Джессика закатила глаза.

– Или дочь… – подсказала она. – Бесан, моя маленькая Бес…

– Да. Или она, это великолепно, если родится девочка, она, возможно, выйдет замуж за футболиста из «Куинз Парк Рейнджерс»! – При этих словах лицо Мэттью засияло.

Приподняв одеяло, Джессика прокричала в глубину:

– Малыш, оставайся там, где ты есть. Твой папочка потерял связь с реальностью. – Выглянув из-под одеяла, она посмотрела на мужа. – Я не хочу, чтобы наша дочь изо всех сил стремилась к этому.

– Почему бы нет? Они при деньгах, – усмехнулся он.

– Ты разговаривал со своей матерью? – игриво спросила она. – Ох, ух, – выражение лица Джессики изменилось, сев на кровати, она глубоко дышала. Вдруг она ощутила, как у нее все сдавило внутри. – Черт, это немного больно.

– С тобой все в порядке? – Мэттью смахнул волосы у нее со лба. Она кивнула, почувствовав, что ей стало определенно легче, чем минуту назад. – Ты сможешь доехать на машине или мне вызвать «Скорую помощь»? – озабоченно спросил он.

– Нет, я отлично справлюсь. Только поедем помедленнее, хорошо? – Она пыталась не признаваться себе в том, что от страха у нее пробежали мурашки по спине. Если это только начало…

Джессика сама застегнула пряжку ремня, протянув его через живот, насколько это было возможно. Она смотрела, как Мэттью выходит из дома. Перед тем как захлопнуть дверь, он нырнул назад, явно что-то забыв. Она на секунду закрыла глаза. Поспеши, Мэтт, пожалуйста. Она подумала было нажать на клаксон, но не хотела в такой нелепой ситуации навлечь на себя гнев миссис Не-очень. Он вновь появился на пороге, усмехаясь и держа в руке сумку.

– Твоя сумка! – беззвучно проговорил он.

Она с улыбкой кивнула ему сквозь запотевшее стекло. Сумка была собрана и в последние две недели стояла у входной двери. Она дважды проверяла ее содержимое и оба раза вынимала оттуда вещи, тайком засунутые между лифчиком для кормящих матерей и супервпитывающими медицинскими салфетками. В первый раз это была миниатюрная бутылочка водки с приклеенной к ней этикеткой «ВЫПЕЙ МЕНЯ!», во второй раз – вырезанная из журнала фотография актера Зака Эфрона в дешевенькой деревянной рамке с неразборчивой надписью на ней: «Я – настоящий папа этого малыша!» Джессика хихикнула, узнав почерк Полли.

Мэттью поднял руку, собираясь схватиться за ручку, и захлопнул дверь, но потом кивнул ей и снова метнулся назад.

– Ради бога, Мэтт! – Проводя рукой по лбу, Джессика в то же время поглаживала ладонью живот, ей было некомфортно, и ее вновь пронзила внезапная боль. Ее нервы были на пределе, и нерасторопность Мэттью грозила обернуться тем, что она начнет кричать.

Наконец он, вприпрыжку пробежав по дорожке, прыгнул в машину, бросил сумку на заднее сиденье и включил зажигание.

– Извини. Сначала я забыл твою сумку, а потом мне пришлось вернуться за мелочью для парковки. Как у нас дела?

– Нормально. Все хорошо. Просто давай поедем. – Джессика прикусила губу, стараясь не закричать. Она понимала, что Мэттью не виноват, и постаралась улыбнуться сквозь слезы.

– Так точно, моя девочка! – Он подмигнул и включил поворотник, отъезжая от дома.

Больница Святого Спасителя в Шепердс-Буш находилась примерно в пятнадцати минутах езды на машине. Джессика узнала это, когда месяцем раньше, ранним утром, они опробовали этот маршрут. Она взглянула на часы: было 4.30 утра, что означало, что они не попадают в час пик.

Все светофоры были зелеными, и Мэттью ни разу не пересек двойную желтую полосу с надписью «ОСТАНОВКА ЗАПРЕЩЕНА», написанной на асфальте. Джессика улыбнулась, подумав о том, что в следующий раз она сядет в машину с ребенком на руках. Волна возбуждения захлестнула ее.

Когда они оказались внутри больницы, она поняла, что ее дыхание стало ровным, а мышцы слегка расслабились. Она почувствовала себя увереннее от того, что здесь под рукой были специалисты, способные помочь в любой момент. Мэттью оставил ее на попечение молчаливого привратника, тяжело уронившего ее в кресло-каталку, пока он ходил на парковку. Она надеялась, что муж не задержится слишком долго. Ей хотелось, чтобы он был рядом.

Медсестра, встретившая их при входе в родильное отделение, выглядела очень спокойной и почти скучающей. Опершись локтем о стойку администратора, она изучала документы Джессики, зажав во рту обкусанную шариковую ручку. Джессике хотелось, чтобы она поспешила или, по крайней мере, оказала ей больше внимания, она отметила неряшливый, полинявший хирургический халат и сильно поношенные пляжные резиновые тапочки со скошенной внутрь подошвой. Она решила, что у женщины поступь иноходца, ее ничто не волновало, даже грядущее появление на свет Лео или Бесан.

– Мы осмотрим вас и поймем, что происходит, – пробормотала скучающая медсестра, не отрывая глаз от записей.

– Я думаю, происходит то, что я рожаю… – Джессика постаралась, чтобы ее замечание прозвучало как шутка.

– Может быть, это ложная тревога, ничего страшного, – наконец она подняла глаза.

– У меня отошли воды, и мне кажется, у меня начались схватки, – слегка нервничая, продолжала Джессика. Может быть, она ошиблась? Действительно ли у нее отошли воды? Тщательно ли она все проверила? Может быть, она описалась? Но ей было больно, в этом она была уверена.

– Хорошо, но бывают отклонения. – Медсестра улыбнулась, давая понять, что она всякого навидалась.

Джессика внимательно оглядела палату, куда ее привели. Над головой ярко светились люминесцентные лампы, на подвесном потолке были пятна, вероятно, от протечки сверху. Удивительно, но ее развеселили разводы коричневого цвета, глядя на их странные очертания, она представляла себе разные страны, одно пятно очень напоминало Италию, а другое, если приглядеться, могло сойти за штат Техас. Сев на кровати, она подложила под спину четыре пухлые подушки, что позволяло ей сидеть прямо. Она удобно устроилась, поджав согнутые колени к груди и твердо поставив стопы на покрытый клеенкой матрас, который скрипел всякий раз, когда она шевелилась или сгибала пальцы ног. Схватки были нерегулярными, и каждая новая была чуть сильнее предыдущей. Когда утихла последняя схватка, она услышала в коридоре смех Мэттью. Распахнув дверь, он помахал рукой скучающей медсестре, при этом, как обычно, тихо посмеиваясь.

– Где, черт побери, ты был? – Возможно, он подружился с угрюмой женщиной в резиновых тапочках, с него станется. Ей было неприятно, что она сидит одна в залитой ярким светом палате, пока он где-то развлекается и жизнерадостно хохочет.

– О боже, ты не поверишь, – запыхавшись проговорил он. – Парковка – это чертов ночной кошмар, даже сейчас, когда еще не рассвело. Не знаю, к чему в Лондоне иметь машину, просто не понимаю. Они не стоят таких волнений, даже «Эдит»! Подумай только, я мог бы послушать совета Бориса и купить мотоцикл. – Он вздохнул. – Эта медсестра, кажется, симпатичная, – показал он в сторону коридора.

Она не ответила.