— Эй, ты еще кто такой? — спросил один из магов. Вооруженных, что было редкостью, — значит, герцога ждали, чтобы убить.

— Я? — усмехнулся в ответ. — Ваша погибель.

Серый туман окутал тело — привычно, легко. Он выстрелил вперед несколькими жгутами. Мои противники выставили щиты, надеясь, что поможет. Не помогло… Я бил и бил, пока по щитам не пошли трещины. Пара заклинаний ударила в грудь, но пустота проглотила их.

— А вот и я! — услышал ее сладкий голос. — Давай, мой мальчик, мне так скучно! Бей их!

— Без тебя разберусь, — прошептал я.

И бил раз за разом. Удар — и соперник справа взлетел в воздух, перекувыркнулся и безжизненно упал на мостовую. Еще удар — и двое других, одновременно кинувшихся на меня, так же слаженно превратились в пепел. Удар! И живых не осталось — последнего мага поглотила пустота.

— Папа!

Вот непослушный волчонок. Вилли бросился к отцу и замер над ним, раскачиваясь из стороны в сторону. Я подбежал следом — и понял, что дела плохи. Я насчитал на теле Дареаля минимум три глубокие раны и с десяток мелких. Он еще дышал, но это была агония умирающего.

— Беги за Полли и Айшей, — приказал Вилли. — Я тут не помощник.

— Не могу! — заревел мальчишка. — Я умею в пустоте находить только тебя!

Что делать? Что, тьма их всех возьми, мне делать?

— Тише, тише, — подвинул воющего ребенка. — Отойди подальше и не мешай.

Почему? Почему, когда мне нужен свет, его нет? А когда нужна была любая другая магия, ее тоже не было? Надо попытаться. Я вытянул ладони над хрипящим герцогом. Пожалуйста, свет. Ну, пожалуйста!

Ничего… Ни крупицы.

— Слышишь меня, Дареаль? — шептал в бессильной злобе, призывая одно светлое заклинание за другим и ничего не получая взамен. — Я мечтаю, чтобы ты издох. Я тебя ненавижу! Потому что ты для меня — сволочь и палач. Потому что я никогда не смогу забыть то, что со мной произошло. Да, хочу видеть тебя мертвым. Но не на глазах твоего сына! Дыши, чтоб ты провалился в бездну! Дыши!

Мой крик разорвал тишину ночи. Тело свело судорогой, будто выворачивая наизнанку. Перед глазами заплясали алые звезды. А из ладоней хлынул ослепительно яркий свет. Такой, что было больно смотреть. Я быстро остановил кровь, опасаясь, что чудо вот-вот исчезнет. Наложил сверху печати, залечивая наиболее серьезные раны, и окутал магическим пологом, чтобы не смел умирать. Вот так… Теперь можно немного отдохнуть.

Поднялся на ноги, шатаясь из стороны в сторону.

— Вилли, — просипел герцог, открывая глаза.

— Папочка! — вскрикнул мальчишка, кидаясь к нему и поливая отца слезами, а Этьен прижал его к себе и затих. Я же шел как в бреду. Сделал шагов пять — и обессиленно опустился на мостовую, обхватив голову руками.

Я так хотел, чтобы его не стало! Чтобы он заплатил за все, что натворил. За пытки, за суд, за то, что пытался встать между мной и Полли. Я хотел этого! И не смог. Только не когда рядом Вилли. Он ведь не справится. Он — совсем ребенок. У него никого нет, кроме этого ничтожества, которое небо послало ему в отцы. Ну почему? Почему я не мог просто дать Дареалю издохнуть? Почему?

— Анри, — коснулась плеча холодная ладошка, — тебе плохо?

— А? — Я поднял голову. — Нет, все хорошо, волчок.

И гулко рассмеялся. Дурак ты, Анри Вейран. Дураком родился, таким и помрешь. Проклятым идеалистом, чтоб оно все провалилось! Даже врага добить не смог. Жалко, да? А ему было тебя жалко?

— Анри?

Ну вот, еще и Вилли испугал.

— Сейчас, — пошатываясь от слабости, поднялся на ноги. — Надо уходить, Вилли. Сейчас я помогу твоему папе подняться, а ты откроешь путь и проведешь нас домой, потому что я ничего не вижу.

— Хорошо.

Герцог Дареаль уже отдаленно походил на несостоявшийся труп. Он глядел на меня осознанно, хоть и с примесью боли.

— Получил, волчара? — поинтересовался я, протягивая руку. — Давай поднимайся. Я в тебя столько магии влил, что и мертвого бы подняла.

Дареаль уцепился за меня — и едва не рухнул обратно, но я подхватил его и помог подняться. Вот так!

— Держись крепче, а то потеряю в пустоте.

Пустота… Она же забрала мою магию. Так откуда взялся свет? Что за шутки?

— Веди, Вилли.

Опустил свободную руку на белую шерсть — и шагнул в свою квартиру. Герцог тут же пошатнулся — едва успел сгрузить его на диван, а сам рухнул на стул. Две минуты отдышаться — и за Полли, пусть долечивает своего друга.

— Спасибо, — глухо всхлипнул Вилли, выныривая рядом.

— Не стоит, — взлохматил его и без того лохматые волосы. — Жить будет, не реви.

Еще раз проверил состояние герцога. Свет повиновался, пусть и нехотя. И показывал: этот урод еще меня переживет. Вот и отлично, пусть воспитывает волчат.

— Будьте здесь, никому не открывай, — напутствовал я Вилли и шагнул в пустоту.

Полина

В тот вечер я долго не ложилась спать, замирая от внутреннего страха. В голове царил полный кавардак, поэтому почти упросила Фила посидеть со мной хоть немного. Он тоже выглядел мрачным, но не напуганным, и почти ничего не говорил. Так мы и сидели — друг напротив друга, ожидая, что же случится дальше. Но никто не спешил арестовывать Анри. Чего они ждали? Или уход Этьена спутал планы? Я безумно беспокоилась за него и Вилли. Удастся ли благополучно добраться им до замка? Уговорит ли Этьен Айшу ехать вместе? В последнем я сомневалась, но все же…

— Может, пойдешь спать? — тихо спросил Фил.

— Нет, — качнула головой. — Не смогу, это выше моих сил. А ты?

— И я не смогу. Как подумаю, что Анри снова могут арестовать…

Перед глазами, будто наяву, возник зал суда — и мой любимый человек, истерзанный, но не сломленный. Раны на теле затянулись, а на душе? Смогу ли я хоть когда-нибудь их излечить?

— Все будет в порядке, Полли, — постарался приободрить меня Филипп. — Мы не допустим, чтобы это повторилось.

— Ты прав, не допустим ни за что. Пусть магистрат делает, что хочет, но я не позволю…

Вдруг на мгновение все будто заволокло дымкой, и из нее шагнул Анри. Я увидела его — и вскрикнула, а Фил бросился к брату.

— Что случилось? Ты ранен? — допытывался он. — Не молчи!

— Это не моя кровь, — отмахнулся Анри, а я все глядела на бурые пятна, покрывающие его рубашку.

— А чья? — спросила безжизненно.

— Герцога Дареаля.

Если бы позади не стояло кресло, упала бы на пол. А так — только резко села, стараясь восстановить дыхание. Сразу представились такие ужасы, что впору было умереть.