Через час на красном ягуаре с кошкой на капоте, разрекламированная и долгожданная, коммерческий директор большой конторы, обеспеченная и беспечная Маруся все же добралась до меня. Она вошла в мою палату новым и свежим человеком. Увидев ее, Инга предложила, а давайте посмотрим, что подарила Вера. Кирилл занервничал. Галя со Стасиком молчали. Это Маруся, внесла я Марусю. Маруся улыбалась присутствующим. Инга натянула строгое лицо. Гале было все равно, она видела только Стасика. Стасику не было все равно, его интересовал ягуар. Кирилл интересовался всем. Можно жрать, разрешила Инга. Маруся засмущалась. Лица пациентов просветлели. Маруся не была голодна, но присоединилась ко всем. Мне не хотелось есть вообще, так что со словами, может быть и Аленка приедет, я спокойно развалилась на стуле. Давай, Маруся, рассказывай, чем занимаешься, подтачивая салат, дебоширила Инга. В детских глазах Маруси появился вопрос, «с какой стати», но, посмотрев на меня, она включила беспроигрышную тему баек о Кубе. Во время рассказа пациенты распивали привезенное Марусей вино, а филин слушала ее с большим интересом. Неужели очнулась, подумала я, но ошиблась. Когда Инга обнаружила себя во внимании, то нарочито переключилась к очередному тосту. Давайте выпьем, сказала она, подняла руку с бокалом, бокалы звенели, Маруся удивленно смотрела на меня. Филин выпила, все выпили следом. Тогда я подумала, это похоже на похороны, но всё лучше, чем раньше. В какой-то момент мне показалось, вечер может войти в нормальную колею, но тут проснулась Галя. Резко схватив Марусю за колено, Галя запричитала, ты знаешь, как хорошо в Молдавии, и пустила слезу. Стасик ей сочувствовал. Кирилл ел. Инга думала над очередной гадостью. Маруся просто сходила с ума. Она поглядывала на меня, словно спрашивая, стоит или нет переводить этот бред в простой разбор, кто здесь реальный муфлон. Я сигналила ей, не нужно. Они пришли не в мою квартиру, не на мой день рожденья и не ко мне. У нас мексиканский ужин, я не вижу смысла свернуть его или что-либо изменить. Стасик нес жуткую околесицу о работе с Ильей и не только. Кирилл уже устал, он откровенно юродствовал. Галя время от времени хватала бедную Марусю за колено, чтобы вставить в бредовую атмосферу предложение, не несущее никакой информационной нагрузки. Когда до Маруси дошло, что Галя просто впадает и выпадает, а ее ухваты ничего не значат, как и то, что она говорит, Маруся успокоилась. Инга тупо пила и странно свирепела. Вместе с Галей Инга объясняла Марусе и мне, как вредно курить. Они вот обе курить бросили, да жопы стали больше, зато какое душевное облегчение. Сладко затягиваясь сигаретой, я сказала, пошли вы нахер со своим здоровым образом жизни. Маруся добавила, что в этом такого. Инга ответила, курение это зло. Да ну, Маруся закурила, а мне нравится. Инга потухла. Очередной раз проснувшись, Галя обратилась к Стасику, ты отвезешь меня. Такого откровенного приглашения совокупиться никто из нас давно не слышал, но Стасик, не моргнув, ответил, поехали. Твою мать, подумала я, что он скажет Катеньке, а Катенька Вере. Дети, очнитесь, одернула я Стасика. Стасик был похож на потасканного енота, мне стало жаль его. Езжайте, прокричала им в спины. Они не успели закрыть за собой дверь, как Инга скомандовала, а ну тащи подарки, посмотрим. Я ответила, что распаковывать подарок Веры не буду. Еще как будешь, сказала Инга, тащи давай. Чтобы не морочить себе голову, я принесла на кухню подарок и положила его на стол. А теперь распаковывай, сверлила филин. Маруся мне сочувствовала.

В бумажном свертке лежала упаковка с тремя сортами чая. Все знают, что я люблю чай. Ничего, да, произнесла Инга, рассматривая чаи, а что еще. К чаю прилагалась килограммовая плитка черного шоколада, оформленная в виде бандероли, с печатью из сургуча. Все знают, что я люблю шоколад. Охуеть, отвалилась Инга. Я тоскливо рассматривала чай и шоколад. Инга, скажи, зачем мне килограмм шоколада. Ну, ответила она резко, тебе не угодишь. Нет, как его есть. Грызть, предположил Кирилл. Иначе никак, задумчиво сказала Маруся. Именно что, тоскливо пробормотала я. Инга, этот подарок не для меня, понимаешь. Не-а, зевнула она, что тебе не нравится. Мне все не нравится. За весь вечер эти слова были единственными правдивыми словами. Мне все не нравится. Мне не нужен ее подарок. Она поступила пошло, вынудив Стасика приехать. Стасик похож на задроченного енота, прокомментировала Маруся. Совершенно верно, его и без того все рвут на части, и его жизнь в семье Веры превратилась в большой косяк. Он приезжает ко мне по ее просьбе, вдумайся, чтобы передать этот гребаный подарок, а зачем. Зачем, Инга, она могла бы просто написать, это лучше подарка и Стасика. Адресное послание было бы, адресное, не безликий подарок, который принес уставший енот. Написать письмо, послать sms, позвонить, вложить сюда открытку с двумя словами. Чтобы подарок действительно имел ко мне хоть какое-нибудь отношение, а так никакого. Никакого. Я возмущенно жестикулировала. Инга живо меня слушала. Кроме того, он несет в себе негативную энергию. Какую энергию, перебила меня Инга. Негативную. Рита, а что по поводу негативной энергии говорит нам Православная Церковь. Она нам говорит, что негативная энергия существует, просто говорит другими словами. Да ну, издевалась Инга. Ты не понимаешь, мать, мне от этого подарка плохо, а не хорошо. Зачем мне подарок, если от него плохо, вот ответь. Я тебе так скажу, Инга зевнула и потянулась, ты Вере-то мозг не компостируй. Она тебя поздравила, поступила нормально, а что тебе не нравится, это твои проблемы. Вера вообще ни в чем не виновата. Она ради тебя старалась, ясно. Нет, мать, не ясно. Я не понимаю, как можно так стараться, чтобы после этих стараний становилось хуже. Вера использовала Стасика, который теперь ебётся с Галей, очередной раз натянула его, очередной раз обманула себя, Инга, она просто хотела сохранить свое лицо. Она всегда, в любой ситуации хочет сохранить лицо, даже если это стоит ей потери головы в целом. Нет, Рита, в том, что случилось между тобой и Верой, виновата ты, а теперь просто ищешь, к чему бы придраться. Минуточку, сказала Маруся. Инга смотрела на нее с плохо скрываемой пролетарской неприязнью. Минуточку, Инга, какого хуя здесь происходит. Инга перестала моргать. Взгляд Кирилла завис в пространстве. Маруся внезапно сгруппировалась, словно готовилась к прыжку. Она нервничала, тщательно подбирала слова, чтобы не обидеть филина, а потом бросила. Я так понимаю, что если ты Рите друг, ты всегда на ее стороне. И класть на Веру. Рита говорит, что ей неприятен подарок, значит, он действительно неприятен. Другого мнения быть не может. Чья ты подруга, Веры или Риты. Да, но, подожди, попыталась отбиться Инга. А чего ждать, разошлась Маруся, если у тебя претензии к Рите, разбери их наедине, но какого хрена я должна слушать этот бред, тем более что вижу тебя первый раз. Я пришла поздравить Ритусю, выбирала ей подарок, рада ее видеть и рада, что мой подарок ей понравился. У человека день рожденья, Инга, при чем тут права Вера или не права. Пошла Вера нахер. Не нравится Рите эта бандероль, и конец разборок. Значит, Вера поступила плохо. Я смотрела на Марусю, вспоминала праздники, которые устраивал мне папа. Горы подарков, годы ожиданий. Вспоминала бабусю. Вспоминала день рожденья Влады в монастыре. Вспоминала дни рожденья тех, кто был мне близок. Все подарки. Все улыбки благодарности. Наши слова друг другу. Понимала, что самым дорогим, самым ценным для тех, кто не рядом, всегда оставались корявые буковки. Смешные письма. Короткие или длинные звонки. Всем нам, бывшим близким людям, было важно дотянуться в этот день друг до друга. Созвониться, списаться, успеть помириться, вручить подарок и наблюдать, как его открывают. Моя к тебе любовь. Делай с ней что хочешь. От меня к тебе. Любовь не прекращается. Смотрела на Марусю, теребила волосы на голове, думала, надо же. Думала о том, что не чувствую обиды. На моих глазах вместе с потрясающим свинством растворяется Инга. Она ничего не должна мне, а я ей. Смотрела на Марусю, говорила про себя, Господи, спасибо. Теребила волосы, молчала. Мне всего-то и нужно было, всего-то. Пережить свой день рожденья.