– В чем-то ты, может, и прав, патрикий. Да вот только, проигрыш одного сражения не означает, что проиграна война. Ты больше дипломат, чем воин. Твое время ушло с этой земли, сейчас время мечей, а не интриг и красивых слов. Я тебя больше не задерживаю. Даю время до рассвета, чтоб ты смог покинуть Деревестр и убраться за Истр.

Побелевший с лица патрикий молча поклонился и быстрым шагом покинул дворцовую залу.

Пусть убирается, сейчас Калокир стал бесполезным. Печалило Святослава то, что практически без боя византийцам сдались Плиска, Диная, Тырнов, крепости поменьше. В Доростол стекались отряды русичей, вытесненных со всех ключевых точек Болгарии, он больше не контролировал Болгарское царство.

Из задумчивости князя вывел отрок, используемый им как посыльный в большом дворце, всегда находившийся у дверей, рядом с воинами охраны. Несмело приоткрыв дверь, заглянул в залу, остановив свой взгляд на князе.

– Чего тебе? – недовольно согнув бровь крылом, спросил князь.

Полностью протиснув корпус через дверную щель, отрок сообщил:

– Там сотник Тул у дверей дожидает, с ним черниговский боярин. Вятший боярин, с дружиной немалой пришел, просит елико принять его. Твоих бояр звать?

– Вятший, говоришь?

– А то!

– Никого не зови. Черниговца пусть пропустят.

Через порог открывшейся двери переступил высокий, статный варяг с длинным, густым чубом – оселедцем на бритой голове, заправленным за левое ухо, усы крыльями свисали, минуя выбритую до синевы бороду. Из-под корзна проглядывала искусно сработанная мастерами байдана, с посеребренными бляхами на груди, по длине доходившая почти до колен. Высокие мягкие черевы дополняли картину. Князь глянул на оружие пришлого боярина, отметив его рабочие качества. Внешним видом вошедшего остался доволен.

– Здрав будь, великий князь! – первым нарушив молчание, поклонился Монзырев.

Между делом Толик осмотрелся, любуясь многоцветным мозаичным полом, холодным мрамором стен, богатой обстановкой большого помещения. Полусумрак и сырой воздух дворца никак не вязался с синим небом и ярким солнцем южного города, снаружи дворцовых стен. Обстановку зала можно было сравнить с осенней погодой.

– Здравствуй, боярин. Мне поведали, что привел дружину. Так ли это, варяг? И как рекло твое?

– Я – вассал светлого князя черниговского, родовой боярин кривичей, Гордей. По велению князя своего привел в помощь под твою руку дружину, числом в пять сотен воев, – Монзырев сунул руку под корзно, извлек из пришитого к изнанке кармана свернутую в трубку грамоту черниговского князя, подошел ближе к Святославу, протянул ее. – Вот, передаю из рук в руки, как заповедал мой князь.

Святослав, не отрывая взгляда от лица Монзырева, взял письмо, читать его не торопился.

– Боярин кривичей, говоришь? Странно мне слышать, что кривичи живут в уделе черниговского князя. Скажи, как так случилось, ведь ваши родовые земли даже не граничат с Черниговом.

– Великий князь, еще при деде нынешнего князя роду моему были дадены земли в пограничье, дабы оберегать их от кочевых печенежских племен.

– Ну и как? Получается?

– Жалоб нет. Разве что печенеги нами не довольны.

Святослав развернул свиток, вчитался в текст послания. Монзырев получил возможность разглядеть самого князя. Перед ним находился крепкий сорокалетний мужчина, чем-то очень похожий внешностью на Перуна, каким его видел Монзырев в северянском городище, даже жесты, наклон головы, поднявшийся подбородок были настолько схожи, что Толик хмыкнул про себя: «Похож!»

– Не о тебе ли я слышал, что какой-то боярин задержал продвижение кулпеевской орды, уничтожив воинов рода почти полностью?

– Скорее всего, обо мне.

– Слух идет, что любят тебя боги, боярин.

– Ну, это как сказать. Во всяком случае, я не могу пожаловаться, что обделен их вниманием.

– Добро. Располагай свою дружину, будешь под дланью воеводы Икмора ходить.

Кивнув князю, Монзырев слегка потупился.

– Тут еще одно, государь.

– Слушаю тебя.

– Есть вести о сыне твоем, Мечеславе.

Святослав выронил свиток, приподнявшись над креслом, подался корпусом вперед, сильней уцепился в подлокотники руками.

– Говори, – голос выдал волнение.

Монзырев обстоятельно рассказал все, что знал. Упомянул, что сотник, идущий по следу ромеев, уж если взял след – мертвой хваткой уцепится и не отпустит похитителя.

– Пока нет повода сильно переживать за сына, государь. Сын твой жив, а это главное.

Святослав поднял опущенную было голову, пронзительно глянул в глаза боярину.

– Ступай к воеводе Икмору. Ввечеру вместе со всей старшиной и первыми боярами жду тебя здесь. Иди.

Поклонившись, Монзырев покинул дворец, направился разыскивать княжьего воеводу, его ставка располагалась где-то неподалеку от купища.

Уставший за день, Монзырев уже затемно добрался в расположение своей дружины. Зайдя в указанный караульным, отведенный для него дом, прошел в светлицу, не просто уселся, плюхнулся на табурет.

– Батька, есть будешь? – осведомился Мишка.

– Давай, – глянул на молчаливо сидевших у окон на лавке и ближе к столу на табуретах: воеводу, своих сотников и бояр – руководителей, влившихся в дружину черниговских отрядов. В комнате повисло тягостное молчание и витал невысказанный всеми вопрос: «Как?» Монзырев ложкой зачерпнул варево, поданное Мишкой в котелке. Медленно глотая, практически не чувствуя вкуса пищи, поглощал еду, о чем-то размышляя.

– Тьфу! Болдырь тебя покусай, – не выдержал старый варяг, придвинул табурет поближе к жующему Толику. – Да когда ж ты уже наешься? Ну?

Прислонившись спиной к стене, отодвинув от себя ложку и котелок, глянул в глаза старому.

– Все плохо, дружище. И это мягко сказано. Объяснил мне Икмор положение дел. А ко всему прочему времени у нас совсем не осталось, того и гляди византийское войско нагрянет. Боярин Бранислав, – обратился к старшему сыну своего свата Ставра Твердятича.

– Слушаю тебя, Гордей Вестимирович, – воин, усвоивший порядки в монзыревском воинстве, поднялся с места.

– Готовь свою сотню. Ближе к утру быть тебе с воинами у правой городской брамы, туда же подойдет сотня от Икмора с сотником Пещаком во главе. Сотник местность хорошо знает, только воинство у него наполовину из своих бойцов, остальная часть из спасшихся в граде Преславе да тех, которые из других мест смогли к Доростолу просочиться. Однако все равно старшим воевода Икмор его назначил. Это и понятно, мы здесь новички.

– Понял, – спокойно без эмоций кивнул Бранислав.

– По сведениям от беглецов, император Цимисхий быстрым маршем сюда двигается. Ваши сотни отойдут верст на двадцать в сторону юга, и обязанность на вас ляжет образовать передовую заставу. Героев из себя делать не нужно, вы мне живыми нужны. Ваше дело выявить неприятеля, слежка за ним и, естественно, оповещение командования о передвижениях греков. Уяснил?