— Не понимаю, — нахмурился модифицированный, — вчера нормально шла…

— У-у-у, — завыла рыжая, размазывая по лицу обидные слезы, — отрубите их!

— Вы очумели? — тихо прошипел Иссиа, вылезая из кустов. — Утро, какого расшумелись?

— А ты там спал? — удивилась Вагнер, неожиданно забыв о терзающей ее боли. Райго выглядел забавно. Грязный, растрепанный, с влажными пятнами на одежде и мелкими травинками в волосах.

— Нет, я там о смысле жизни думал, — огрызнулся чернявый, разминая затекшие плечи и внимательно разглядывая напарников. Белобрысый выглядел лучше, чем вчера. Розовые пятна свежей кожи побледнели, да и обожжённые прошлой ночью волосы стали чуть длиннее. Однозначно, метаболизм Лаена работал на бешеной скорости, как и регенерация. Рыжая, наоборот, чучело чучелом.

— Чего орешь с самого утра?

Разозлившаяся из-за такого обращения Нана оттолкнула Тариса, намереваясь уйти, но режущая боль буквально прострелила ее ноги от пяток до самих ягодиц. Коленки снова подкосились, и она, невзначай взмахнув ручками, просто начала заваливаться в сторону. От нелепого падения уберег Тарис, своевременно ее поймав.

Взгляды их встретились. Лаен смутился, а Нана вся сжалась. Проскользнувший между ними эмоциональный разряд трудно было не заметить. Вот только окраска его оставляла желать лучшего.

Райго нахмурился, прочувствовав испуг. Нана все еще боялась белобрысого. И ее чувства опять имели отношение к ее клану. Наверное, с этим стоило разобраться. Увы, из ночного разговора было ясно, что сама она ничего не расскажет.

— Ты перетрудилась вчера, — прошептал он, пытаясь разрядить повисшее напряжение. — Но есть дельное средство…

Объяснять, какое именно, было лень. От посланных им картин, которые буквально затопили мысли обоих ребят, Лаен зарделся. Нана же стала белее белого.

— Глупая шутка, — сглотнула она, с каким-то замиранием сердца наблюдая, как Иссиа снимает с себя ветровку, обнажая покатые плечи, ничуть не скрытые простой белой майкой. Мускулы у Райго были, это точно.

Зачем историку мускулы? Лопатой работать? Иссиа фыркнул от этой ее мысли. Лаен еще больше завис, переводя взгляд с одного на другую…

— Эй… Райго, что вообще происходит? — поинтересовался он. Нана в его руках отчего-то задрожала.

— Проявляю асоциальность, — ничуть не смутился Иссиа. И, отбросив в сторону ветровку, начал медленно развязывать шнурок на поясе своих штанов.

— А это так называется? — хмыкнул Лаен. — У меня в голове пошлые картинки мелькают с вашим участием. Последняя прям вверх издевательства…

Взвизгнув, как ужаленный поросенок, Нана что есть силы рванула из его рук. Забив и на туфли, и на расшатанные каблуки… и на боль в ногах…

— Чертовы телепаты! — донесся ее обиженный возглас из-за деревьев.

Райго заржал. Пожав плечами, Тарис Лаен подкинул дровишек в костер.

— Я так и не понял, что у нее с ногами…

Отсмеявшись, Иссиа уселся рядом с огнем и смачно зевнул.

— Крепатура, — улыбнулся он и, увидев непонимающий взгляд ГМО, пояснил: — Отстроченная мышечная боль. В конце концов, наша юристка не привыкла ходить на каблуках по мягкой почве. Утренний бег быстро приведет ее в норму.

— У меня ничего не болит, — снова пожал плечами Лаен, вороша палкой угли и мешая их с хворостом. Мелкие язычки пламени заалели на сухих ветках.

— Ты ГМО, — ничуть не удивился Иссиа. — Пройди ты сто километров, все равно не перетрудился бы. А Вагнер почти обычная. Подозреваю, ее модификации даже из нормы не выпадают. В остальном она прям как классический гомо сапиенс.

В его памяти снова всплыло то, как Нана без проблем касалась решетки, находящейся под электрическим напряжением. Тарис понял без лишних слов. С ним, как всегда, было легко. Иссиа почти забыл это чувство. Теперь же, когда можно не скрываться и не прятаться, оно опять возвращалось. Жаль… он не может Лаену многое сказать.

Говорить было важно. Мысль остается мыслью. А слово не мысль, это показатель дела.

— Не думал, что она тоже… модифицированная, — прошептал Тарис. От Иссиа не укрылся мимолетный жест, которым парень коснулся собственного ошейника.

— Возможно, для тебя это будет открытием, но гомо сапиенса давно нет. Как и классического генома, — тихо вымолвил Иссиа. — Твои дети, Лаен, станут свободны, если будут жизнеспособны и психически здоровы. А их дети, возможно, уложатся в пределы нормы. А может, и нет…

Или не будут психически здоровы. А может, вообще, окажутся не жизнеспособны… Быть ГМО отвратно. Но отстрадав сейчас, можно дать детям то, чего гомо сапиенсы были лишены.

Лаен поднялся на ноги и на миг скрылся за деревьями. А после выволок на поляну объёмный сверток из клеёнки. Присев на корточки, он вытащил из него полуторалитровую пластиковую бутылку с водой и начал пить.

Сказать, что Иссиа удивился, — это ничего не сказать. Он завис, разглядывая настоящий раритет в руках Тариса. Пластик был тонкий, помятый и мутный от царапин. С одной стороны даже почерневший и сморщившийся. Но он был цельный и с крышкой. Да на черном рынке такая баклага стоила целое состояние.

— Не отдам, — сощурился Тарис, наконец отлипнув от бутылки, и протянул ее напарнику. — Но пить можешь.

Когда он нашел ее? Да и что делал всю ночь? Вряд ли спал.

— Не переживай, положенное время отдохнул…

— Странно, — Райго все же взял протянутую баклажку в руки и отпил. — Ты пробиваешься в чужие головы играючи, но сам мысленно не можешь и слова сказать. Читать тебя сложно, но легко управлять. А вот Нана — открытая книга и слышит меня, только когда я этого хочу.

Он задумчиво покрутил бутылку в руках, разглядывая донышко, похожее на цветок. Потом снова взглянул Тарису в глаза.

— Что из тебя делали в Кальтэное? Ошейник ведь заводской.

— А я не знаю, — улыбнулся белобрысый. — По официальной версии, пожарника. Это есть в моем личном деле.

— А по неофициальной? — это уже спросила Нана. Она вернулась и застыла за его спиной, привалившись плечом к дереву. Тарис знал, что ее ноги все еще болят. Теперь он это чувствовал, как и она, крайне отчетливо. Прям до издевательства. Если бы Нана хотела, она наверняка смогла бы пытать его своими ощущениями.

— Воспитательницы знали, что меня, полуживого, подобрал какой-то пацан на одной из свалок. Он меня и сдал в органы…А дальше никто не парился. Провели анализы, вывели уровень модификаций и надели ошейник, — он многозначительно поддел пальцем металлический обруч у себя на шее.

— И сколько тебе было?

— Говорят, пять, — Лаен уставился куда-то в сторону, словно вспоминая, — но, может, и больше.

— То есть… ты можешь оказаться просто свободным потомком, как Райго? — удивилась Вагнер. — Не генно-модифицированным?