не ударила, только отправила прочь. Всхлипывая и глотая слезы, Лиза торопилась в мою сторону. Когда мы встретились за углом, она вздрогнула так, словно увидела чудовище, а затем ухватилась за сердце.

— Ох, ньера, это вы?

— Лиза, что произошло? За что тебе ругала эрлесса?

— Все хорошо, ньера. Я пойду.

— Лиза, — я сделала многозначительную паузу, привлекая внимание и приказала: — Проводи меня в мои покои, пожалуйста. Мне нужна твоя помощь. Ты же все еще моя горничная?

— Конечно, ньера.

Когда мы оказались за запертой дверью, я снова повернулась к служанке:

— А теперь рассказывай, что стряслось?

— Эрлесса рассердилась за то, что я рассказала вам про призрака.

— Н-да…

— И за то, что ее дочери потеряли экофара.

— И все?

— Кажется, все… Я так и не поняла, что я сделала не так, если честно, но эрлесса сказала… — Лиза снова всхлипнула. — Эрлесса сказала… Что отдаст меня нирфам на потеху, — слезы побежали по щекам градом.

— Тише-тише! — я обняла девушку. — Все будет хорошо, я не дам тебя в обиду!

Я решила во что бы то ни стало защитить эту девушку. Она чем-то напоминала мне меня прошлую, до того, как я согласилась выйти замуж за Цветкова. Пугливую, чистую и наивную… Верившую людям и тяжело переживающую несправедливость.

Впрочем, так ли сильно я изменилась с тех пор? Ну чистоты и веры в людей поубавилось однозначно… Сейчас мне кажется, что моя жертва была напрасной зря. Я по-прежнему не знаю, что на самом деле стало с Василиной, разве что Цветкову отомстила. Правда, не я, а Валечка. Даже если он выжил, то вряд ли остался целым. Но это никак не компенсирует то, что восемь лет я провела в постели с врагом, а теперь нахожусь неизвестно где. При чем есть большая вероятность, что валяюсь в коме, а все происходящее — бред бредовый, слишком уж оно невероятно…

Неужели все жертвы были зря?

— Ньера Марина, лучше бегите отсюда, пока не поздно. Я попробую устроить так, чтобы вас за ворота выпустили. Даже…Даже отдам свою девственность Юзеку, он на воротах дежурит этой ночью. Он давно ко мне клинья подбивает, но…

— Тише! Сдурела? — я даже схватила Лизу за плечи и встряхнула. — Никаких жертв! Выдумала мне еще!

— Вы бы только знали, какие страшные люди эти Зинборро! Они с нирфеатами знаются. Драклорда предали и заветы Дракона Прародителя. Думаете, чего так хорошо живут и богато, в то время, как большая часть земель предела разорены?

Заливаясь горькими слезами, Лиза выдавала сведенья, которые формировали картину мира. Она-то думает, я путешествовала и видела все своими глазами, а я неизвестно откуда появилась в телеге… Или в болоте, если верить рассказам тех мужиков.

— Разберемся. Во всем разберемся. А потом сбежим, если понадобится, но только вместе, ладно?

Лиза даже дышать перестала

— Вместе?

— Ну а как же еще? — я улыбнулась и обняла ее еще раз. — Я здешних краев не знаю, заблужусь в два счета и сгину в болотах, а ты местная. Ты поможешь мне, я тебе. Будем друг друга поддерживать. Только никому ни слова.

— Ньера, вы заберете меня в Кирфаронг? — в огромных глазищах плескалось столько надежды, что я не могла ей отказать.

— Конечно! И надо потихоньку готовиться, только молчок!

— Клянусь! Убивать будут ни слова не скажу!

— Надеюсь, не будут, — подмигнула я. — А теперь идем, проведаем птенчика.

Экофарчик сидел тихо, пока мы его не позвали. Когда убедился, что это мы, вышел и даже дал нам себя погладить. Поворачивался так, чтобы было удобнее его чесать, вытягивал шейку, а потом взял и клюнул Лизу за длинную косу — она носила две, перекинутые на грудь.

— Он голодный.

— Ужасно голодный!

Мы обе вздрогнули, потому что последнее сказал он сам.

— Ньера, он разговаривает! Точно он!

— Точно, Лиза. Птичка, так ты говорящая? Эй? — я почесала перышки под клювиком.

Но птенец делал вид, что ничего не произошло, больше не желая с нами общаться. Я встречала говорящих попугаев с приличным запасом слов. Может, и это существо, умеет так же?

— Его определенно надо покормить. Лиза, отведи меня к Граппе.

— Ньера… Я бы не советовала. У эрлины Граппы характер отвратительный. Она вас только расстроит, а потом маменьке нажалуется. Как бы чего не вышло.

— Ничего-ничего. Веди, у меня есть мысль, как найти к ней подход.

Покои сестер располагались в другом крыле, окна которого выходили на солнечную южную сторону. Только сейчас я поняла, что в Белых покоях солнце почти не показывается, разве что рано утром в спальне, окно которой выходит на восток, а гостиная и вовсе смотрит четко на север.

Едва попав в другое крыло, я поняла, что оно обитаемо, а мое — нет. Тут сновали слуги. Открывались и закрывались двери, что-то заносилось и выносилось. Пока мы шли, нам встретилась женщина с корзиной грязного белья, которую выронила, стоило увидеть меня.

— Манана, не бойся, это ньера Фризо. Она дальняя родственница Лунары, — поспешила успокоить ее Лиза.

— Дракон Прародитель, ньера, — низко поклонилась мне та. — Я уж думала бедняжка Линдара вернулась с того света. Вы так похожи.

— Извините, что напугала. Я не хотела, — улыбнулась ей я, и служанка вылупила глаза.

— Не извиняйтесь, ньера! Негоже благородным ньерам извиняться перед простыми сохами, — она бросилась подбирать с пола оброненные тряпки.

— А ньера Марина не такая, как здешние ньеры, Манана, — негромко сказала Лиза, и они многозначительно переглянулись.

— Простите, мне нужно вернуться к делам, — поклонившись, Манана поспешила прочь.

Еще нам встретился мужчина с подносом грязной посуды и пунцовым лицом.

— Похоже попал под руку эрлессе, — шепнула мне Лиза.

Из дальней двери вывернул какой-то непрезентабельный мужик, перепачканный чем-то черным. Он был таким замызганным, словно оказавшийся здесь по ошибке. С интересом он уставился на нас.

— Влас, снова камины чистишь? — поинтересовалась Лиза.

— Если бы! Ньера Граппа приказала проверить дымоход. Надеется, найти там свою птицу, будь она неладна! —