– А мы на Садовой. Ладно, поехали.

И в этот момент то же самое название улицы прозвучало на милицейской частоте.

– Мы их засекли! Едут по Садовой! – радостно сообщил Звягинцев по рации Кондратьеву.

– Откуда-куда, олух? – начальник СКМ свысока относился к дежурным, протиравшим штаны у телефонов.

– Свернули с проспекта Металлургов, направляются к Первомайской.

– Блокируй обратный выезд! На Первомайской ППС есть?

– Да.

– Отлично! Пусть срочно перегораживают дорогу! Из этого района всего два выезда. Запрем оба, и им не выбраться. Ориентируй патрульных на корейский джип. Я выезжаю.

Спустя минуту желтый милицейский «уазик» с включенной «цветомузыкой» перегородил выезд с узкой Садовой улочки на широкую Первомайскую. Хлопнули дверцы, трое патрульных спрятались за высокой машиной, держа наготове автоматы. Маленькая «Лада Калина» нервно осела в метре от «лунохода». Сзади степенно затормозил корейский джип.

– Выйти из машины! Руки на капот! – крикнул патрульный, насмотревшийся полицейских боевиков.

Из «Калины» выбралась перепуганная девица с мелко завитым шаром на голове.

– Я что-то нарушила, да? Я заплачу, – девица полезла в сумочку.

– Руки на капот! – рявкнул патрульный.

Дрожащие наманикюренные пальчики легли на машину. Пышная грива, свесившаяся сумочка, отчаленный зад и открытая дверца загораживали патрульным обзор корейского джипа, из которого никто не спешил появляться.

– Выйти из машины! Руки на капот! – повторил команду патрульный. Девушка затряслась от ужаса. – Да не тебе я говорю, рыжая! Отойди!

Но девушка уже ничего не соображала. Ее колени подогнулись, она продолжала опираться о машину, потому что в противном случае свалилась бы. Корейский внедорожник тронулся задним ходом. Милиционеры растерянно смотрели, как он удаляется, не решаясь выйти из укрытия. Слух о высококлассном киллере уже гулял по подразделению.

– Уйдут. Пали! – подсказывал один спрятавшийся патрульный другому.

– Заденем рыжую.

– Вали ее на землю.

– Сам иди к ней. А вдруг она сообщница.

– Уходят!

Однако с противоположной стороны улицы на помощь мчался автомобиль с операми. Кондратьев не мешкал, он привык действовать жестко.

Прозвучали дружные выстрелы в воздух и по колесам. Мгновение спустя четыре ствола были направлены в окна остановившегося «корейца». Оперативники знали, что брать живым никого не требуется. Как верные псы они ждали команду Кондратьева, чтобы разрядить обоймы в водителя и двух пассажиров. На суровых лицах – ни тени сомнения. Начальник знает, что делать. Он всегда прикроет и даже поощрит за исполнительность.

Кондратьев прицелился и выстрелил первым.

Услышав милицейские разговоры по рации, я успела свернуть с Садовой и ткнулась в кусты. Корейский автомобиль с раскраской МЧС не привлек внимания очумелых оперативников. Они промчались мимо. Сквозь ветки я наблюдала за сценой захвата «вооруженных преступников».

Пуля, выпущенная главным из оперов, прошила переднюю дверь в районе ног водителя. Начальник нажал курок от досады. Он видел, что цель перепутана, погоня оказалась напрасной, и выстрелом сорвал всплеск злости.

Сидевший за рулем молодой парень взвыл, схватился за лодыжку и распахнул дверь.

– Не стреляйте! Я не угонщик! Машину взял у отца покататься. Вот, ребята подтвердят.

На заднем сиденье мелко трясли подбородками его приятели, расплескивая пиво из открытых бутылок.

Девушка из «Лады-Калины» шлепнулась в обморок. Под улюлюканье сирен подкатывали новые милицейские машины. Воспользовавшись суматохой, я смело включила мигалку и беспрепятственно проскочила к нужному дому.

Доктор нажал кнопку на брелоке. Автоматические ворота откатились в сторону, мы въехали во двор, огороженный высоким забором. Ворота закрылись. Теперь можно было перевести дух.

От навеса для трех автомобилей брусчатая дорожка вела к двухэтажному дому горчичного цвета в средиземноморском стиле с декоративными балкончиками для цветов. Я забрала ключи у Доктора и открыла дверь. Пройдя в каминный зал, я пихнула Доктора в кресло и приказала Субботину:

– Последи за ним, пока я осмотрюсь.

Прежде всего я заглянула в каждую комнату и приоткрыла несколько окон, чтобы слышать звуки во дворе. В моей профессии, попадая в незнакомое помещение, первым делом ищешь камеры видеонаблюдения и намечаешь пути отхода. Большие камеры отсутствовали, но современные цифровые, размером со спичечную головку, могли быть спрятаны где угодно.

На первом этаже дома, помимо обширной гостиной, имелись сауна, кухня-столовая, кабинет и бойлерная. Второй этаж состоял из спален с широкими кроватями и ворсистыми коврами на полу. Одним углом двор выходил на тихий перекресток, две другие стороны примыкали к соседним участкам. Все дома в этом лесном районе подальше от промышленной зоны были построены за последние пятнадцать лет. Горожане называли его «наша Рублевка». Некоторые с завистью, а большинство с презрением.

Завершив осмотр, я зашла на кухню, открыла холодильник. Чистота, порядок и свежие продукты не очень вписывались в стиль жизни одинокого мужчины.

– Кто готовит еду и убирается? – поинтересовалась я.

– Служанка. Она бывает по утрам и уже ушла. Вечером я только разогреваю, а грязную посуду оставляю ей, – слишком уж охотно сообщил Доктор. – Давайте поедим. Мы все перенервничали.

Я вспомнила о Пифике. От свежего огурчика, который лежал в холодильнике, черепаха бы не отказалась.

– Снимите эти удавки, я никуда не убегу, – скулил Доктор. – Я хочу пить.

Я разрезала пластиковые петли и попросила Субботина:

– Принеси ему воды и разогрей что-нибудь.

Как только Доктор сделал первый жадный глоток из высокого стакана, я выдернула у него питье и села на соседнее кресло.

– Хватит! Давай рассказывай.

– Мне нужна вода. Вы не понимаете, это побочное действие той дряни, что вы мне засандалили!

– Как ты запел. Прям слезы наворачиваются. А сам колол молодым ребятам одну дрянь за другой! Расскажешь о VRA13 – получишь воду. Какие документы ты хотел показать?

– Документы, да-да, документы… Все препараты давали быстрый эффект, сразу было видно их предназначение. А эти ампулы…

– Рассказывай. Не спи!

– Прошли сутки, внешняя реакция – ноль. Только внутри организма начались изменения. Я проводил анализы крови и мокрот каждые четыре часа, и то, что я там обнаружил, мне не понравилось. Сначала я не понимал, а потом стал догадываться.