– Алекс не слишком любит молочную смесь, но выпьет ее, когда проголодается.

– Конечно, выпьет. Вам надо беспокоиться о Никосе. Ему необходимо уделить внимание.

Ей тоже надо уделить внимание.

– Вы ангел, Янис.

Когда они остановились, Стефани обняла пожилого мужчину, побежала к катеру и торопливо взобралась на борт. На катере была всего лишь одна каюта. Стефани включила отопление. Пока каюта нагревалась, она приняла душ и надела ночную рубашку, которую ей подарила свекровь на Рождество.

Хотя Стефани уже скучала по своему маленькому мальчику, она умирала от желания оказаться наедине со своим большим мальчиком. У них не было близости со времени отдыха на Канарах, и Стефани ужасно нервничала. Если Никос все еще не может заниматься с ней любовью из-за травмы, ей надо это знать, иначе она будет мучиться от неизвестности.

После рождения ребенка они разделяли друг с другом нежные и наполненные любовью моменты, но каждый вечер Никос уходил к себе, запираясь на ключ.

Сегодня она не даст ему уйти.

Оставив в коридоре свет, Стефани расчесала волосы и забралась под одеяло с романом в руках. Пятнадцать минут она читала первую страницу.

Наконец послышался голос Никоса:

– Стефани? Что ты там делаешь? Видеокамера в твоей каюте. Тебя все ждут.

Сердце ее забилось, как птица.

– Если не возражаешь, я останусь здесь.

– Зачем?

– Потому что я хочу побыть со своим мужем наедине.

– Ты чем-то расстроена? – Голос его вдруг стал низким. Так происходило всегда, если он опасался беды.

– Конечно, расстроена.

Никос ворвался в каюту. На лице его отражалась тревога.

– Почему ты лежишь?

Стефани села, пристально взглянув на него:

– Я ждала тебя десять месяцев. Сегодня доктор Панос сказал, что я совершенно здорова, поэтому…

– Ты была у него сегодня? – прервал ее Никос.

Если она правильно поняла, это известие шокировало его.

– Да. Я не могла дождаться следующей недели. Все устроено. Янис и Мария посидят с Алексом. Я предупредила их, что мы остановимся на ночь в бухте. Твои лекарства я взяла. Они в моей сумке. Поэтому тебе не надо возвращаться на яхту. Остальные нас поймут.

На лице Никоса отразилось страдание.

– Стефани…

– Если тебя вновь охватит ночной кошмар, не надо будет беспокоиться о ребенке. Он на «Диомеде». Я готова ко всему, Никос. Я хочу быть твоей женой. Позволишь ли ты мне стать ею?

Он сглотнул комок в горле. Казалось, прошла вечность, прежде чем он заговорил:

– На палубе холодно. Оставайся здесь.

– Хорошо.

Через несколько минут Стефани почувствовала, что катер тронулся. Сначала он двигался медленно, но потом набрал скорость и полетел по волнам. Вскоре они обогнули мыс. Катер замедлил ход, и нос его уперся в прибрежный песок.

Она замерла в ожидании и услышала, как Никос принимает душ.

Наконец в полутьме в дверном проеме возник его силуэт с полотенцем на бедрах.

– Мне надо признаться тебе, Стефани.

– В чем?

– Вернувшись в свое подразделение, я сказал Кону, что влюбился в тебя, хочу выйти в отставку после выполнения этого задания и жениться.

Застонав от счастья, Стефани вскочила с кровати, бросилась к Никосу и обняла его за шею.

Он прижал ее к себе, покрывая поцелуями волосы и лицо.

– Прости меня за то, что я был жесток с тобой. Ты самая большая ценность в моей жизни.

– Тебя не за что прощать. Давай не будем больше говорить об этом, любимый мой. Мы все уже сказали друг другу, и я хочу заниматься с тобой любовью всю эту ночь, а также все остальные ночи. Ты не представляешь, как я люблю тебя.

Никос крепко сжал ее плечи. В его черных глазах пылала страсть.

– Представляю. И я хочу поклясться, что сделаю все возможное, чтобы найти твоего отца. Пусть знает, что у него есть прекрасная дочь. Я обожаю тебя.

– А я – тебя. Люби меня, дорогой. Люби.

Их охватила жгучая страсть, которая была им неведома на Карибских островах.

Когда Никос подхватил Стефани на руки и понес к кровати, он шептал ей на ухо греческие слова, которые она так жаждала услышать. «Agape mou». Моя любовь, моя любовь.

26 апреля

– Стефани? Ты готова?

Никос вошел в детскую, оборудованную на борту «Диомеда». Он был прекрасен в строгом сером костюме и белой рубашке. Стефани чуть не упала в обморок.

– Да, мы готовы!

Она взглянула на их драгоценного четырехмесячного Алекса, который при виде отца улыбнулся и потянул к нему ручки. Сын и отец были такими красивыми, что слезы умиления выступили на ее глазах.

– Ты догадываешься, парень? Сегодня у тебя крестины.

Стефани думала, что он возьмет сына на руки, но не угадала. Никос подхватил на руки ее.

– Мне нужно тебя ощутить, прежде чем мы куда-нибудь пойдем.

Прижав жену к себе, Никос подарил ей долгий и страстный поцелуй, напомнивший Стефани о том, как они занимались сегодня утром любовью, когда ребенок еще спал. Хорошо, что ее костюм цвета слоновой кости с кружевной отделкой сшит из немнущейся ткани.

Посоветовавшись друг с другом, супруги решили окрестить сына в тот день, когда он был зачат. Об этом они никому не говорили, это был их секрет.

Крестным отцом и матерью были Тассос и Элианна.

Когда Янис вез супругов в церковь, где они венчались, у них возникло ощущение того, что все это уже было, только на сей раз на церемонии присутствовали родители Никоса.

Священник окрестил младенца, дав ему имя Александрос. Мать Никоса одела его в крестильный наряд, и в это время к ним внезапно подошел отец Никоса. Он протянул священнику золотой крестик на цепочке, чтобы тот надел его на ребенка. Это была оливковая ветвь, протянутая сыну в знак примирения.

Стефани украдкой взглянула на мужа, черные глаза которого блестели от слез. Она крепко сжала его руку. Никос и Стефани собирались отметить это событие на яхте, но для нее праздник начался здесь, когда она увидела конец затянувшейся вражды.

Когда они ехали на машине в порт, Никос крепко прижал к себе жену.

– У меня для тебя есть два подарка, моя любовь. Первый – это дом, который я купил для нас на Ойносе. Нашему сыну надо будет где-то бегать и играть, и палубы «Диомеда» ему не хватит.

Стефани пылко обняла его:

– Я согласна.

– Другой подарок у меня в кармане. Я хотел преподнести его сегодня вечером, но не могу больше ждать.