Этот неспешный жаркий поцелуй словно разморозил ту часть ее существа, которая уже давно пребывала, словно в анабиозе. Ли практически не осознавала собственных движений — она лишь понимала, что ее ладони касаются его тела, и наслаждалась ощущением крепкого мужского торса под мягкой льняной рубашкой. В ответ на эти прикосновения он притянул ее ближе, и его руки скользнули на талию.

Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем Йен оторвался, наконец, от ее губ, отступил назад и, сделав глубокий вдох, улыбнулся ей. Ли, учащенно дыша, тоже улыбнулась.

Затем Йен приподнял ее руку — совсем как недавно — и на этот раз действительно поцеловал.

— Ну а теперь, — с заметной хрипотцой проговорил он, — я бы не отказался от обещанного обеда. Думаю, мы с тобой успели проголодаться.

Не очень-то доверяя своему голосу, Ли лишь молча кивнула и двинулась к выходу.

Пока они шли к дому, Йен говорил что-то о виноделии, о возможностях сотрудничества, и Ли казалось, что она дает ему вполне адекватные ответы, хотя ее мысли вертелись в совершенно иной плоскости.

Ну что она делает? Она ведь едва знает этого человека! Более того, они познакомились через журнал. Она провела вместе с ним всего лишь пару часов — так почему же ей хочется, чтобы он остался, чтобы ему не нужно было возвращаться сегодня в Сидней? С тех пор как ее покинул бывший жених, она ни с кем не делила свою постель, и бывали моменты, когда она чуть ли не сходила с ума, когда ее тело буквально требовало интимной ласки… Но это вовсе не значит, что нужно запрыгивать в койку с первым встречным.

Впрочем, нет — Йен таким не был. Она неоднократно пересекалась и с другими привлекательными мужчинами, и некоторые из них достаточно ясно выражали свой интерес к ней. Если бы ей был нужен просто-напросто обаятельный самец, то прямо под боком имелся Саймон Брэдфорд. Однако, помимо секса, ей требовалось и кое-что еще, и вполне возможно, именно Йен мог ей это дать. Она пока не могла определить чем именно, но он явно отличался от прочих мужчин, и потому у нее не было уверенности, что ей так уж хочется подавлять разыгравшиеся чувства. Ведь это так здорово — снова ощутить себя женщиной!

Когда они вернулись в дом, Ли начала выставлять на стол приготовленные блюда, а Йен тем временем принялся открывать вино. Она как раз добавляла в спаржу приправу, когда почувствовала, что он приблизился к ней сзади. Его ладони легли ей на плечи, и он нежно поцеловал ее в шею.

— Я должен тебе кое в чем признаться, — тихо произнес он почти в самое ухо.

— В чем же? — Она не обернулась, но движение ее рук прекратилось.

— Боюсь, что я тебе солгал.

На краткий, но ужасный миг Ли оцепенела, с трепетом ожидая последующих слов.

— Мне вовсе не обязательно возвращаться сегодня в Сидней, — продолжил Йен. — Я сказал так на всякий случай, чтобы у меня был предлог… если бы все пошло по-другому.

Повернувшись, Ли посмотрела ему в глаза. И была обрадована тем, что в них увидела.

— Ну что ж, подобную ложь я готова простить.

— И только?

Улыбнувшись, она приподнялась на цыпочки и поцеловала его в губы.

«Ты хорошо подумала? Ты уверена, что действительно этого хочешь?»

Эти слова будто эхо звучали в ее голове, и их не мог заглушить даже рокот авиадвигателя.

В самом деле, хорошо ли она подумала? Донна смотрела в иллюминатор небольшого самолета. Во все стороны до самого горизонта протянулась бескрайняя красная равнина. Эта земля казалась почти безжизненной — лишь кое-где посреди этой необъятной пустоты виднелись приземистые чахлые деревца. Невысокие холмы и острые выступы обветренных скальных пород были единственными заметными ориентирами в открывающемся взору ландшафте. В восприятии Донны, привыкшей к зелено-желтым тонам, преобладающим в сельской местности у нее на родине в Англии, это пространство было не чем иным, как пустыней. Казалось просто невообразимым, чтобы здесь мог кто-то жить. И, тем не менее, где-то на этих просторах расположилась ферма, носящая название Ривер-Даунс. Донну несколько удивляло возникновение подобного названия в местности, лишенной малейших намеков на наличие воды. А, кроме того, она гадала, каким в реальности окажется Питер Николе, который встретит ее в конечной точке этого перелета. Ради него и двух его детей она и рискнула отправиться в эти не очень-то гостеприимные края.

Так была ли она в действительности уверена в правильности своего поступка?

Признаться честно, нет.

После отосланного ему письма они с Питером обменялись парой сообщений по электронной почте, и он довольно подробно рассказал ей как о своих детях, так и о ферме. О покойной жене особо не распространялся, упомянув лишь, что она погибла в результате несчастного случая. За строчками текста на экране монитора Донна без труда разглядела его огромную любовь к своим детям, а также к двум сотням квадратных миль почти пустынной местности, прозванной Ривер-Даунс. И слова Питера пробудили в ней желание увидеть его близнецов и взглянуть на ту дикую красоту, которую он так красочно описал.

Что же касается самого Питера… Именно по поводу него у нее и возникали сомнения. Его электронные послания вроде бы давали некоторое представление о присущем ему характере, но этого было явно недостаточно, чтобы с определенностью сказать, получится у них что-нибудь или нет. Но, тем не менее, она все же решила попытать счастья, не будучи в чем-либо полностью уверенной. Потому что если бы не сделала этого, то потом всю жизнь гадала бы, как все могло обернуться. Так что, приняв решение, она на следующий же день уволилась с работы и принялась готовиться к путешествию вглубь материка.

В электронных посланиях Питер упоминал об изолированности своего бытия, но только сегодня Донна в полной мере поняла, что он имел в виду. Все те карты, которые она предварительно просмотрела, практически не подготовили ее к перелету, начавшемуся сегодня утром на побережье Тихого океана и продолжавшемуся сейчас, семь часов спустя, над опаленными солнцем безлюдными просторами. Та энергия и энтузиазм, с которыми она отправилась в путь, под воздействием расстояния и жары мало-помалу сходили на нет. За четыре часа обычный рейсовый самолет доставил ее в Дарвин, где она впервые вкусила иссушающий зной и низкую влажность северных широт, и уже здесь кое-как добралась до небольшого ангара в дальнем конце аэродрома, где нашла немолодого бодрячка в шортах и фуражке, который именовал сам себя бушевым пилотом. Прежде Донна не слышала подобного выражения, но ей не потребовалось много времени, чтобы понять его смысл. Этот дядечка усадил ее в кресло второго пилота своей одномоторной «сессны» (пассажирские сиденья были демонтированы ради того, чтобы освободить место под груз, которым сейчас и была заполнена задняя часть самолета), после чего поднял машину в бескрайнее синее небо. В кабине было шумно, что весьма затрудняло нормальный разговор, но Донне было вполне достаточно просто смотреть на проплывающий внизу пейзаж и наблюдать за тем, как отбрасываемая самолетом тень движется по поверхности земли, цвет которой из зеленого постепенно переходил в коричневый, а затем — в красный.