– Мощная штука, – с уважением произнес Павел.

– Похоже, из пулемета его не возьмешь, – недовольно процедил сквозь зубы сержант.

Он остановил машину и, облокотившись на руль, повернулся в сторону лейтенанта.

– Так что будем делать? – осведомился он.

– Лучше оставить их в покое, – сказал М-1.

– У нас приказ уничтожить монстров, – нервно дернул головой лейтенант.

– Ну и как вы собираетесь его выполнять? – расплылся в ядовитой ухмылке М-1.

– У тебя есть бензин в канистрах? – спросил лейтенант у сержанта.

– Есть, – ответил тот.

– Сколько? – потребовал более конкретного ответа лейтенант.

– Три полные. – Сержант недоумевающе дернул плечом. – А зачем?

– Мы их поджарим! – с садистской радостью возвестил лейтенант.

– Вы сошли с ума! – М-1 бросился к окошку в кабину, будто собирался удержать лейтенанта за руку. – Не делайте этого!

– У вас есть другие предложения, рядовой М-1? – сухо спросил лейтенант.

– Я уже в который раз предлагаю не трогать слонов! – крикнул ему в лицо М-1. – Оставьте их в покое!

– А я приказываю уничтожить их, – все так же сухо произнес лейтенант. – Рядовой М-1, возьмите канистру с бензином и подожгите монстра.

– Это безумие! – в отчаянии всплеснул руками М-1.

– В случае невыполнения приказа я отправлю вас под трибунал, – с трудом сдерживая негодование, процедил лейтенант сквозь зубы.

– А в случае его выполнения мы все отправимся на небеса! – еще раз попытался воззвать к голосу разума М-1.

– Рядовой М-1, вы получили приказ… – Рука лейтенанта передвинулась с приклада автомата, который он держал на коленях, поближе к спусковому крючку.

М-1 безнадежно махнул рукой и выпрыгнул из машины.

Павел спрыгнул на песок следом за ним.

– Я помогу тебе, – сказал он.

– Давай, – обреченным голосом согласился М-1. – Вставь в автомат обойму с трассирующими.

Павел перезарядил автомат и взял его наизготовку.

М-1 с канистрой в руках встал в нескольких метрах впереди по направлению движения слонов. Когда челюсть ближайшего к нему чудовища упала вниз, наемник, размахнувшись, закинул в нее канистру с бензином.

– Стреляй! – крикнул он Павлу и, развернувшись, побежал, увязая ногами в песке.

Павел дал ему возможность отбежать как можно дальше. Когда челюсти слона уже почти сомкнулись, он выпустил короткую очередь по едва видневшемуся зеленому боку канистры.

Полыхнуло пламя. Грохот разорвавшейся канистры потонул в низком, протяжном реве, в котором слились боль и ярость. Изогнутые лапы монстра распрямились, оторвав от земли многотонную громаду тела. С громоподобным ревом и хлещущим изо рта пламенем чудовище ринулось на врага. Оно не могло поверить, что эту страшную боль причинили ему два маленьких человечка, бегущих со всех ног в разные стороны. Чудовище, с неожиданными для него быстротой и проворством, бросилось на то, что казалось ему более достойным противником – на завязшую в песке машину.

Удар упавшей вниз челюсти расплющил кузов. Двое успевших выпрыгнуть из него наемников вместе с сержантом, выскочившим из кабины и давшим по чудовищу очередь из автомата, были вдавлены в песок тяжелыми сваями ног.

Все было кончено за несколько секунд. Люди были мертвы. И чудовище забыло о них, как человек забывает о прихлопнутом ладонью комаре, – только зуд в укушенном месте остается.

Сразу же после взрыва Павел прыгнул в траншею, прорытую каменным слоном. Он чудом остался жив, когда второй монстр бросился вслед за своим сородичем и его ужасные ноги обрушили на растянувшегося на дне траншеи Павла груды песка.

Когда Павел выбрался из завала и прочистил глаза и уши, все уже закончилось.

Два каменных слона чуть в стороне от своей прежней трассы продолжали мерно вспахивать песок.

– Эй!..

Павел обернулся на крик.

Сидя на песке, ему махал рукой М-1.

Обрадованный тем, что хоть кто-то еще остался жив, Павел подбежал к напарнику.

М-1 сидел, вытянув ногу и обхватив ее обеими руками. Губы его кривились от сдерживаемой боли.

– Что с тобой? – спросил Павел.

– Ничего страшного, – не разжимая губ, промычал М-1. – Кто-то из этой парочки по бедру погладил. Кость, похоже, цела, но подняться на ноги не могу. – С неожиданной злостью М-1 ударил кулаком по песку. – Я же говорил лейтенанту, что не нужно трогать каменных слонов! – давая выход злости и боли, закричал он.

Павел успокаивающе положил руку товарищу на плечо. Запрокинув голову, М-1 глухо застонал.

Отвернув крышку на рукоятке ножа, Павел вытряхнул на ладонь горсть шприц-ампул, выбрал одну с желтой маркировкой и, взяв двумя пальцами, протянул М-1.

– Сам уколешься или помочь? – спросил Павел.

– Сам, – ответил М-1 и выхватил из руки Павла шприц с обезболивающим.

Сорвав с иглы стерильный колпачок, он прямо через штанину вогнал ее себе в бедро и выдавил все содержимое пластиковой ампулы.

– Что делать будем? – снова спросил Павел.

– Наверное, самым правильным будет оставаться на месте, – подумав, сказал М-1. – Тем более что идти я все равно не могу. Командование, даже если и откажется от новых попыток уничтожения монстров, обязательно пошлет кого-нибудь на поиски нашего, теперь уже несуществующего, взвода. Так что, рано или поздно, нас обязательно найдут.

– Лучше рано, – невесело усмехнулся Павел и тряхнул флягой, воды в которой оставалось меньше половины.

М-1, приложив ладонь козырьком ко лбу, посмотрел на клонящееся к горизонту багровое солнце.

– Ночью будет холодно, – сказал он. – Попробуй обрезать брезент с машины.

Павел подошел к тому, что осталось от машины, и, стараясь не наступать на тонкие кофейные корочки, оставшиеся на месте впитавшейся в сухой, горячий песок крови, принялся обрезать шнуры, крепящие брезент к обломкам металлического каркаса кузова. Обрезав край, намертво зажатый искореженным металлом, Павел стащил брезент и сразу же отвернулся в сторону, чтобы не видеть открывшегося кровавого месива.

– Немного измазан кровью, – сказал он, расстилая брезент на песок рядом с М-1. – Скоро просохнет.

Когда стемнело, наемники легли бок о бок на дно траншеи, прорытой каменным слоном, и завернулись в брезент.

Лежа на спине, Павел смотрел в бездонную темноту ночного неба – как будто кусок черного бархата, подбитый серебряными гвоздочками звезд.

«Совсем как дома», – подумал Павел, и внезапная тоска сдавила ему грудь.