и маленьким носом с горбинкой. Он даже не соизволил посмотреть на него, с отчетливым достоинством держа ручку над кипой бумаг.

Ахмед прошел до края стола и робко поздоровался.

— Здравствуйте, Роман Абрамович.

Начальник поднял взгляд и сверкнул глазами.

— Я Роман Соломонович.

— Извините, ради бога, Роман Абр… Соломонович, — Ахмед быстро поправил отчество начальника, но от этого взгляд начальника стал еще мрачнее.

— Говорите!..

— Что сказать? — недоуменно спросил Ахмед. — Извините: я попутал ваше отчество…

— Я не об этом. Зачем пришли?

— Ага, — Ахмед прибодрился, поставил папку на стол и стал разворачивать бумаги. — Здесь у меня проект и согласования на прокладку газовой трубы под железнодорожной веткой в районе села Первомайское Кизлярского района…

— Можете дальше не разворачивать и не просить — я все равно не буду его подписывать, — сказал Роман Соломонович, с недовольством поджав губы и прожигая гостя злобным взглядом.

Ахмед сжал кулаки под столом, но свое возмущение не показывал, ожидая выравнивания беседы и взаимного понимания. Он с опаской заглянул в унылые, воспаленные глаза начальника и тот застыл с открытым ртом.

— Почему не хотите подписать? — чуть повысив голос, спросил Ахмед. — Вы не представляете, что вы подвергаете риску целое село, которое может исчезнуть с карты, если там не будет газа.

— Вы не первые и не последние, — проговорил Роман Соломонович. — У вас нет понимания, что поезд, проезжая над этой трубой в случае утечки газа, может взорваться. Могут погибнуть невинные люди. И в таком случае сушить сухари придется мне, а не вам. Вы об этом не подумали.

Наступило молчание.

— Что нам делать, скажете?

— Я не знаю, — признался Соломонович. — Переселяйтесь на другую сторону.

Ахмед исчерпал свои аргументы и замолк. Потом он толкнул бумаги ближе к начальнику:

— Подпишите.

Соломонович встал, выпрямился, нахмурив лоб и насупив брови.

— Убирайтесь с моего кабинета!.. — прокричал Соломонович, надрывая голос. — Будете мне еще приказывать…

Ахмед больше не стал настаивать, не хватило духа. Он с потемневшим лицом тихо встал и ушел.

Ахмед застал Ивана и Идриса в маленьком кафе на привокзальной площади. Они, увидев на лице Ахмеда мину, готовую взорваться в любую минуту, догадались, что дело дрянь.

— Ну, что? — спросил Иван Ахмеда, когда тот подошел и сел за стол. — Судя по твоему лицу, все хорошо?

— Не надо издеваться над чужим горем, — вставил Идрис.

— И где твой план? — спросил Иван, наливая коньяк в рюмку. — Коньяка в бутылке оставалось чуть больше половины. И настроение Ивана было на подъеме.

— Наливай! — произнес Ахмед и, обращаясь к Идрису, попросил сигарету для полного счастья.

Иван налил рюмку и протянул Ахмеду, но тот возмущенно отвел его руку.

— Ты чó мне даешь! — наливай в стакан.

— В стакан? — переспросил Иван, не узнавая соседа. Он пил мало, понемногу, а тут полный стакан. Не к добру это.

— Иван, не смотри на меня так.

— Хорошо, хорошо, — проговорил Иван, наливая полный стакан.

Ахмед выпил стакан одним залпом в два движения кадыка — вверх и вниз. Ахмед закрыл глаза, сморщив лицо, а по губам продолжали стекать капельки коньяка. Иван держал возле его вытянутых губ закуску — кусочек шоколада.

Открывая глаза и расслабляясь, Ахмед произнес:

— Хо-ро-шо в теле, но плохо на душе.

— Закуси, закуси, — подхватил Идрис.

— Да, план твой не сработал, братец, — посетовал Иван. — Надо было хоть посоветоваться со мной. Расскажи, что не так.

— План еще не вступил в силу, — заявил Ахмед, нагревшись и воодушевившись от злого напитка. Он, оценив обстановку в помещении кафе и, увидев троих полицейских за столом в дальнем углу, встал и покачивающейся походкой направился к ним.

— Привет, ребята и приятного аппетита, — поздоровался Ахмед с не знакомыми людьми. Полицейские от неожиданности на секунду задержали движение столовых приборов и уставились на Ахмеда. — Извините, пожалуйста. Не скажете, сколько сейчас дают за хулиганский поступок?

У всех троих по губам проскользнули улыбки.

— А вы, что собираетесь кого-то побить? — спросил один из них.

— Это зависит от последствий, — заметил второй.

— Два года тюрьмы, — подхватил третий.

— Ладно, спасибо, — поблагодарил Ахмед полицейских за консультацию. Когда он отвернулся от них, третий, хихикая, добавил:

— Но предупреждаем: лучше не попадайтесь к нам в руки.

Ахмед вернулся к друзьям, которые с любопытством и с открытыми ртами продолжали смотреть на него, и рухнул на стул.

— Ты зачем пошел к полицейским? С ума сошёл? — спросил Иван в недоумении.

— Молчать! — крикнул Ахмед, становясь все больше агрессивным. Его нижняя губа опущена, лоб сморщен. — Наливай еще один стакан. Иван посмотрел на Идриса.

— Наливай, раз просить, — посоветовал Идрис. — Может, у него план такой.

Выпив еще один стакан коньяка, Ахмед, подхватив папку со стула, встал и заявил:

— Я узнал, что за мой план меня могут посадить на два года. Ну, и пусть. Для меня честь дороже.

Ахмед под пристальным взглядом товарищей и троих полицейских направился на выход. Иван тут же выбрался из кафе вслед за Ахмедом и через всю улицу прокричал:

— Что мне твоей жене сказать?

Ахмед оглянулся.

— Скажи, что я попал под машину и вернусь через два года, — ответил Ахмед, махнул рукой и скрылся в вестибюле офиса.

Ахмед беспрепятственно прошел через проходную, поднялся на пятый этаж, вошел в приемную Романа Соломоновича и, ничего не сказав секретарше, пока она не успела сообразить, что происходит, стал открывать двери начальника.

Ахмед появился в дверях кабинета начальника с сурово начерченными линиями круглого лица; с тупым, лишенным эмоций взглядом, с тонкими растянутыми в яростной усмешке губами — он казался воплощением лесной дикости. Он закрыл дверь, провернул ключ и спрятал его в карман брюк.

Роман Соломонович встал, упершись обеими дрожащими руками об стол.

— Выйдите вон из моего кабинета, — проорал начальник. — Я сейчас позову милицию.

— Зовите, кого хотите, — в ответ бросил Ахмед, подошел и вырвал шнур телефона из розетки. — Я не уйду отсюда, пока не подпишете бумаги.

Наступила тягостная пауза. Ахмед сел за стол и развернул папку.

Здраво оценив обстановку и взвешивая все «за» и «против», Роман Соломонович, удивляясь смелости и решительности посетителя, тихо спросил:

— Кто вы такой?

— Я же вам говорил, что я депутат. Не народного собрания, а всего лишь сельсовета и я несу ответственность за мои обещания перед народом.

— Откуда вы?

Ахмед рассмеялся.

— Вы меня не слушали, когда просил вас поставить подпись. Я из Кизлярского района.

— Родом откуда?

— Я из Табасарана. Село Туриф.

Роман Соломонович изменился в лице.

— Что же вы мне сразу не сказали. С этого надо было начать.

— А это имеет какое-нибудь отношение к моей просьбе?

— Конечно, друг мой, — начальник встал. — Он