— Ты не трогал ту девушку?

— Клянусь, не трогал.

Отстраняюсь, хотя это очень трудно, Сафин снова сшибает своей энергетикой, если бы он сейчас начал целовать, так как он это делает всегда, пришлось бы кричать и звать на помощь.

— Так, значит, любое место преступление осматривают и фотографируют, а также подозреваемого опрашивает, и берут анализы, также делают вскрытие и определяют причину смерти убитого.

— Так.

— Нам нужны все документы и заключения по твоему делу, а еще лучше имена тех, кто эти заключения писал. Если ты не помнишь и до этого не было таких провалов, то скорее всего, я могу предположить, что тут дело рук третьих лиц и воздействие препаратов.

— А найдя того, кто написал заключение о том, что я чист мы можем кое-что и раскопать.

–Да.

— Умница, крошка. Вернемся домой затрахаю тебя до обморока.

Оставила эту фразу без комментариев, уверена он может, а я не смогу сказать «нет».

— Куда мы?

— Знаю того, кто может помочь.

— Хорошо, но останови у аптеки.

К фиктивным детям я не готова, надо включить голову и предохраняться, как говорила гинеколог.

Выдыхаю густой сигаретный дым в ночное небо, давно за полночь, надо бы сделать камин в гостиной или открытый очаг, чтобы наблюдать за огнем вот такими ночами.

Влада спит на разложенном диване, вокруг наша одежда, на столе остатки еды — крошка сама готовила, недопитое шампанское, и она вся такая голенькая, прикрытая лишь тонким покрывалом.

Голая спина, едва прикрытые ягодицы, бедра, стройные длинные ноги. Если еще дальше хоть минуту продолжу на нее смотреть, то унимать стояк холодной водой будет бесполезно. Она заводит с пол-оборота, одним взглядом, взмахом ресниц, движением руки, когда убирает волосы за спину.

Но моя молодая жена оказалась не только сексуальной и красивой, а еще умной, миф о глупых блондинках разрушен окончательно. Михаил Робертович был от Влады в восторге, именно к нему, как к моему адвокату, поехали спрашивать о моем личном деле.

Вассерман был приятно удивлен, угощал чаем, не задавал глупых вопросов, рассказывал, каким я был шустрым малышом, Влада смеялась, ела сушки, ей тоже понравился старик.

Крошка сказала дело, в моих документах, так тщательно сохраненных адвокатом, несколько раз в отчетах и заключениях фигурировала фамилия Комаров. Это был судмедэксперт, Комаров Валентин Захарович, а в контактах Михаила Робертовича даже нашелся его телефон.

Комаров долго не отвечал, но когда соизволил, говорил странно, путая слова, пришлось соврать, что я занимал у него денег, что хочу вернуть долг. От халявы никто не отказывался, и эта продажная тварь не стала исключением. Спросив адрес, сказал, что буду завтра, на сегодня достаточно уже приключений.

Так странно было чувствовать себя частью семьи, ведь, по сути, Вассерман единственный у меня и остался, который не предал, был рядом, защищал в суде, присмотрел за домом и квартирой. А двоюродная сестренка Маринки вообще стала неожиданным открытием, вызывает странные эмоции.

Сигарета обожгла пальцы, затушил в пепельнице, не закрывая окна, чтоб проветрить, тихо подошел к дивану, мы так и не дошли до кровати и спальни. Взял Владу прямо на кухне, выключив плиту, усадив на стол, задрав платье. Целовал долго, не в силах оторваться от ее губ, они стали для меня наркотиком, а еще грудь.

То, как девушка стонала, немного сопротивлялась, но при этом царапала спину, выгибалась, шире разводила ноги, заводило невероятно.

— Подожди… Данил.

— Что?

— Нам нужно предохраняться, я, конечно, купила кое-что, но там нужно следовать инструкции, короче, поздно уже, — она покраснела, отвела взгляд.

Не сразу понял, о чем она. Я реально совсем потерял голову и не думал ни о каких презервативах. Я взял ее первый раз без него, первый раз после отсидки имел девушку без резинки, и это было так остро и сильно.

Дети?

Думал ли я о них?

Конечно, нет.

— Я понял, не буду кончать в тебя.

Влада кивнула, но посмотрела с недоверием, я снова начал ее целовать, запускать пальцы в распущенные волосы, от одной мысли, что я кончу ей на животик или попку, член дал смазку, яйца поджались. Хотел ее киску — вылизать, трахнуть языком, довести до первого оргазма прямо на кухонном столе.

Так все и было.

Влада часто дышала, цеплялась за стол, а я, раздвинув ее колени, готов был сожрать влажную плоть, засасывая клитор, пил ее оргазм вместе с соком, что она давала.

А потом, сняв остатки одежды, Влада сама встала на колени, начала неуверенно облизывать набухшую багровую головку члена, гладить яйца, а меня вело от удовольствия, и подкашивались ноги.

Брал ее на диване, насаживая на член, шлепая по ягодицам, менял позы, кусал соски, девочка кончила еще раз, прежде чем я, как и обещал, излился потоками спермы на ее припухшие от возбуждения половые губы.

Дальше мы ели мясо, пили подаренное Каримом шампанское при зажженных свечах, которые нашел в гараже. Крошка такая забавная, когда выпьет, откровенная, раскрепощенная, но в глазах то и дело проглядывала грусть, а я, как умел, разгонял ее ласками и поцелуями.

Если Славка не выкинет никакого фокуса, то завтра раскручу Комарова на чистосердечное признание, самому интересно, что там мне подсыпали, а потом так ловко все подчистили. Минаев готовился, это я понял недавно, сопоставив только на ясную голову все прошлые события.

Он просчитывал, вел всех нас к своей цели. Все было запланировано: убить Сашку, посадить меня, а на зоне прикончить чужими руками. Там возможностей и попыток было предостаточно, первый год я не вылезал из санчасти, на мне шрамы можно считать по месяцам отсидки, каждый из них помню.

Не вернуть тех лет, канули в пропасть вместе с возможностями и здоровьем, но ничего, я возьму свое, возьму все, что отняли, поквитаюсь с «другом».

Свечи почти догорели, растекаясь воском по столу, красиво. Но Влада была еще красивее, нежная, ресницы дрожат, губы приоткрыты, на безымянном пальце блестит обручальное кольцо.

Как же я сам о детях не подумал, точнее, о том, что совсем не время для них, мне бы на ноги встать, мир увидеть после неба в решетку и тюремных стен. Ложусь рядом, Влада стонет, когда обнимаю ее со спины, прижимаясь к обнаженному телу.

Снова возбужден, в голове легкий шум, непонятно отчего, но шампанское так не должно ударять. Закрыв глаза, моментально проваливаюсь в сон, а он такой яркий, как картинки кино, а я за всем наблюдаю со стороны.

Ресторан, много народу, живая музыка, Сашка Седых сидит напротив, живой, улыбается, показывая свою шикарную улыбку, от которой сходили с ума все бабы. Мы пьем за удачную сделку и не пьянеем, лишь азарт кипит в крови, держимся на нем, и не нужны стимуляторы.