прежде извергавший лишь дым, пошел зеленой пузырящейся пеной, затрясся и… улетел куда-то за пределы видимости МагПадов, а вскоре возвестил о своем приземлении оглушительным грохотом.

— Адептка Сотер, вы что, пытались исправить зелье, пока мы не видим, и добавили богульник?

— Да-а-а. — всхлипнула Тати.

Ох и попадет ей от мачехи! Бедная.

— Ну что ж… согласно регламенту я должен обнулить результаты и назначить конкурс на другую дату. Пожалуйста, подождите, я сверюсь с расписанием.

— Магистр, — хмыкнул Малкольм, — погодите. Адептка Сотер, вы хотите попытаться пройти испытание снова?

Тати испуганно замотала головой. То ли понимала, что если попытается — сожрут свои же сокурсницы, то ли что родители никогда больше не позволят ей варить зелья в доме. Да скорее бы уже эта дистанционка закончилась! В стенах академии в принципе такого произойти не могло: на каждой паре нам выдавали ровно те ингредиенты, которые требовались.

Хотя, может, зря? Я вот не знала, что если добавить богульник в испорченное зелье, то оно взорвется. Надо это обдумать.

— Вот видите? Адептка добровольно признает поражение. Опустим факт попытки мошенничества, он все равно ни к чему не привел. Зелья остальных выглядят приличнее. Не пузырятся, не горят, не превратили своих хозяек в кузнечиков. Неплохо.

— Но ведь.

— По регламенту выбыть должна одна участница. Боги милостивые, магистр, вы что, хотите это повторить? — Малкольм обвел рукой воображаемый класс.

Магистр зельеварения слегка дернул глазом.

— Но что если другие девушки тоже жульничали?

— Значит, они делали это хотя бы с применением мозга. Вы знаете, лично я считаю, что если адептка проявила пусть и лишнюю, но сообразительность, это идет ей в плюс. По крайней мере у них есть знания.

И почему мне казалось, что Малкольм не столько пытается скрыть тот факт, что Ося выпил мое зелье (ну вдруг его потребуют предъявить?), сколько уговаривает магистра, чтобы у меня не было шанса передумать и отказаться от участия? Как бы то ни было, магистр сдался:

— Вы правы, Малкольм, пожалуй, я совершенно не готов брать на себя ответственность за практику в таком виде. Стоит переписать учебный план на этот нестабильный период.

Он тряхнул седой головой и хлопнул в ладоши.

— Что ж, дамы, поскольку адептка Татия Сотер не справилась с заданием, давайте поблагодарим ее аплодисментами и скажем спасибо за то, что украсила наш конкурс! Адептка, прошу вас не расстраиваться, ведь так или иначе вы — в числе красивейших адепток академии. Сегодня курьер доставит для вас подарки от спонсоров и приглашение на бал в честь финала. Ну а остальных девушек я поздравляю с проходом в следующий тур!

Малкольм откашлялся и, когда магистр дал ему слово, добавил:

— В следующем туре мы ждем от вас красоту и грациозность. Тема и более подробный план этапа будут объявлены позднее. Всем до свидания. Не забудьте, что зелья нужно правильно утилизировать, иначе вас ждет серьезный штраф от стражи. До свидания!

Раздались нестройные прощания. Краем глаза я заметила, как Дарина показывает куда-то в сторону, явно намекая, чтобы мы присоединились к ней поболтать, но меня больше занимал Ося, издававший под столом какие-то странные звуки.

— Магистр…

— Погоди, мне надо связаться с отделом безопасности академии. Эти вмешательства в лекции всех уже достали.

— Ося зеленеет! — пискнула я.

Малкольм бросил МагПад и нырнул под стол, где и впрямь слегка зеленоватый Ося угрожающе покачивал носом.

— Кажется, сейчас его будет тошнить, — пробормотала я.

Дальнейшее произошло за доли секунды: Малкольм схватил тролля за пухлые мохнатые бока, открыл окно и выкинул на лужайку перед домом — и характерные звуки донеслись уже оттуда. Я тут же не преминула смачно чихнуть.

— Обожраться зельем от обжорства — это сильно!

— Даже не знаю, чем его лечить, — вздохнула я.

— Проблюется, — флегматично пожал плечами Малкольм.

Но вскоре его спокойствие пошатнулось.

К вечеру Ося из слабо зеленого принял нездоровый болотный оттенок. Его так тошнило, что Малкольму пришлось вызвать звериного лекаря, но тот лишь покачал головой.

— Увы, лекарства от этого нет. Тролли плохо переносят магическую пищу, они ее не усваивают.

— Да, мы заметили, — буркнул Малкольм.

Ему пришлось отменить все лекции и, подозреваю, оставшиеся не замученными адепты причиняли ему физические страдания.

— Как только тролль избавится от всего выпитого зелья, все пройдет, — заключил лекарь, взял с нас (ну ладно, с Малкольма) кругленькую сумму и напоследок строго добавил: — но будьте же вы ответственны! От вас зависит живое существо!

И оставил нас наедине с этим существом.

Осю тошнило всю ночь. Мы кое-как приноровились выводить его на улицу (тошнить в ведерко Осе не нравилось, а на ковер не нравилось Малкольму) по очереди, но толком поспать все равно не получалось: после каждой вылазки мы дружно и долго чихали. Прокляв все на свете: ректора, повесившего заботу об Осе, самого Осю, меня, конкурс и весь мир, Малкольм расположился проверять домашние задания в гостиной. Я тоже пыталась учиться, но волнение перед конкурсом, страх за Осю и бессонная ночь сделали свое дело: я могла только смотреть в книгу, не видя в ней ровным счетом ничего.

Мы даже не сразу поняли, когда что-то изменилось. И прошли долгие минуты прежде, чем я осознала: Ося уснул. Мы дружно, не дыша, над ним склонились.

— Кажется, он уже не такой зеленый, — прошептала я.

— Да. И вполне здоровый.

— Даже милый. — Сопящий троллик действительно вызывал определенное умиление.

— Гад он, а не милый. Когда у меня будут дети, с ними будет сидеть жена.

— А у меня муж. — Согласно кивнула я и с наслаждением зевнула.

А что было дальше не помню. Потому что отключилась прямо на диване, обняв учебник и с наслаждением слушая сладкое сопение Оси.

* * *

Малкольм проснулся резко, словно от толчка. Взгляд тут же метнулся к часам на стене, и он выдохнул. Не то чтобы он верил, что способен проспать до заката, но чем демоны не шутят. Одна из них вот удобненько спала у него на плече, упершись рогом ему в подбородок и обвив хвостом ногу. Рядом, на свободной коленке, прикорнул Ося.

Страшный удар по самолюбию препода, при звуках имени которого добрая часть академии начинала заикаться. Очередной. Он почти привык.

До заката оставалось достаточно времени, чтобы успеть принять душ, отвести лекции и придумать убедительную причину, почему его три дня не будет. Для Аси, разумеется, методистки академии никогда не ставили его пары на полнолуние, и Малкольм удивлялся: неужели никто не сообразил? Так их всех тогда надо отчислить. Особенно адепта Нолана, ему происхождение велит чуять оборотней за версту.

Потом,