И я решительным шагом ступила на крыльцо.

В саду, рядом с забором, что-то копошилось. Я осторожно приблизилась, готовая чуть что дать деру, но, увидев здоровую собаку, выдохнула. Бедолага пытался пролезть через отверстие меж отошедшими досками, но застрял и, похоже, поранился. Как назло луна скрылась за облаками, не позволив лучше рассмотреть царапину, но серая шерсть была сильно испачкана кровью.

При виде меня пес прижал уши к голове и попытался попятиться. Но снова напоролся на гвоздь и рыкнул.

— Не бойся! Апчхи! Я тебя не обижу. Давай, я уберу этот гвоздь и помогу. Ты потерялся, даа-а-апчхи!

Я понятия не имела, что делать с раненой собакой. У меня не было денег на звериного лекаря, но я могла попробовать сварить заживляющее зелье, когда вернется магия в котел.

— Сейчас, не шевелись. Погоди.

Гвоздь не поддавался. Надо же, такой огромный дом, такой роскошный сад — и в заборе доски шатаются.

— Сейчас я эту штуку уберу. Мы пойдем в дом. Заработает котел — и я сварю заживляющее зелье. Оно тебе поможет. Апчхи! Я, конечно, и так могу согреть воду, но, боюсь, магистр Криган не обрадуется, если в его отсутствие я буду пользоваться магией.

Пес склонил голову, словно слушал меня и понимал. Наконец гвоздь поддался, и я аккуратно, чтобы не пораниться самой, вытащила его из доски. А потом подхватила пса на руки, справедливо полагая, что ему будет больно идти и подниматься по ступенькам самому.

Охнув, я едва не грохнулась на землю. Выпустила собаку из рук и чихнула аж пять раз подряд.

— Какой ты тяжелый! Никогда таких не встречала. Вот что, давай аккуратненько пойдешь сам. Давай, ну же, в дом! Иначе я сейчас от чихания задохнусь! Еще пыльцу вытравливать, опять не высплюсь, скорее бы уже выходные.

Пес как будто колебался, переводя взгляд с меня на дом, затем на забор — и обратно. В конце концов мне надоело ждать, пока он сообразит, что надо делать (да и рана могла оказаться серьезнее, чем на первый взгляд, не хватало ещё истечь кровью прямо в саду), и я почти силой запихнула его в дом, с облегчением закрыв дверь.

Всего лишь собака. Всего лишь раненый пес.

Да, быть бесстрашным магом мне еще учиться и учиться. Апчхи!

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Сложно сказать, кто получит премию «Идиот года»: Малкольм, застрявший жопой в собственном заборе, или Анастасия, принявшая оборотня за сбежавшего от соседей песика.

Что ж она все время по его самооценке-то бьет?

«Куда ты меня тащишь?!», — думал он. — «Поставь на место, надорвешься!».

А получив мягкий шлепок под задницу (чтобы быстрее шевелился):

«Я — тьма! Я смерть! Я — кровожадное чудовище!».

— Какой ты пушистый! — рассмеялась эта страшная женщина.

Все, пора в отставку.

Зачем он вообще сюда приперся, сидел бы в академии, выл на луну, грыз деревья в кадках и горя не знал. А теперь вот позорно застрял в заборе, разодрал бок, перепугал адептку и… кажется, его сейчас будут кормить. Хм… мясом? Вот бы мясом…

Так, о чем он? Как тяжко справляться с мыслями в обличье зверя.

Ах, да. Когда Малкольм дошел до академии, над столицей уже сгустились сумерки. До момента превращения оставалось несколько минут, которые он потратил, чтобы снять одежду (иначе потом придется пробираться домой кустами) и выбрать удобное место. Потом, когда ломота в мышцах утихла, он размял лапы, вспомнил, каково это: быть волком. Ну и устроился поудобнее, намереваясь подремать, луной в окно полюбоваться, экзекуции для адептов попридумывать.

И тут весь центр столицы погрузился во тьму — стража деактивировала все артефакты в округе.

Все бы ничего, но именно в этот момент Малкольму в голову почему-то пришла мысль:

— А Ася с Осей там не напугаются?

И он решил сбегать, проверить.

Район, конечно, безопасный, но когда отключаются все артефакты, может произойти всякое. Малкольм решил, что просто посидит в кустах, пока защита не включится, благо для этих целей у него всегда была дежурная дырка в заборе. Мало ли, когда захочется прогуляться. Лапами дверь открывать неудобно, а оставлять на три дня калитку безрассудно.

Ну и когда, добежав до дома, он полез в дыру, то понял, что напоролся на гвоздь и застрял.

Кажется, кому-то на карантине надо меньше кушать и больше бегать по лестнице.

Гвоздь больно впился в бок, но Малкольма такие мелочи не смущали. Зато смущали забор: когда он попытался вылезти, тот начал шататься. На звук вышла Анастасия, и он уж было представил, как она собирает чемоданы и в панике сваливает обратно к границе, но эта совершенно невозможная девица приняла его за… собаку!

— Почему люди не вешают на собак адресники? — возмущалась адептка, запирая дверь. — Как будто если у вас есть забор, то собака не может убежать. У нас вот тоже есть забор, и она в нем застряла. Даже объявление не повесить! Так, пошли мыть лапы, ковер в гостиной светлый!

Ну, типа гав.

Хотя лапы помыть — это хорошо. Это даже приятненько, тем более, что вода еще не успела остыть. Ну и забавно, чего скрывать. Отчасти обидно, но все же забавно.

Будь на месте Анастасии кто-то другой, Малкольм бы просто закатил глаза и вздохнул о необразованности младшего поколения, но адептка Драйвер — совсем другое дело. Дочка Братиса, полукровка-демон, никогда не видела оборотней? Она, выросшая на границе, с таким-то отцом?

Что же ты ее так оберегаешь от всего, связанного с Орхаром, но при этом с легкостью поселил в доме последнего оборотня, которому стоит доверять?

— Жди здесь! — приказала Анастасия, приведя его в гостиную. — Когда вернется магия, я сварю зелье и вылечу тебя. А пока мне надо попрощаться с девочками, а то они волнуются. Понял? Жди здесь?

«МагПад убрать не забудь», — мрачно подумал Малкольм.

Конечно, она говорила с девочками. И чудо, если завтра в самой популярной ветке не появится новый действующий герой. Хотя все артефактологи в один голос утверждают, что в личные беседы через МагПад вмешаться ну никак не получится и что записать иллюзию можно только если доступ к беседе открыт всем желающим, во-первых, это может быть и не так, а во-вторых, знает он эту женскую дружбу.

Сначала он осмотрел кухню, но Анастасия, дисциплинированно помня о наличии в доме Оси, убирала всю еду в шкафы, и Малкольму не повезло. Не тырить же еду у тролля. Надо как-то дать понять, что он очень голодная