— Компания тебе не нужна?

— Может, позже я угощу тебя стаканчиком? — предложил Торн.

— Ладно, — казалось, мисс Портер хотела еще что-то добавить.

Торн заметил просвет между машинами и ступил на дорогу.

— Встретимся там, куда мы ходили после обеда?

Он не успел перейти на другую сторону, как снова полил дождь. Повернув к реке, Торн прибавил шагу и поспешил к метро, с каждым шагом чувствуя себя все более промокшим и несчастным.

Если при виде аппаратуры и оборудования в Центральном управлении клетушка, которую Торн делил с коллегой, показалась ему убогой, то после посещения кабинета старшего инспектора Каллема Ропера на тринадцатом этаже «Императрицы» собственное рабочее помещение показалось Торну и вовсе средневековой каморкой.

Ропер правильно истолковал выражение лица Торна, когда тот вошел в кабинет.

— Это все потому, что мы молодая организация, — объяснил он.

В 1961 году в Хаммерсмите, на западе Лондона, была построена тридцатиэтажная башня. Здание оказалось настолько внушительным, что его назвали Эмпресс-стейт-билдинг — по аналогии со всемирно известным небоскребом по ту сторону Атлантики. В то время его характерное треугольное основание казалось радикальным и интересным решением, но спустя сорок лет возникла суровая необходимость в реставрации, на которую было потрачено восемьдесят миллионов фунтов стерлингов. В результате — несколько солидных премий и возвращение былой славы. Сооружение было хотя и не таким роскошным, как Арка из металла и стекла, находившаяся немного дальше, но его удивительное оснащение сделало свое дело — почти половину помещений за отливающими синевой двойными солнцезащитными стеклами расхватали службы Столичной полиции.

Торн стоял в огромном атриуме и глазел по сторонам, пока его удостоверение проверялось на первом из трех автономных контрольно-пропускных пунктов. Его несколько угнетал тот факт, что здание, которое было на год моложе самого Торна, уже потребовало такого обширного ремонта. Долго ли сможет обходиться без серьезной реставрации его собственный внешний вид, его оболочка? Он получил назад удостоверение и ощутил резкую боль, когда потянулся, чтобы положить его в задний карман. «Судя по всему, недолго».

Хотя Ропер работал за таким столом, что ему мог позавидовать сам Дональд Трамп, он решил провести Торна в противоположный угол своего кабинета, где вокруг низенького стеклянного столика располагались четыре бежевых кресла. Ропер отодвинул в сторону зеленую папку и подождал, пока секретарша — молодая женщина со следами губной помады на зубах — поставила на столик поднос с кофе и завернутым в целлофан печеньем.

— Вы же знаете, какими бывают копы, — сказал он. — И месяца не пройдет, как это место покажется настоящей дырой.

Торн улыбнулся и кивнул, хотя сильно в этом сомневался. Он так же быстро, как и обстановку, смерил взглядом своего собеседника и пришел к выводу, что Ропер, вероятно, относится к тем людям, которые любят, чтобы во всем был порядок. Он был высок и для своих сорока с хвостиком (на взгляд Торна) в хорошей спортивной форме. Седина была искусно закрашена, прическа — волосок к волоску, идеально скроенный темно-синий костюм. Да, он явно не из тех, кто потерпит или допустит небрежность.

Когда Ропер говорил «молодая», он имел в виду себя и своих подчиненных, а также подразделение, в котором они работали. Отдел специальных расследований был ответвлением того, что некогда было отделом по борьбе с экономическими преступлениями, подразделением управления специальных операций, преобразованным затем в шестой отдел управления по особо важным делам. Это управление объединило в своем производстве все дела, где жертвой — или преступником — были известные люди. Отдел специальных расследований занимался делами о коррумпированных членах парламента, о шантаже, которому подвергались известные деятели телевидения, обкуренные и обколотые поп-звезды и члены королевской семьи, компрометирующие своим поведением устои монархии. Службу в этом отделе все считали престижной, и это подтверждал Каллем Ропер — по его виду можно было сказать, что он поистине счастлив состоять в штате этого подразделения.

«Отдел сексуальных расследований», — так сразу же окрестил его Холланд.

Торн вспомнил, что им с Холландом целый день приходится вылавливать «плавунов» из грязных рек или опознавать тела, обгоревшие настолько, что они становились похожими на головешки с ногами. Для сравнения: выписать талон на парковку — звучит очень сексуально…

— Значит, вы беседовали с Грэмом Хулихэном о Фристоуне? — Ропер уже откусил печенье и задал этот вопрос с набитым ртом, как будто его только что осенила догадка.

— Беседовал, — Торн был поражен до глубины души, но надеялся, что ему удалось этого не показать. Он мысленно вернулся назад и попытался догадаться, как Роперу удалось так быстро все узнать.

Ропер склонился над своим кофе и сам ответил, пока Торн раздумывал, что сказать.

— Я позвонил кое-куда. И выяснил, что вы полагаете, будто ваш похититель раньше угрожал мистеру Маллену.

Торн дал себе слово не упоминать в разговорах имя Тревора Джезмонда.

— Подробности из памяти уже стерлись, — начал Ропер, — но припоминаю, что фамилию Маллен я встречал в отчетах по первым делам, которые рассмотрела МКОБ. Нашей задачей было проследить за тем, как живет человек после освобождения. Понимаете, никаких упреков.

— Ничего не понимаю. Неужели его предыдущие преступления не играют никакой роли?

— Конечно, мы знали, на что способен Фристоун. Именно поэтому сотрудники комитета первоначально были поселены вместе. Я имею в виду, что обычно нашим правилом было: смотри вперед, а назад не оглядывайся. Например, следи, чтобы он никому не угрожал. Да… Понятно, что, если бы он околачивался вблизи дома Малленов, мы бы на это отреагировали. Сообщили бы куда следует.

Обстановка убаюкивала. Кофе, печенье и вычурные удобные кресла. Но Торн уловил настороженность в голосе Ропера и защитную реакцию в каждом его слове. Так любой парижанин всегда уловит лондонский акцент Торна, сколь бы свободно он ни говорил по-французски.

И Торн прекрасно понимал, почему это происходит.

— Как вы считаете, какую роль сыграли чиновники МКОБ в том, что случилось с Сарой Хенли?

Ропер облизал губы и поставил чашку на стол.

— А какое отношение это имеет к вашему похищению?

Торн даже не снизошел до ответа.

— Послушайте, было принято два решения. Оглядываясь на прошлое — нам всем хорошо известно, что это никогда не помешает, — можно сказать: одно из них было неверным.

— Решение сказать Гранту Фристоуну, что вы сообщили его невесте всю его подноготную?

— Мы лишь собирались это ей сообщить, — уточнил Ропер. — Однако нам не представилась такая возможность. Фристоуна оповестили о решении комитета, но не успели и слова сказать мисс Хенли, как Фристоун налетел как ураган и убил ее.