Шрамы.

Много шрамов.

Сначала они казались совсем незаметными. Но теперь я видела только их, понимая, что мои руки холодеют, а глаза больше не замечают красоты его тела.

Одни из них были круглые, со смазанными стянутыми краями.

Другие шли полосами, как обычно бывает после полостных операций.

— Я знаю о жизни «внизу» куда больше, чем ты можешь себе представить! — Варг сделал еще один шаг ко мне, когда я поняла, что отступать больше некуда.

Я снова была между ним и холодной стеной.

— Просто слушай, что я говорю, и не пытайся сделать ничего иного!

Это не звучало угрозой, но было сказано беспрекословно и жестоко. Не оставляя выбора иного.

Он стоял слишком близко.

Смотрел на меня сверху вниз, а я пыталась не растерять своей отваги и безумия, неожиданно выдыхая то, что не должна была:

— Ты пустил ко мне Художника…

Не знаю, почему меня это так задело.

Может, я не хотела смириться со своим позорным поражением и из чистого упрямства пыталась доказать себе, что могу привлечь его внимание не хуже той силиконовой куклы?

— Разве ты не этого хотела?

Я услышала в его словах явное лукавство. И снова пыталась понять, кто из нас играл и в какую игру.

Варг любил бросать вызов и смотреть, что будет дальше.

А я не могла отступить и поддаться ему, когда вскинула голову, чуть дергая бровью:

— А ты будешь делать всё, что я захочу?

Ну почему я никогда не могла промолчать?

Смиренно опустить глаза и хотя бы казаться милой и послушной!

Не-е-ет же!

Стоило мне только уловить вызов в его голосе или взгляде, как всё внутри меня вставало на дыбы бешеной кошкой и срочно хотелось хотя бы «нагадить в тапки»!

А ведь нужно было понимать, что кошка против волка — это верное самоубийство!

Я сначала делала, а потом пожинала колючие плоды собственного взбалмошного характера.

Как сейчас. Когда Варг схватил меня рукой за скулы, впечатывая в стену и улыбаясь при этом хищно и возбужденно, чтобы выдохнуть в мои губы:

— Только если и ты будешь делать всё, что захочу я!

Я уже знала, к чему всё идет.

Знала, что поцелуя будет не избежать. Но всё равно не была готова, когда Варг сделал это.

Слишком резко, слишком жадно.

Он в буквальном смысле обрушился на меня, отбирая воздух и пресекая любые попытки к сопротивлению!

И если можно было изнасиловать губами, то он делал это искусно и со знанием, снова приподнимая над полом и зажимая у стены своим полуобнаженным телом.

Именно такого поцелуя я добивалась в его кабинете. И вот свершилось.

Вот только что делать дальше, я не знала.

Я просто потеряла ориентацию в пространстве, хваталась за него руками и пыталась оттолкнуть.

Или не пыталась?..

Страшно было признаться сейчас себе, но то, что делал Варг, заставляло меня сжиматься всей душой, но отчаянно трепетать.

Потому что ТАК меня не целовал еще никто и никогда.

Даже мой жених, который клялся в любви и верности.

Было в этом поцелуе Варга что-то отчаянное. Животное. Хищное. Всепоглощающее.

Это был его ультиматум. Его большой прокол, в котором он не боялся показать, как сильно он возбужден и жаждет. Меня.

Он. Хочет. Меня.

Эта мысль пульсировала дрожью.

Гудела кровью, которая носилась по телу бешено и разгоряченно.

Я еще не проиграла!

Игра только начинается!

И если до этого момента я ошарашенно и скованно предпринимала попытки оттолкнуть его, то сейчас решила действовать иначе. Чтобы проверить. Убедиться в том, что мне всё это не кажется.

Хотя едва ли мне могло что-то казаться, когда Варг прижимался своими бедрами к моим!

Такой размер и величину в принципе было невозможно скрыть!

Я видела его обнаженным и прекрасно могла представить, каким он мог быть в действии.

Впрочем, видеть и чувствовать собственным телом — это совсем не одно и то же!

Я подалась вперед, окрыленная тем, что чувствовала от него.

Или просто этот сумасшедший день сделал из меня ту, что бросалась в омут с головой, потому что, кажется, хуже уже просто не могло ничего произойти, чем стать частью дикой безжалостной игры.

И пусть Варг не нуждался ни в моем согласии, ни в моем участии, я раскрыла губы, касаясь своим языком его в ответ и становясь непосредственным участником этого дикого поцелуя без тормозов.

Кажется, от неожиданности Варг оторопел.

Даже сбавил обороты, позволив мне глотнуть воздуха и приоткрыть глаза, чтобы окунуться в его взгляд, отчего мое сердце заколотилось.

А ведь, оказывается, даже лед мог гореть!

Он словно отпустил себя.

Перестал сдерживаться и теперь делал то, что хотел и как хотел, а я могла только цепляться руками за его широкие горячие плечи и надеться на то, что у меня хватит запала и смелости, чтобы идти до конца.

И не думать о том, что я сама увязаю в этих безумных эмоциях.

Сопротивляюсь им, ненавижу его, но всё равно пропадаю!

Потому что было что-то завораживающее и пугающее в том, как Варг тянулся сейчас ко мне, причиняя боль, пугая, но не останавливаясь.

Я знала, что мои губы припухнут, когда всё это закончится, а на теле останутся синяки от его длинных пальцев, замирая и скованно дергаясь, когда Варг обхватил мои ноги под коленями, раздвигая их широко в стороны, и прижал к стене.

Теперь нас разделяла только тонкая одежда, которая уже мало что значила.

Но я всё еще надеялась на его холодный разум и собственную выдержку, понимая, что едва ли смогу остановить его, если Варг не захочет этого сам.

Надежды лопнули, подобно гелиевому шару на морозе, когда послышался треск разорванного материала.

Вернее, моей кофты!

Единственного источника тепла в этой холодной комнате, где просто напрочь отсутствовало какое-либо отопление!

Это было первым признаком того, что Варг завелся настолько, что уже, кажется, совершенно не контролировал себя.

Я дернулась, пытаясь оттолкнуть его, когда поняла, что вслед за разорванной кофтой он просто подцепил пальцем нижнее белье, освобождая мою грудь, чтобы тут же накрыть ее своими ладонями, при этом продолжая удерживать у стены буквально одними бедрами.