– Я написала статью про этот бар, и из нее сделали фильм.

– Извини меня, Лиз, обычно, когда я общаюсь с девушками, я не пользуюсь такими словами, но, полагаю, на сей раз я сделаю исключение: ты не считаешь меня долбаным лохом?

Ей все не удавалось прекратить смех.

– Нет, я говорю истинную правду. Это просто потешное совпадение!

Она была права. Это было действительно невероятное совпадение. В какой другой машине на пути в Рим она могла случайно услышать саундтрек фильма по ее статье, случайно вставленный в подборку?

Затем настал кульминационный момент. Я вставил в этот компактный диск также песню, взятую из сольного альбома Дона Хенли под названием «Taking You Home». В шутку я задал ей вопрос, не сделала ли она сценарий для фильма с этой песней и знаком ли ей этот певец.

– А теперь ты принимаешь меня за долбаного лоха! – ответила Лиз. – Думаешь, я не узнаю голос Дона Хенли? Я обожаю «Eagles»!

Ее ответ влил мне в кровь порцию адреналина.

– Лиз, это просто чудо! А какая же у тебя любимая песня?

Ни секунды не колеблясь, она ответила:

– «Take It to the Limit».

– Что-о-о? «Take It to the Limit» тоже моя любимая! А я-то думал, что один во всем мире люблю ее больше «Hotel California» и «Desperado»!

Я не мог поверить своим ушам. Мой друг Патрик прислал ко мне писательницу, но не сказал, что она симпатична и забавна, что рядом с ней чувствуешь себя в своей тарелке, что она ест и пьет все, что угодно, и прежде всего любит все то же самое, что и я!

Я не знал, кому или чему возносить благодарность, но чувствовал, что получил неожиданный подарок с другого конца света, подарок, который буду оберегать и защищать. В Лиз все еще чувствовалась некоторая меланхолия, по этой причине, когда мы во все горло распевали «Take It to the Limit», я вновь подумал об обещании, которое дал сам себе: я, Рим, еда и музыка возродят ее для Соединенных Штатов.

Мои отношения с Лиз с каждым днем становились все более глубокими и требующими продолжения.

Мы часто виделись, хотя она тщательно распределяла свое время: первый завтрак, сочинительство, обед, уроки итальянского языка, ужин и прогулки по Риму. Когда мне по работе случалось попасть в ее район, я посылал ей эсэмэску с тем, чтобы узнать, не находится ли она поблизости; и тогда мы встречались где-нибудь, хотя бы только для того, чтобы выпить вместе чашку кофе или быстро перекусить.

Именно в одну из этих встреч Лиз опять ошарашила меня: робко, но решительно она спросила, не могу ли я как-нибудь сводить ее… на стадион! Естественно, я быль польщен такой просьбой, и мысль заполучить заокеанскую орлицу среди наших бело-голубых сил поддержки заставила меня прямо-таки напыжиться от гордости.

Первым случаем, который представился мне, была игра Лиги чемпионов в середине недели, и я уцепился за нее. Я предупредил моих компаньонов по походам на стадион Алессандро и Паоло, что этим вечером нашего полка прибудет, и купил билеты на матч «Лацио» – «Спарта Прага».

Вечером в день матча на мотороллере я забрал Лиз у станции метро «Октавиана», и через десять минут мы прибыли на Олимпийский стадион.

Во время игр Лиги чемпионов всегда царит приятная атмосфера возбуждения. Я был взволнован как значимостью матча, так и присутствием Лиз. Я представил ей Алессандро и Паоло и набросил на шею новоявленной болельщицы шарф «Лацио». После чего мы уселись, готовые к выходу на поле обеих команд под сопровождение соответствующих гимнов.

Стадион был набит битком, а цветные шарфы, флаги и выкрики хором вносили свой вклад в праздничную обстановку. Я заметил, что в Лиз проснулось любопытство, и краем глаза стал следить за тем, чтобы она чувствовала себя как можно более непринужденно.

Раздался свисток, извещающий о начале. Мы, болельщики со стажем, сохраняли относительное спокойствие, ибо в те годы команда «Лацио» считалась более сильной, чем «Спарта». Игра началась с атаки наших, воодушевленных горячей поддержкой трибун, но, как это часто бывает в футболе, случилось непредвиденное.

Не прошло еще и двадцати минут, как нам уже засадили два гола! Я в мечтах рисовал совершенно иное футбольное крещение Лиз. Им должна была стать красивая победа с множеством забитых мячей. Праздник. А вместо этого творился кошмар. Я пытался не показать вида, но Лиз чувствовала некоторую натянутость и мудро не промолвила ни слова.

Затем во время перерыва она выразила сожалению по поводу того, что мы проигрываем, ей даже показалось, что в этом есть доля ее вины. Я попытался изобразить оптимизм и ответил ей, что возлагаю большие надежды на второй тайм, но это звучало не очень убедительно.

К счастью, ожидания оправдались. Через десять минут наши наконец забили гол, и первый гул ликования на Олимпийском был вызван скорее нервным напряжением, нежели радостью. Гул стал восторженным после второго гола, который сравнял счет.

Теперь все расслабились. Мы даже робко начали лелеять мечту о победе. Лиз ободрилась: теперь начиналась ее игра, и она была готова наслаждаться спектаклем, который разыгрывался не командами на поле, а болельщиками на трибунах.

Все началось, когда тренер «Спарты» произвел первую замену.

Весь стадион ожидал этого момента. На трибунах болельщики обменивались взглядами, выражавшими крайнюю озабоченность, и было ясно: что-то назревает, когда в громкоговорителях раздался сильный и отчетливый голос:

– За команду «Спарта Прага» вместо футболиста Кинцла на поле выходит Глушевиц.

Весь стадион, включая нас, затаивших дыхание до этого самого момента, смог наконец выпустить на свободу, используя всю мощь голосовых связок, три великолепных, давно припасенных слова, гулко выпалив их в атмосферу:

– Пошел на х…!

Лиз громко расхохоталась. Она поняла, случилось нечто из ряда вон выходящее, и чутьем уловила, что эти три словечка не проходят по разряду изящной словесности. Развеселившись, она потребовала разъяснений по поводу шедевра хорового творчества.

Я сказал, что это – типично римское выражение, означающее: «нам на это плевать». Один из способов сообщества болельщиков устрашить новичка, выпущенного на поле, дав ему ясно понять, что его никто не боится. Естественно, это выражение производило наибольший эффект в ходе игр итальянского чемпионата, но, поверьте мне, до иностранца, услышавшего его вылетающим в унисон из глоток сотен болельщиков, поднявшихся во весь рост на трибунах, тоже доходит его смысл.

Ухитрившись наконец-то излить на попавшего под горячую руку чешского игрока часть напряжения, накопившегося до уравнивания счета, большая часть болельщиков сменила гнев на милость и ощутила полную свободу для проявления состояния собственной души самым причудливым образом. И вот тут-то и началось самое интересное.