Все понятно: карточка из картотеки, а на ней четыре буквы и семь цифр.

ВСКН 7405818.

ВСКН? Что это за сокращение? Высокоскоростной… черт знает что? Цифры больше всего похожи на телефонный номер центральной части Лондона, особенно с учетом того, что клочок вырвали из чьей-то настольной картотеки. Если отстраниться от очевидного вопроса — что же делать со щедрым подарком? — можно сказать, что наконец-то сдвинулась с мертвой точки работа (чуть не подумал: «дело моего клиента»!), прежде ничего, кроме осложнений и трудностей, не приносившая.

Я живо достал сотовый: да здравствует настоящее! Увы, аккумулятор в моем телефоне неисправен и быстро разряжается. Сунув карточку и сотовый обратно в карман, я двинулся вниз по лестнице.

Кабинет охранника заперт, миляги Фрэнка давно след простыл. Я зашел в гардероб за шинелью, но она, конечно же, висела в шкафчике, а у меня, конечно же, не было ключа. Может, выбить хлипкую дверь? Увы, в тот момент по оставшейся за спиной лестнице спустилась Элис и увидела меня. Поворачиваясь к ней, я мысленно готовился к разборке, однако, судя по выражению лица, мисс Гасконь злиться не собиралась.

— Отличное шоу! — процедила она. — Мы славно повеселились.

— Ну, не знаю… — протянул я, — боюсь, мне не хватает хороших заводных мелодий.

— Как вы это делаете?

Я подумал: может, проявить такт и вежливость? Подумал-подумал и передумал.

— Шаг первый: берете призрака. Шаг второй: сводите его с ума капелькой крови. Основной рецепт дается в «Илиаде». — Старший архивариус молчала, и я попробовал по-другому: — Понимаете, такой реакции я не ожидал, рассчитывая, что ваша гостья проглотит наживку, однако…

Элис не слушала. Обогнув стойку, она быстро нашла на недоступной простым смертным связке ключей нужный и освободила мою шинель. В знак благодарности я коротко кивнул, предвкушая очередной «комплимент», но Элис молчала: просто открыла соседний шкафчик и достала свое пальто с сумочкой. Ее руки тряслись, и, когда она, отстегнув большую громоздкую связку ключей, попыталась переложить ее в сумку, ничего не получилось. «Черт!» — пробормотала она, засовывая ключи в карман пальто. На этом я ее и оставил.

Хотя на улице моросил мелкий дождь, продышав целый день спертым, пересушенным кондиционерами воздухом архива, я искренне наслаждался легким, дующим прямо в лицо ветерком. Можно было сесть в метро, потом перейти на другую линию или дождаться автобуса, едущего на север от Камден-тауна, но я решил прогуляться до Кингс-Кросс, чтобы сразу попасть на линию Пиккадилли. Лишь прошагав пару кварталов от архива по Юстон-роуд, я неожиданно заметил, что меня успела нагнать Элис. Ишь, трясется, несмотря на теплое пальто, вся зажалась, а в кармане громко звякают ключи.

Я повернулся к ней: ну, мол, давай к делу. Глаза у Элис были потухшие и какие-то затравленные.

— Не нравится мне нынешняя ситуация… И как события развиваются, тоже не нравится.

Я терпеливо ждал. К чему ведет старший архивариус, в принципе понятно, просто хотелось расставить все точки над i.

— Я думала… — признание давалось Элис с огромным трудом, — … я думала, Клидеро лжет, а у остальных истерика. Потому что, поселись в архиве привидение, от меня бы оно не скрылось, а я ничего не видела. До сегодняшнего дня…

Слова я подбирал с максимальной аккуратностью: никаких намеков, никакой двусмысленности.

— Клидеро при вас порезал щеку.

— Ну, это не впервые, Рик вообще часто ранится. Пару месяцев назад защемил себе руку, а еще как-то раз поскользнулся и упал с лестницы. Я решила, что дело снова в его катастрофической неловкости, а ему стыдно признаться.

— Но ведь вы видели…

— Я видела, — звенящим от гнева голосом перебила Элис, — как он скачет по мастерской, вопит и размахивает ножницами. Потом каким-то образом ухитрился поранить себе лицо. В тот раз ведь все было совсем иначе…

Я еще вчера понял, кто она такая, а сегодня окончательно убедился в своей правоте. Элис даже не весталка, таких, как она, мы на профессиональном жаргоне — с определенной до-лей презрения — называем Фома неверующий, или сокращенно просто Фома. Другими словами, совершенно невосприимчивый к паранормальным явлениям человек, находящийся в условной системе координат на противоположной от меня стороне. Мисс Гасконь просто не дано чувствовать призраков.

Ну и ситуация! Застав Элис смущенной и перепуганной, я, по идее, должен был бы испытать прилив Schadenfreude,[12]но вместо этого захлебывался невольным сочувствием. Сам через подобное проходил. Все в свое время проходили, отбрасывали щит скептицизма.

— Понимаю… — чувствуя бесконечную усталость, вздохнул я. — Впервые столкнуться с подобным — настоящее потрясение. Сразу и не осознаешь…

Последняя фраза многозначительно повисла в воздухе. Как ни жаль Элис Гасконь, у меня свои проблемы. Действительно ли я хочу утирать ей слезы и гладить по голове? Нет.

Однако ради дела нужно приспосабливаться.

— Я готов уделить вам десять минут. Если хотите, изложу собственное видение азов метафизики.

Кивок Элис был таким же неохотным, как мое предложение.

— Давайте только куда-нибудь зайдем, — попросила она, — иначе я насмерть замерзну.

Ближайшим «куда-нибудь» оказалась церковь святого Пан-краса, открытая для посетителей, но пустая. Мы сели на скамью в самом последнем ряду. В церкви было не теплее, чем на улице, зато сухо.

— Азы метафизики, — дрожащим голосом напомнила Элис.

— По-моему, Уильям Блейк попал точно в цель, сказав: «То, что сейчас доказано, когда-то было лишь игрой воображения». — Спасибо за отличную цитату, Пен! — Если призраки существуют, целая ушла вещей, которые удобнее было бы считать метафорами, мифологией или средневековыми предрассудками, канувшими в Лету на заре эпохи Просвещения, оказывается холодной правдой. Начинаешь думать о рае, потом об аде, потом гадаешь, что случится после того, как протянешь ноги. Попадешь в какую-нибудь дыру только потому, что торчал в ней с рождения? На что похожа загробная жизнь: на эту, только без секса, наркотиков и отпусков на волю за хорошее поведение?

Несчастная Элис медленно кивнула.

— Ответов не знает никто. Если верите в Бога, можно поговорить с духовником, священником, раввином, муллой — в общем, подставьте свой вариант. Или, если хотите, расскажу, как с этим справился я.

Молодая женщина выжидающе на меня смотрела, и не она одна. Я снова почувствовал кожей то легкое, едва ощутимое покалывание и взглянул на клубящиеся у входной двери тени.

— Я доверяю Блейку и провожу четкую границу между тем, что доказано, и иллюзиями, которые пробиваются через границу реальности. Если увижу, как тете Эмили в процессе настройки пианино оторвало голову, а затем в три часа ночи бесформенная, но очень похожая на тетю туша, держа голову под мышкой, войдет в мою спальню, я не стану склоняться к первому попавшемуся выводу: в пузырьке именно то, что написано на этикетке. Слышали про навахо?