– Леха, кажется, едут… – прошептал в трубку Черкасов. – Вижу фары… Вот прошли развилку на Старицу, приближаются к деревне. Сейчас проедут… – Долгая пауза, в трубке было слышно, как работает мощный трехлитровый двигатель. – Проехали, Леха… Будут у тебя через пару минут…

– Я понял, Борька. Больше не звони, отключаюсь. Беги сюда, схоронись у калитки, в драку не лезь. Не забывай, что у них огнестрельное оружие.

Он тут же позвонил соседу. Тот сидел в теплице, наслаждался ароматами помидорной рассады.

– Палыч, подберись к ограде между нашими участками, залезь в смородину и не отсвечивай. Стреляешь только в том случае, если меня прижмут…

– Да не маленький, понимаю, – проворчал пенсионер.

Алексей отключил у аппарата звук, вибрацию. Заскользил по тропинке за разобранную теплицу, опустился в бочку, оставив снаружи только голову…

И наступило ожидание. Он вслушивался. Было тихо. По идее, должны уже подъехать, но он не слышал, чтобы работал двигатель. Не слышал голосов. Приходилось признать, что противник не так прост и тоже способен удивлять. Думай, Диоген, думай… За участком Палыча переулок, выходит на западную околицу. Где-то там оставили машину, идут пешком. Одни направились к дому, видя, что в нем горит свет, другие (или другой) могли пробежать по переулку, подойти к участку с тыла – в районе сортира и бани… Не слышно пока. Выжидают, присматриваются, ждут, что в окнах за шторами кто-то шевельнется. Большое упущение, некому там шевельнуться. Плохо продумал диспозицию бывший майор спецназа – глухая ночь, а в окнах свет горит…

Нет, что-то треснуло за баней. Там шаткий плетень, и кто-то оперся на него, не предвидя последствий. Алексей осторожно высунул голову. От угла бани кто-то отделился, перебежал за разросшуюся облепиху. За ним еще один. Значит, сзади двое. Он снова всматривался в темноту. Видел очертания калитки, слева от нее кусты, за кустами штакетник, справа от тропинки скособоченный фундамент, тропинка поворачивала за угол к крыльцу и освещенной веранде. Вокруг облезлого плафона носились мотыльки и ночные бабочки. Смутно шевельнулось что-то за калиткой, видимо, нащупывали шпингалет. А он проржавел, его расшатывать надо. Рядом с человеком возник еще один, опустился на корточки. Глухой шлепок, еще один – действительно, зачем греметь металлом, если можно выбить штакетины и пролезть в дырку…

Алексей не дышал, вытянул шею. Странное неудобство в левом бедре. Он пригнул голову, достал телефон, в котором отключил вибрацию и звук. Не подвело необъяснимое чувство: пришло сообщение от Черкасова: «Леха, один оставался у машины, я его вырубил. Двое лезут с улицы, иду за ними». Молодец Черкасов! Но ведь предупреждал – не лезть! Быстро отстучал короткий ответ: «Сиди». Снова начал привставать на подрагивающих ногах. А по дорожке к дому со стороны бани уже крался человек. Мелькнула мысль: а ведь сейчас он четко напротив Палыча. Можно разрядить в башку порцию дроби – и кирдык котенку, гадить не будет…

В противоположном конце тоже шевельнулись два силуэта. Парочка проникла на участок в районе калитки, гусиным шагом кралась вдоль фундамента. Один свернул к веранде, второй затаился на углу. Почему они так сложно? Сработало чутье, что их пытаются облапошить? Алексей повернул голову направо. Тот, что шел от бани, выдвинулся вперед и сел на корточки. Был еще один – на том же направлении… Так и есть, раздвинулась малина перед баней, выскользнул, пробежал, пригибая голову, по тропинке, присоединился к товарищу. А товарищи на крыльце не бездельничали. Первый разогнул спину, стал бесшумно подниматься на веранду. Взялся за ограждение двумя руками, чтобы прыжком преодолеть последнюю ступень. Что-то треснуло, дикое мяуканье, невнятная тень выскользнула из-под ног, пулей понеслась в западную часть огорода, где росла смородина! Мужчина не удержался, коленом переломил ступень, отвалился, мыча от боли. Неловко поднялся, потирая отбитое колено. Алексей чуть не рассмеялся во весь голос: молодец, котяра, выполнил свою историческую миссию! Временные трудности не поколебали решимости бойцов. Пострадавший сдавленно ругался, грозил кулаком растаявшему во мраке животному. К нему, разгибая спину, подошел второй, снисходительно похлопал по спине, мол, бывает, не отчаивайся. Они уже не таились, стояли под верандой, разглядывая окно, в котором мерцал свет за занавеской. Второй тихо потешался над товарищем. Последний огрызался. Весельчак был долговязый, рослый – вылитый господин Герасимович. Вторая попытка забраться на веранду. К сожалению, второго кота в хозяйстве не было, а первый сам испугался, так что попытка на этот раз удалась. Злоумышленник на цыпочках подошел к двери, потянул на себя. Дверь была заперта, но гуляла в пазах проема, достаточно рывка, чтобы выломать. На веранду взобрался Герасимович. Две тени стояли, сливались с домом – видимо, гадали, что же странного в окружающем пространстве. Здесь все, черт возьми, странное! Потом блеснул свет – Герасимович вынул телефон. Пауза, недовольное ворчание: «Шалый не отвечает… Уснул он там, что ли?» С Шалым благодаря стараниям Черкасова все было в порядке. У калитки со стороны улицы что-то приподнялось и опустилось. Кому было сказано сидеть!

Зашевелились двое на дорожке справа от Алексея. Донеслось глухое: «Оставайся здесь, посматривай по сторонам. Тут что-то нечисто», после чего первый заскользил к веранде, а оставшийся наблюдатель – на вид невысокого роста, жилистый – присел на корточки. Теперь на крыльце было трое злоумышленников. Они посовещались – напряженные позы выдавали волнение, им что-то не нравилось. А кто их, собственно, звал? Герасимович посторонился, что-то бросил подчиненному. Тот взялся за дверную ручку, приготовившись дернуть посильнее, расставил ноги. Эх, гранату бы сейчас под порог…

Идея созрела экспромтом. Алексей вылетел из-за бочки, прихватив огрызок доски. Два бесшумных прыжка вправо – вернее, почти бесшумных: человек, сидящий на дорожке, что-то почувствовал или уловил движение краем глаза. Но поздно, Алексей вылетел, как истребитель из облака, оттягивая доску, словно бейсболист свою биту…

Два события произошли одновременно, секунда в секунду! Хрустнул замок, вываливаясь из гнезда, резко скрипнула дверь. Доска впечаталась плашмя в загривок боевика! Тот не охнул, не вскрикнул, повалился носом в землю, лишившись чувств. Те трое, разумеется, ничего не услышали. Они по одному просачивались в дом. Алексей оттащил с тропы бесчувственное тело. Не было времени его обыскивать.

– Палыч, ты здесь? – прошептал он.

– Ага, тута я, – донеслось из-за ограды, разделяющей участки. – Жестко ты его, Алексей. Не перестарался, нет?

– Нормально, Палыч. Все продумано и взвешено…

Алексей на цыпочках побежал по тропинке и скорчился под лестницей на веранду. Проломленная верхняя ступень озарялась светом из дома – входная дверь была раскрыта. Он приготовился взлететь наверх, перебежать веранду, уже подался вперед…

– Василий, мать твою, кому сказано остаться! – Что-то вылупилось из проема – кажется, знакомый обладатель «приличного» лица и окладистой бородки. Как славно, что не успел разглядеть его! Тот шагнул навстречу – Алексей бросился через сломанную ступень. Неприятель глухо охнул, он просто не ожидал! Инерция тащила его вперед, Алексей повалился ему под ноги, помогая продолжить движение. Все произошло красиво! Бородач с ужасом почувствовал, как ноги отрываются от пола, мир начинает вращаться. Дыхание перехватило, он даже не успел ничего крикнуть. Для усиления рывка его схватили за шиворот – и бородач, кувыркаясь, вылетел с веранды, пролетел над лестницей и раздавил куст чахнущего крыжовника, от которого все равно не было толку! Он, в принципе, не пострадал, не считая отбитых внутренностей, но это упущение Алексей быстро исправил, набросился на него, ударил кулаком в горло – коротко и ясно. Тут главное не переусердствовать. Бандит подавился слюной и потерял сознание. Алексей снова кинулся в дом и прижался к стене рядом с открытой дверью. Эх, выманить бы их по одному… Из дома доносился шум, треснула половица. Он прошел короткие сенки и высунул нос. По просторной кухне бродил упитанный бритоголовый субъект. Он угрюмо посмотрел налево, направо, зачем-то толкнул холодильник – и тот протестующе загудел, зашатался на неровном полу. Что-то скрипнуло в дальней комнате – там еще один… Бритый ухмыльнулся, посмотрел на потолок. Потом его взгляд переместился вниз, уперся в крышку подпола, из которой торчало непокорное стальное колечко – вечно приходилось о него спотыкаться! Крышка привлекла внимание. Субъект опустился на корточки. Правильно мыслит товарищ! Он сидел спиной к двери. Алексей на цыпочках перелетел порожек, а в следующий миг уже сидел на полу, расставив ноги, и, прижавшись к спине противника, предплечьем бесцеремонно душил его! Сработал фактор неожиданности – громила тужился, пыхтел, но кислород был надежно перекрыт, его движения слабели, глаза закатывались. В этом деле тоже нельзя перестараться, а то потом не откачаешь. Все происходило медленно, трудно. Алексей молил, чтобы не вышел из комнаты пятый – а то здравствуйте вам, не хотите ли подождать?.. Громила обмяк, повесил буйную головушку. Алексей быстро окинул взглядом обстановку. Спекся красавчик – валялся с закрытыми глазами, разинув пасть. Пятый (и последний) что-то передвигал в горнице. Скрипнула дверь – вошел в спальню. Алексей подбежал к проему, прижался к стене. Затопали тяжелые ботинки. Разочарованно сопя, господин Герасимович прошел через комнату и вырос во всей красе на кухне. Перешагнул порог… и глаза от изумления полезли на лоб, когда уперлись в тушу сообщника. В руке он держал пистолет – большой, черный, фирмы «Браунинг». Дернулся глаз, когда слева вырос силуэт. Но оружие сместиться не успело – удар ребром ладони по сгибу локтя – и пистолет запрыгал по полу, подался под ножку буфета. Взвизгнув от боли, Герасимович схватился за изувеченную конечность и уставился на Алексея: