потребуется. Но Нил тут же возразил: сам приедет. Напоследок они обменялись телефонами по настоятельной просьбе папы.

Нил был как всегда уверен и решителен. Держался отменно, хоть я точно знаю, что любимый немного нервничал перед встречей с моими родными.

И сейчас я естественно уже на взводе. Потому что очень скоро состоится их разговор. А я не смогу ни поучаствовать в нем, ни услышать его.

— Маленькая моя, — Нил прижимает меня к себе, а потом заглядывает в глаза. — Все будет хорошо. Не переживай.

В моем голосе отчетливо слышна мольба:

— Позвони мне, пожалуйста, сразу как выйдешь от папы.

— Обязательно, — уверяет он. — А ты обещай не нервничать и отдыхать в любой непонятной ситуации. Ну и держи в курсе, пожалуйста.

Как я люблю его глаза. Бездонные. Теплые. Искренние. И его нос и губы. И руки, и нежность, и ласку. И его умение всегда находить для меня ободряющие слова. Боже, как я страшусь этой встречи… не передать словами.

— Договорились. Ты прямо сейчас к отцу?

— Да. Обсудим все. И я спокойно поеду домой.

Получаю новый ободряющий поцелуй. И вдруг думаю: он не идёт ни в какое сравнение с тем, другим, от которого все мысли из головы вылетали. А если Нил меня больше не хочет?

А если он все это делает только из чувства долга? После той единственной ночи любимый еще ни разу не прикоснулся ко мне, не попытался разжечь во мне тот самый огонь.

— Эй-эй, ну что у нас тут снова за слезки?

Нил так трепетно прикасается губами к моей щеке, собирая соленую влагу. Сердце разрывается от тоски по нему. Он вроде и рядом. А вроде и далеко. По сути нас сейчас объединяет только будущий ребенок. А если бы не это?

Отчаяние вновь захлестывает и подавляет волю. Но я нахожу в себе силы озвучить главный вопрос:

— Нил. А если бы не ребенок, — губы мои дрожат. — Ты бы…

Закончить не успеваю. Любимый прерывает меня решительным и бескомпромиссным:

— Да. Да, конечно, Арин. Ты нужна мне вне зависимости от того, беременна ты сейчас или нет. Просто всё могло бы выйти немного иначе, но приходится по мере необходимости корректировать планы. Вот и всё. Ты нужна мне. Очень.

НИЛ

— Расскажи коротко о себе, — хлещет грубым приказом мой будущий тест.

Как только я появился на пороге его дома, меня смерили таким гневным взором, что я на секунду опешил.

Сначала ответная ярость застелила глаза. Но я быстро взял себя в руки: у отца Арины есть все основания злиться и предъявлять претензии. В конце концов, за мою будущую жену сейчас отвечает именно он. Это зона его ответственности.

— Коротко рассказать? — немного небрежно бросаю я ему в лицо, приправляя сарказмом вежливый тон. — А смысл. Вы ведь уже обо мне все и так узнали. Наверняка даже отдельную папку завели. С моим именем.

Хозяин шикарнейшего из домов, где мне доводилось побывать, лишь недовольно ухмыляется и лезет в выдвижной ящик. Спустя пять секунд тонкая белая папка формата а4 шмякается о поверхность стола. С неброской припиской: «Нил Сафин».

Так я и думал.

— Ты прав, мальчик. — Последнее слово неприятно царапает слух. — Ну и что будем делать?

— Примерный план есть. Арина с ним согласна. А там по мере необходимости внесем коррективы.

— Я уверен, твой план шикарен. Без сучка и задоринки. Слушаю.

— Мы поженимся. Я примерно через месяц улетаю в Америку. Создаю для Арины максимально комфортные условия. Позже возвращаюсь за ней. Рожать она будет там.

Отец Арины опасно прищуривается.

— Поженитесь, — настороженно повторяет он. — Хм… а учиться она тоже будет там?

— Мы обговорим этот вопрос. Найдем вариант, который ее устроит. Возможно, получится устроить Арину в местный вуз. Возможно, заочка здесь. Будем прилетать вместе на время сессии.

— Интересное решение. А в Америку-то зачем, поведай темному человеку.

Я бегло объясняю, что на этом настаивают мои инвесторы: я веду разработки, и мне необходима своевременная возможность внедрения. В подробности не углубляюсь.

— Я давно работаю в этом направлении. И здесь менять пока ничего нельзя.

— Ну да. Конечно. Арине ведь проще подстроиться под чью-то позицию. Отличный план. Поддерживаю, — довольно кивает он. А я опешиваю. Сарказм вперемешку с неприкрытым издевательством. И… решительный кивок? Ну нет. У меня слишком мало слабых мест. И Усманову ударить по ним не удастся: я готов к любому нападению. — Может, в него стоит добавить один весомый аспект…

Отец Арины опасный человек. Потому что у него и деньги, и возможности, и власть. Мне нечего ему противопоставить. Пока нечего. Но моя женщина и мой ребенок принадлежат мне. Я никому не позволю указывать, что мне делать и как жить. А уж тем более отнять семью. Даже ему не позволю.

— Какой же? — подозрительно уточняю я. Не может все быть так легко. А отец Арины готовился к разговору. «Ружье заряжено». Можно стрелять...

— Ты говорил про инвестиции, — продолжает Усманов, невозмутимо откидываясь на спинку стула. Мне приходится нехотя признать: даже стол, за которым я сижу, стоит многократно больше, чем самый дорогой предмет мебели в моем доме. — Я тоже могу выступить в роли инвестора. Сколько тебе нужно, чтобы исчезнуть из жизни моей дочери?

Глава 25

Глава 25

— Мы, кажется, друг друга не поняли… — роняю я, изо всех сил пытаясь подавить вспышку яркого гнева.

Намеренно беру паузу, я должен держать себя в руках и не вестись на провокацию. Должен!

Но отец Арины оставляет мне слишком мало пространства