Слез нет, лишь злость и обида. Накопилось, вот выплеснула хотя надо было раньше, сейчас вообще нет смысла, но, может, хоть немного до него дойдет.

— Извини, — Сафин мрачный, держится за руль, стоим в пробке, не знаю, о чем он думает.

Это все, что он может сказать, другого ответа я и не ждала.

— Я отпущу тебя, обещаю, как все улажу и пойму, что тебе не угрожает опасность от Минаева. Пойми, пока ты со мной, так лучше. Я не хочу, чтоб тебя кто-то обидел.

— Только ты, да?

— Я же извинился!

— Слышала.

Сегодня я поняла, что рядом с ним мне опасней, чем с кем-то. Я теряю себя, растворяюсь в его глазах, таю от ласк и поцелуев. Мне он нравится как мужчина. Опасный, наглый, красивый, с темным прошлым, даже эти татуировки ему идут. А я всего лишь девушка, слабая и наивная, которая ни разу не влюблялась, а вот тут так «повезло».

Я все еще не верю, что со стороны Вячеслава может быть опасность, уже думаю, что все мне послышалось. Но сейчас уехать не могу, нужно еще уладить дела в университете, сдать статью, что подготовила еще неделю назад.

— Хорошо. Куда мы едем?

— В полицию, надо отметиться, а потом на квартиру.

— Ты на самом деле убил?

Молчит, вот сейчас он серьезный, совсем другой, без налета пошлости и наглости, без шуток. Словно в нем что-то переключилось, перемкнуло, это тоже не совсем нормально.

— Пойдем, это быстро.

— Может быть, я подожду тебя?

— Нет, пойдем.

Данил, выйдя из машины, оглядывается по сторонам, берет за руку, заходим в отделение полиции, я никогда раньше не была в подобных местах. Много народу, в углу крики и мат, двое пьяных спят на лавках, ярко накрашенная девица спорит с дежурным, провожая нас взглядом.

— Доброго дня не желаю, галочку там поставьте где надо, что Сафин отметился.

Мы прошли по коридору, зашли в первый кабинет, там было двое мужчин в форме, один — толстый и круглолицый — улыбнулся, но так мерзко, мне не понравилось.

— Сафин, а ты вовремя, время нам сэкономил, ребят вызывать не нужно за тобой.

— Я ваших ребят не приглашал.

— А вот у нас к тебе вопросы.

— Я на все ответил.

— А кто эта милая девушка? Вы вообще в курсе, с кем стоите за ручку? Что совершил данный гражданин?

— Сергей Ильич, завязывай.

Было видно, что Сафину не нравится этот жирный мужик и то, как он разговаривает с нами.

— А я расскажу, прекрасная девушка, так сказать, для кругозора и для возможности подумать своей прекрасной головкой. Он человека убил, да, прям вот своими руками, взял нож и всадил его в друга своего. Хладнокровно и жестоко, а потом прикинулся, что ничего не помнит, вот совсем ничего, отшибло разом память.

Вижу, как Сафин начинает закипать, как хочет отпустить меня, но я не даю, сжимая его пальцы со всей силой, что у меня есть.

— А вы представляете, знаю. И Данил понес наказание, как у вас говорится: «От звонка до звонка», так? И не надо меня стращать.

Мужик причмокнул полными губами, почесал подбородок.

— Решетников, — он обратился к своему коллеге, что все это время сидел молча и слушал нас. — Задай пару вопросов нашему освобожденному.

— Данил Константинович, где вы были в ночь с двадцать девятого на тридцатое мая этого года?

— Дома у себя был, бухал.

— Это может кто-то подтвердить?

— Нет.

— Я могу, — вырвалось само, потому что я помню эту ночь.

— Что ж вы, девушка, не разобравшись, может быть, прикрываете убийцу?

— А что, собственно говоря, произошло? — Сафин уже спокоен, держит меня за руку.

— Вам, Данил Константинович, знакома девушка с творческим псевдонимом Сабина? Танцовщица клуба «Район»? Ее окровавленное тело без признаков жизни нашли недалеко от места вашего жительства, в лесочке, с несколькими ножевыми ранениями.

Сафин напрягся, сжал губы, в глазах холод и ненависть. Он был в ту ночь с девушкой, я помню, я видела, как он трахал ее раком, а потом вместе с ней уехал.

По спине пробежал холодок, пальцы онемели. Нет, нет, этого не может быть, он не мог убить. Или мог?

— У вас есть что мне предъявить?

Новость выбила из колеи, расслабился и не ожидал такой подставы от бывшего друга, а надо было. Влада смотрит с недоверием, представляю, какие мысли у нее сейчас в хорошенькой головке. Не отпускаю ее руку, хочу выйти на улицу, встряхнуть за плечи, чтоб не накручивала себя.

— Нет, пока ничего, но придется опросить под протокол, есть свидетели и записи с камер, что девушка уехала с тобой.

Решетников говорил спокойно, постукивал карандашом по столу. Готов к чертям разнести кабинет, ну Славка, ну сука конченая, и почему я сразу не убил его при нашей первой встрече за семь лет?

Нет смысла отнекиваться, что я не знал ту Сабину-Светлану, в клубе меня видели с ней два раза.

— Есть что-то еще, кроме того, что она уехала со мной?

— Так мы найдем, Сафин, ты же знаешь.

— В этом я не сомневаюсь, но я теперь ученый, захотите поговорить именно под протокол, присылайте повестку. А сейчас нам некогда.

— Зря ты так, лучше сейчас, чем в наручниках и с адвокатом.

— Я приду с адвокатом.

Разворачиваюсь, хочу уйти, но Мальцев останавливает и переключает внимание на Владу.

— Девушка, а вы кем приходитесь ранее осужденному Сафину? Вы понимаете, что, покрывая преступника, вы даете заведомо ложные показания, а это статья, зона и нары?

— Не смей на нее так смотреть и задавать вопросы, — сжимаю кулаки, хочу сломать этому жирному борову нос.

— Данил, не нужно. Я его жена, и мой муж в указанные вами даты был со мной в одной постели. Я удовлетворила ваше любопытство?

— Как интересно! Сафин, когда успел? Это шутка?

— Я похожа на шутницу?

Сам удивляюсь этой девочке: гордо вскинутый подбородок, чуть опущенные ресницы, уверенный взгляд, спокойный голос.

— Ты похожа на сумасшедшую, девочка. Он одну семь лет назад чуть не довел до могилы хорошо, опомнилась быстро, слезы лила, а потом замуж за дружка его вышла, хоть тут мозгов хватило.

Тяну свою жену на выход, нас никто не останавливает, девушка молчит, не сопротивляется, открыв дверь, жду, когда она сядет в машину. Но Влада стоит, не двигается, а когда поднимает на меня глаза, мне словно бьют под дых огромным кулаком.

Большие голубые глаза, в них боль, недоверие, а еще ужас, в котором я уже тону и не знаю, как буду выбираться. Так смотрят на убийц, на маньяков.