Впечатленный таким подробным рассказом, я тогда присел перед ним на корточки, как сейчас, и протянул руку:

— Я— Варг.

— Да знаю я, — прокряхтел старик, но руку в ответ пожал, глядя в мои глаза с азартом и по-доброму. А потом и вовсе хохотнул — Смотрю на вас и диву даюсь! Ты ж почти два метра! От тебя народ шарахается, а иногда смотрит вслед, раскрыв рот. А она тебя в упор не видит!

И это была правда.

Лиза просто не видела меня.

— Варвар, значит, ты?

— Викинг.

— Так разве это не одно и то же?

У меня в машине было несколько банок икры и свежей красной рыбы, которую я должен был привезти в «Чертог» на пробу от новых поставщиков. Я отдал всё этому старику, купив ему в булочной свежего хлеба. И большую бутылку самой дорогой водки, а собаке — курицу гриль.

— Смотрю на тебя и не понимаю, почему тебя все так боятся?

— Потому что многое слышали обо мне.

Я сел рядом с ним прямо на асфальт, не обращая внимания на косые взгляды прохожих.

Меня никогда не волновало мнение других людей.

Достаточно было того, что я сам знал о себе.

— То, что ты топор любишь? — прокряхтел старик, уплетая хлеб, который макал в черную и красную икру по очереди, не забывая про собаку и протягивая кусочки хлеба и мне. — Так это и я слышал. А глаза у тебя добрые, понимающие.

— Я редко бываю такой, — сознался я начистоту, протягивая свой телефон старику. — Присмотришь за ней, пока меня нет?

— Присмотрю! Но шпионить не буду!

Я кивнул с улыбкой в ответ.

— Позвонить сможешь с такого телефона?

— Разберусь, салага!

Так мы и подружились.

С тех пор я заезжал в русский квартал так часто, как только мог, не привлекая внимания Бьёрна и своих парней, а старик рассказывал мне всё, что здесь творилось, пока меня не было.

Он никогда не звонил.

До сегодняшнего дня.

И потому, когда я увидел свой собственный номер на экране нового телефона, сердце дрогнуло.

— Варвар, приезжай. Тут что-то интересное намечается.

— Лиза цела?

— Да! А вот офис ее отца, похоже, грабят дружки того салаги, с которым твоя девчонка уехала.

Я скрипнул зубами от услышанного, тут же срываясь с места и кидая уже на ходу:

— Присмотри там за ними! Я уже еду.

И вот я был на месте, даже если русский квартал располагался в другой части Ванкувера, разделенного проливом.

— У тебя, кроме топора, есть какое-нибудь оружие-то? А то те парни хоть и сосунки, а явно вооружены! Да и вообще, такому бандиту, как ты, даже неприлично без нагана ходить!

Уже направляясь в сторону закрытого офиса, я оглянулся на него с улыбкой, чуть подмигивая:

— Волнуешься за меня, старый?

— Еще бы! Вдруг у тебя еще когда в багажнике рыба заваляется и ты захочешь со мной поделиться! — старик хоть и улыбнулся мне в ответ, но выглядел искренне взволнованным.

— Завтра заваляется.

— Как хоть та рыба называлась-то?

— Форель.

Я подошел к порогу, прислушиваясь к тому, что происходило за дверью, и явно слыша шипящие голоса и нервную речь.

— Дорогая, поди?

— Дороже селедки, — хмыкнул я, уже положив руку на дверную ручку, которую и заблокировал старик, когда тот снова закряхтел:

— Может, позвонил бы своим варварам? Хоть бы какое прикрытие было!

— Не переживай, старый. С этими сам справлюсь. И рыбу тебе привезу.

Я вошел в темный офис, который уже знал, хоть и был здесь всего единожды, слыша за спиной, как старик закряхтел, явно поднимаясь и бормоча что-то про палку.

— Слышь, не двигайся, а то всажу тебе всю обойму в лоб! — раздалось из темноты слишком нервно, на что я усмехнулся, нажимая на выключатель и освещая всё вокруг, чтобы увидеть пятерых парней. Совсем молодых. Не старше двадцати пяти лет.

— И стрелять умеешь? — спокойно поинтересовался я, замечая, как трое из них побледнели, увидев меня, и струхнули, но двое продолжали строить из себя крутых гангстеров.

— Еще раз вякнешь, и я тебе это продемонстрирую!

Он держал револьвер в вытянутых руках, целясь прямо в мою голову. Но его руки подрагивали.

— Стрелял в людей до этого? — Не торопясь, я взял один из стульев, сел на него и закинул ногу на ногу.

Парни слегка ошалели от моей наглости и самоуверенности и заметно сникли.

— Тебе-то что?!

— Могу рассказать, каково это. Смотреть, когда по полу растекаются мозги и кровь.

Парень дернулся, но оружия не опустил.

А вот его менее упрямые друзья всполошились, принявшись толкать дебошира.

— Убери ты свою пукалку! Ты хоть знаешь, кто это?!

— А мне пофиг! Кем бы ни был, с дыркой в голове будет уже не важно!

Один из парней в прямом смысле ударил друга по рукам, выхватывая оружие, и рявкнул:

— Я посмотрю, как тебе будет пофиг, когда тебя поймают викинги и будут рубить топорами до тех пор, пока в тебе не останется ни одной целой кости! А твои останки спустят рыбам на корм!

Не знаю, как я сдержался, чтобы не рассмеяться.

Великие боги, чего только ни придумывали люди, чтобы нагнать жути на тех, кого считали бандитами!

Мои парни стали викингами по моей вине, но такие зверства никогда не совершали.

И рыб точно не кормили. Но люди свято верили в это и потому боялись.

Был ли я против?

Нет. Мне это было на руку.

Просто было смешно слышать это сейчас.

— Каким рыбам? — прохрипел забияка, делая шаг от меня и косясь теперь опасливо и трусливо.

— Пираньям, — спокойно отозвался я, понимая, что никто из них не задумается над тем, откуда эти чудесные рыбки могут появиться в северных водах Канады. С таким же успехом я мог сказать, что под «Чертогом» плавает стая акул. Наших, прикормленных. Приплывших из Гоа. Не иначе.

— Мы можем поделиться!

— Деньги заберите себе. Они вам еще пригодятся, — отозвался я, рассматривая парней теперь тяжело и пристально. — От вас мне нужна только кое-какая информация.

— Какая?..

Давыдов не был глупым мужчиной.

Я был уверен, что в сейфе лежала выручка за день с разменкой— не больше. Поэтому сумма кражи была для него незначительной.

Гораздо важнее было показать Лизе наглядно, с кем она умудрилась связаться.