашем сарае. Мы заперли сарай, но он все равно вернулся на следующий вечер. Заночевал в загоне у барашка. Может, лапа принадлежала ему. Этот народ таскает с собой такое на удачу или в качестве оружия.

— Похоже, что в этом месте землю ровняли граблями. К чему бы это? — спросил Деке.

Лу взглянул под ноги и пожал плечами.

— Должно быть, это Донни прошелся здесь граблями, пока нас не было. Он всегда старался, чтобы вокруг все было чисто и аккуратно.

— Вы уже говорили об этом, — задумчиво произнес Деке. — Я сейчас схожу к машине, чтобы положить это в пакет, а потом вернусь

— Шериф… — Лу, засунув руки в карманы и расставив ноги пошире, глубоко вдохнул и заявил: — Мы не хотим никакого расследования. Именно поэтому я и попросил вас приехать одного. Это был несчастный случай, все просто и ясно. Ну… — рот его судорожно скривился, — может быть, не совсем просто и не так уж ясно. Донни сам сделал это с собой. Почему — знает только Господь Бог. Я никогда не думал, что мой мальчик интересуется порнографией, всякими сексуальными фантазиями… — Его качнуло вперед под действием нахлынувшей боли от переживаемого горя.

Деке положил ему руку на плечо.

— Давайте немного поговорим об этих журналах, — тихо, но настойчиво произнес он. — Вы когда-либо видели их раньше? Где бы он мог их прятать?

— В своей комнате, вероятнее всего, но нет, раньше я ничего такого не видел.

— Разве Бетти не могла бы найти их там, когда забирала белье для стирки? У матерей поразительный нюх на всякие неразрешенные вещи вроде этого. — Деке вспомнил, как Паула как-то нашла не вполне пристойные журналы, когда принялась проветривать рюкзак для походов их сына.

— У сыновей есть свои способы держать такие вещи подальше от матерей, — заметил Лу.

В душе Деке был не согласен с этим, но спросил:

— А как насчет вас самого? Не замечали вы каких-нибудь намеков на то, что он мог заниматься такими вещами?

Лу покачал головой.

— Нет, именно поэтому все это так шокировало нас. Донни нравились девушки, но у него было к ним вполне здоровое отношение, да и к сексу, собственно, тоже. Я хочу сказать, что никогда не слышал и не видел, чтобы он говорил или делал что-то непристойное…

— Поэтому мы и должны провести расследование, Лу. Но после того, как коронер определит точную причину смерти. Там может быть что-то такое, что при внешнем осмотре не видно.

— Нет! — Лу сбросил с плеча руку Деке. — Вы не можете вести расследование, приводить сюда своих помощников, делать вскрытие, чтобы все это стало достоянием газетчиков. Я не допущу этого. Такой позор убьет Бетти. Мы никогда больше не сможем смотреть в глаза людям в нашем округе. Я сейчас жалею, что не одел нашего мальчика, но я хотел, чтобы… чтобы вы увидели, что он не совершал самоубийства. А так бы оно и выглядело, если бы я надел на него штаны и рубашку и избавился от этих журналов.

— Кстати, а где его рубашка на самом деле?

— Что? — спросил Лу.

— Его рубашка. Где она? Думаю, она была на нем, когда он входил в сарай. Все-таки ноябрь на дворе, Лу.

— Ну… Я не знаю, — нахмурившись, ответил Лу. — О его рубашке мы как-то не подумали. Мы оставили все в таком виде, в каком нашли. В кухне ее тоже не было.

— Послушайте, пока я буду укладывать это в пакет, попробуйте найти рубашку, в которую он мог быть одет. Вам необязательно говорить об этом Бетти. Не думаю, что ваш сын просто поднялся к себе в комнату и повесил ее на вешалку, — при той-то спешке, с которой он вставал из-за кухонного стола.

Лу неохотно повернул к дому, а Деке направился к патрульной машине, чтобы положить кошачью лапу в бумажный пакет. В голове лихорадочно крутились тревожные мысли. Он был главным представителем правоохранительных органов в их округе. Как бы он ни уважал чувства Харбисонов и их желание избежать огласки, у него были сомнения в том, что смерть Донни произошла в результате несчастного случая. Деке сразу заметил явное несоответствие между тем беспорядком, который мальчик оставил на кухонном столе, и тем, как аккуратно была сложена его одежда. Но какое еще может быть объяснение у всего этого? Самоубийство? Нет, Деке считал, что это можно сразу исключить. Мальчик никогда бы не оставил себя в таком виде, да и записку написал бы.

И еще одна мелочь: мог ли учащийся средней школы Дэлтона пропустить самую главную игру сезона в пятницу вечером против их главного конкурента? Команды Дэлтона и Керси рвались к титулу регионального чемпиона ноздря в ноздрю. В этом случае оставалось только убийство, но кто мог захотеть убить Донни Харбисона и с какой целью?

Пока Деке натягивал латексные перчатки, чтобы упаковать журналы и шнур удлинителя, он мысленно составил перечень того, что ему предстоит осмотреть. Нужно будет побольше узнать об автоэротической асфиксии, выяснить, была ли застрахована жизнь Донни, обыскать его пикап в поисках других порножурналов, опросить соседей на предмет того, не видели ли они здесь того бродягу, допросить друзей Донни и его учителей в школе Дэлтона. Журналы и шнур он отправит в криминалистическую лабораторию в Амарилло, чтобы попробовать найти там отпечатки пальцев.

Когда он вернулся, Лу поджидал его на заднем дворе.

— Рубашки нет, шериф.

— Вы не находите это несколько странным, Лу?

— Возможно, но это не имеет значения. Мы с Бетти все обсудили и просим не разглашать подробностей смерти Донни. Пожалуйста, шериф. Я умоляю вас. Подумайте о том, что было бы, если бы такое случилось с вашим сыном. Как бы чувствовали себя вы и ваша жена?

Деке ничего не ответил. Паула точно умоляла бы, чтобы все замяли, но сам он все равно захотел бы узнать, что произошло с его сыном на самом деле.

— Я не могу ответить на этот вопрос, Лу.

В проеме задней двери появилась Бетти, из опухших глаз ее текли слезы.

— Пожалуйста, шериф… — Она упала перед ним на колени и умоляюще схватила его за руку. — Я прошу вас. Пожалуйста, не нужно никому ничего говорить. Наш священник откажет Донни в заупокойной мессе, если узнает. И не позволит похоронить его на освященной земле. Он посчитает смерть Донни самоубийством, поскольку поступок его был добровольным и опасным для жизни. Мы не хотим, чтобы наша дочь узнала, как именно умер ее младший брат. Пожалуйста, шериф… — Она отпустила его руку и спрятала свое лицо в ладонях.