попозже…

— Я сейчас выйду отсюда. Мне нужно время взять себя в руки.А ты ему звонишь и приглашаешь знакомиться со мной.

Возразить никто не успевает. Громкий хлопок дверью… и мы с Ирой остаемся вдвоем.

Меня опять одолевает тошнота. Как же это ужасно, неужели так будет продолжаться всю беременность? Я раньше ни у кого не могла спросить. Маме, конечно же, я тоже не осмелилась сказать, но Ира… Она ведь выслушает меня, правда? Ну правда же? Пожалуйста, мне очень надо с кем-то поговорить без этого мерзкого липкого осуждения в глубине взгляда!

Я стою, поверженная окончательно, готовая выслушать и принять все, что Ира мне скажет. От нее почему-то легче. Может, потому что она не мама…

И все равно слезы застилают глаза. Мне, кажется, вновь нужно бежать в туалет. Только я собираюсь развернуться и уйти, как мачеха сочувственно вздыхает и шагает ко мне.

Секунда… И я оказываюсь в крепких надежных объятиях родного человека. Они с папой лет восемь уже вместе. Я привыкла к Ире, она часто пытается меня приободрить и поддержать. И сейчас тоже. Я ей так благодарна за это. Так благодарна! Мокрые дорожки обжигают щеки. Где взять сил? Как спокойно рассказать обо всем Нилу и при этом не выглядеть жалкой?

— Ну я не специально… это какая-то нелепая случайность… — глупо оправдываюсь я, рвано хватая ртом воздух. Опускаю голову, а горькие слезинки скатываются мне на нос. — Ир…

— Не плачь. Тебе не стоит так переживать. Это может отрицательно сказаться на здоровье ребенка.

— Ирааа…

Из груди рвутся рыдания.

— Тшшш, не надо. Мы приедем домой и все обсудим. Не волнуйся. Очень тошнит?

— Очень.

— Тебе следовало остаться дома и поспать.

— Да все нормально было! — уверяю ее я. Ну почти нормально. — Но… запах еды… и ароматы духов… это какой-то кошмар… папа так смотрел на меня… я не смогла солгать!

— Я вызову тебе такси. Отдохни, пока нас не будет.

— Папа меня ненавидит, — всхлипывая, подвожу я итог разговора. Вышло еще хуже, чем я ожидала.

Ира медленно гладит меня по голове. Это немножко успокаивает.

— Конечно, нет. Но он потрясен. И ему бы успокоиться. Не нужно тебе сейчас ни с кем разговаривать, не слушай никого. Просто ложись спать.

Обессилев, я следую совету мачехи и отправляюсь домой.

Как только голова моя касается подушки, я проваливаюсь в сон. Сколько прошло времени до пробуждения, сказать сложно… Но когда я нехотя распахиваю глаза, то приходится тут же зажмуриться: ласковые солнечные лучики слепят, заглядывая в окошко.

Меня до самого утра сморило?! Ох! Тут же тянусь к телефону, стараясь не обращать внимания на уже привычную тошноту. И тут… сердце останавливает ход.

Одиннадцать пропущенных от Нила!

И заключительным штрихом идет сообщение, выбивая новомодный гаджет из трясущихся пальцев:

Нил: «Арина. Просто скажи мне, с кем ты и где. Обещаю без претензий и лишних вопросов».

Глава 21

Глава 21

Я должна признаться!

Деревянными пальцами слепо тычу в экран.

Позвонила бы, да смысла нет. Разница с Нью-Йорком слишком велика.

Я: «Набери, пожалуйста, как проснешься. Я домой вчера вернулась раньше всех. И меня сморило. Только глаза открыла».

У него глубокая ночь. Смс он увидит только через несколько часов. Да я ж с ума сойду от волнения!

Да, конечно, Нил очень рассудительный, уверенный, и поколебать его не может ничто… но его позиция вполне очевидна, и я не знаю, что с этим делать. Любимый абсолютно точно убедил себя, что я была с другим!

Я, конечно, не горю желанием оправдываться, но Нилу ничего не известно о моем состоянии. Поэтому вполне логично напрашиваются определённые выводы.

У него самолёт уже завтра. Я так хотела дождаться встречи и откровенно поговорить! Но теперь все. Ждать больше нельзя. Я вынуждена признаться сегодня же. Как только он найдет время позвонить мне.

И какая будет реакция… неизвестно.

НИЛ

Какое-то смутное ощущение приводит меня в чувство. Я сонно потираю глаза пальцами, не желая выныривать из забытья. Совершенно разбит, голова болит, шевелиться не хочется. Последние дни выдались очень напряженными.

Будильник еще не зазвонил, рассвет еще не занялся. А значит, у меня есть в запасе немного времени на отдых. Но… незримая тяжесть прибивает плечи к матрасу, не позволяя даже шевельнуться. Голова трещит, как с похмелья.

Невыносимо. И если сначала меня бесконечно разъедала изнутри мысль, что Арина с другим, то оставшуюся часть вечера я реально ходил со скрещенными пальцами: пусть лучше с другим. Но только бы с ней ничего не случилось. Только не это.

Телефон на столе на зарядке, вчера сил уже не осталось бегать каждые пять минут и прилипать носом к экрану, каждый раз ощущая, как отчаяние затапливает мое сознание: и сейчас Арина не ответила. Я почти всю ночь не мог глаз сомкнуть. Такой встряски у меня давно не было. Кажется, до сих пор колотит изнутри.

Продолжаю лежать, хотя могу встать и проверить. Но я боюсь. До трясучки, до ледяного озноба, до глубины души я опасаюсь, что ответа до сих пор нет. Если это так, то пошлю все нахер и прямо сейчас поеду в аэропорт, и неважно, что прямого рейса не будет, доберусь с пересадками.

Подрываюсь, чувствуя странную слабость. Хотя что тут странного: сверхурочные мозговые штурмы вряд ли положительно скажутся на ясности мысли.

А тут еще и на сердце тянет. Одна догадка хуже другой. И я буду вынужден принять что-то из этого…

Как в тумане добредаю до телефона. Стекло так и не поменял, хожу с трещиной во весь экран.

Боже, смс!!!