– Это же не навсегда, – сказала я, хотя тонкий голосок в сознании тут же встрял: «Да неужели? А похоже, что навсегда». – Просто решила переехать, чтобы в случае чего быть рядом. Больше даже из-за отца, чем из-за мамы. Он слишком гордый и упрямый, не хочет принимать чужую помощь – мою, например, или Ричарда, не говоря уж о посторонних. Представляешь, он долгое время пытался скрывать мамину болезнь от окружающих. – Я невесело рассмеялась. – А в прошлом году сорвался и попал в больницу.

Джек с сочувствием кивнул.

– К счастью, обошлось. Но мы сильно перепугались. В общем, я пошла к начальству и попросилась в долгосрочный отпуск.

– Храбрый поступок.

– Никакая я не храбрая, – тихо призналась я. – Просто не сумела бы и дальше жить в Лондоне, если бы с мамой или отцом что-то случилось. А так я рядом, могу помочь, и Моник при необходимости всегда готова меня отпустить. В Лондоне я бы не смогла то и дело отпрашиваться… А знаешь, что самое дикое? Сильнее всех ужаснулась бы моему поступку мама. Но ее, такой, какой она была, больше нет. Она всегда учила ставить перед собой цели и добиваться их, несмотря ни на что. Именно поэтому она была таким прекрасным учителем. – Мой голос задрожал. – Боюсь, она совсем во мне разочаровалась бы.

– Не разочаровалась бы! – горячо возразил Джек. – Ты ставишь чужие интересы выше своих собственных. Отдаешь вместо того, чтобы брать, причем с такой легкостью, что даже не замечаешь.

Наверное, это был один из самых приятных комплиментов, что я только слышала, но под пристальным взглядом Джека я чувствовала себя почти голой. Он описывал меня как святую или мученицу, а я ведь совершенно не такая.

– Да ну, я вовсе не такая хорошая! Скорее даже, наоборот.

Джек сверкнул улыбкой.

– Рад слышать.

Он подвинулся на одеяле ближе ко мне, и каждый раз, делая вдох, я задевала его плечом. Мы глядели на темнеющее озеро, думая о своем.

– Ладно, давай начистоту. Что случилось в последние дни, почему ты стала сомневаться в женихе?

Я набрала полную грудь воздуха. Лучше бы он не поднимал эту тему… Ладно, сама виновата, раз уж проболталась.

– Ничего особенного. Просто собрала кое-какие мелкие детали, и вот… похоже, не такие уж они и мелкие.

– Рассказывай, – велел Джек.

Глубоко вздохнув, чтобы собраться с мыслями, следующие двадцать минут я делилась с Джеком своими подозрениями. С каждым словом история казалась более убедительной, и в конце концов я совершенно уверилась, что на правильном пути.

Однако Джек со мной не согласился.

– И это все? Все твои доказательства?

– То есть?

– Телефонный номер, пара старых фотографий, слова умирающей и очень странный сон. И ты сразу решила, что у них была интрижка.

– Э-э… да. А разве этого мало? На мой взгляд, ситуация вполне однозначная.

Джек медленно покачал головой.

– Поверить не могу, что это говорю… Потому что, если уж начистоту, твой жених совершенно меня не впечатляет. Но, по-моему, зря ты его обвиняешь. Нет у тебя никаких доказательств.

Моя душа словно рвалась на части. С одной стороны, очень хотелось верить в невиновность Ричарда. Да и как иначе? С другой, я никак не могла отделаться от ощущения, что сделала единственный верный вывод.

– Эмма, вот честно, мир не такой уж черно-белый, как ты думаешь. Допустим, ты собрала кучу улик и считаешь, что видишь всю картину в целом. Но расположи детали иначе, и перед тобой возникнет совсем другой сюжет. Сами по себе твои «доказательства» не говорят о чьей-то вине или невиновности, а какие-то из них и вовсе могут оказаться пустяком или обычным совпадением. – Джек бросил по воде еще один камешек. – Жизнь вообще хреновая штука…

Я тихо выдохнула. Похоже, мы говорим уже не обо мне – о Джеке.

– Шеридан? – на всякий случай уточнила я, и Джек дернулся, точно ошпаренный. – Не против, если я спрошу, почему вы расстались? Ты не обязан отвечать, я прекрасно понимаю, что…

– Я вернулся из турне на день раньше и застукал, как она трахается с моим лучшим другом. – Я прижала руку к губам, потрясенная его грубой откровенностью. – В ванной, – добавил он, будто это имело какое-то значение.

Я замешкалась, пытаясь подобрать правильные слова, чтобы выразить сочувствие. И бог знает почему вдруг ляпнула:

– Представляешь, а я никогда не занималась сексом в ванной.

«Господи, неужели я сказала это вслух? Нет-нет-нет», – мысленно застонала я. Вот только, похоже, ответ получился идеальным – никакая другая фраза не заставила бы Джека уставиться на меня в немом удивлении, а потом захохотать, согнувшись в три погибели.

В конце концов успокоившись, он заявил:

– Я еще ни с кем не смеялся так много. Эмма Маршалл, ты невероятная женщина и постоянно меня удивляешь.

Я закусила губу, не зная, как реагировать. К счастью, Джек не ждал ответа.

– Я от всего сердца надеюсь, что твои подозрения насчет Ричарда и Эми – большое недоразумение. И твоя ситуация не имеет ничего общего с моей.

Однако сердце у меня было не на месте. Ладно, в любом случае завтра к этому времени все окончательно прояснится.

На следующий день я получила возможность убедиться в двух вещах. Первое: восемь часов сна – на самом деле пустая блажь, потому что ровно столько, если не меньше, я проспала за всю прошлую неделю и при этом неплохо функционировала. И второе: как ни планируй серьезный разговор, как ни репетируй свою партию, порой все идет наперекосяк с самого начала.

Ричард должен был вернуться не раньше шести вечера; как минимум за час до этого времени я приехала на школьную парковку. Я выбрала укромный уголок с самого краю, почти скрытый нависшими ветвями. Вскоре парковка начала понемногу заполняться машинами. Несмотря на приятный теплый вечер, я оставалась в автомобиле в отличие от большинства родителей, которые прогуливались вокруг, с нетерпением ожидая детей.

Ровно в шесть подъехал школьный автобус, заставляя толпу родителей поспешно расступиться. Ричард как главный тренер вышел первым; он выглядел растрепанным и усталым, что вполне понятно после двадцати часов в дороге. Окинув быстрым взглядом парковку, он заметил под деревом мою машину, расплылся в улыбке и помахал. Затем вытащил из-под мышки папку и принялся отмечать галочками детей, выползающих из автобуса, убеждаясь, что группа вернулась полным составом.

Я наблюдала за ним со стороны. Надо признать, он отлично справлялся с обязанностями. Дети эмоционально, чуть ли не в слезах, с ним прощались, а многие родители жали ему руку, благодаря за искреннюю заботу об их чадах.

Наконец Ричард попрощался с водителем, забрал из багажного отсека свою сумку и быстрым шагом направился ко мне. Распахнув пассажирскую дверь, нырнул в салон, умудрившись при этом чмокнуть меня в губы. Я не стала его отталкивать, но на поцелуй не ответила. Правда, Ричард ничего не заметил. Что, впрочем, не удивительно – он, похоже, засыпал на ходу.