для хозяйства. Я надеюсь, что на основе нашей беседы и настоящего доклада Вы убедитесь в том, что в Шавельском округе разрешение ев­рейского вопроса проводится с надлежащей интенсивностью и национал-социалистической твердостью».

Тем временем массовые экзекуции евреев в Шавлях продолжались. 11 сентября 1941 г. были убиты 130 человек, на следующий день — 30. 15 сентября началась выдача ев­реям желтых паспортов, многие старики были вывезены при: этом из гетто и убиты. После этих расправ жизнь в гетто) постепенно стабилизовалась; стали активно работать уч­реждения, подведомственные Совету старейшин. В конце 1941 г. в гетто была открыта больница. Помещения на ев­рейском кладбище, находившемся в пределах гетто, где про­изводились омовения покойников и жили сторожа, были пе­рестроены и превращены в больницу. В обоих гетто были! открыты амбулатории. В больнице и в амбулаториях рабо­тали почти вое находившиеся в гетто врачи.

В гетто было хорошо поставлено дело социального обеспечения; помощь оказывалась евреям, оставшимся со­вершенно без средств к существованию. Для детей школь­ного возраста была тайная школа. Опасаясь немцев, детей разделили на небольшие группы, и обучение производилось в разных помещениях.

Летом 1942 г. вошел в силу приказ, запрещавший бере­менность среди евреев.

Летом 1942 г. в гетто появились первые кружки под­польной группы сопротивления, носившей имя «Масада».. Целью группы было снабжение гетто оружием и установле­ние связи с советскими партизанами. К «Масаде» принадле­жала молодежь различных направлений. Совет старейшин; оказывал содействие этой организации, «Масада» поддер­живала связь с сопротивлением в Ковенском гетто. Неболь­шому числу участников «Масады» удалось вырваться из. гетто и связаться с партизанами. В кружках «Масады» ве­лась также культурная работа. Время от времени издава­лись нелегальные листовки, призывавшие к сопротивлению. Принудительные работы. Шавельские евреи работали на городском аэродроме, в немецких рабочих лагерях, на кожевенных заводах Френкеля, в предприятиях городского управления, на разных фабриках и мастерских. В течение некоторого времени еврейские женщины работали в литов­ских семьях в качестве домашней прислуги. В самом гетто имелись мастерские, работавшие для нужд Вермахта. В лет­ние месяцы евреев отправляли на торфяные разработки. Небольшие группы работали в разных местах в окрестно­стях Шавель. До конца 1942 г. на этих принудительных ра­ботах платили по несколько марок в день. Половина зара­ботка отчислялась в пользу Окружного Комиссариата. Спу­стя некоторое время плату понизили до трех марок в месяц.

По приказу шавельского Окружного Комиссара, в де­кабре 1942 г. все специалисты были поселены в Тройском гетто, а чернорабочие — в Кавказском районе. Осенью 1943 г. шавельское гетто было изъято из ведения Окруж­ного Комиссара и перешло в руки эсесовцев. Оно было пре­вращено в лагерь и формально причислено к «Концентраци­онному лагерю Кауэн». Тогда начали направлять большие группы евреев в новые рабочие лагеря: 500 лагерников на шавельский аэродром, 250 — на оружейные заводы в Линкаичах, 250 — на кирпичный завод в Даугель (вблизи ме­стечка Куршан), 250 — на сахарный завод в Павенчай, такое же число на цементный завод в местечко Акмяны. В мае 1944 г. несколько сот шавельских евреев отправили в Поневеж, где начали строить аэродром. Незадолго до этого в Шавли перевели 500 человек из лагеря в Ионишках; это были уроженцы Сморгони и других пунктов виленского района. Они долго выполняли работы по т. наз. Организации Тодта.

Истребление детей и стариков. 5-го ноября 1943 г. в шавельском гетто была проведена акция истребления детей до 12-ти лет, стариков и больных. Руководил истреблением евреев эсэсовский командир Ферстер; участие в «акции» принимали наряду с немцами украинцы, сторожа лагерей. Число погибших в этот день доходило до 800; с большим риском удалось спасти двести детей. По окончании «акции» Совет Старейшин был распущен. Председатель М. Лейбо­вич был назначен старшиной лагеря; его потом сменил Т. Паризер, немецкий еврей, очутившийся в шавельском гетто.

Ликвидация гетто и депортация. Ликвидация шавельского гетто началась в первой половине июля 1944 г. Снача­ла стали свозить в Шавли евреев из окрестных лагерей. В течение нескольких дней шла депортация в концентрацион­ный лагерь Штутгоф. Стариков и больных прикончили в Штутгофе. Женщин, при которых были спасшиеся дети, отправили в Аушвиц. Мужчин и около двухсот женщин от­правили в Дахау на работы. Более молодых и здоровых женщин, при которых не было детей, разослали из Штутгофа в разные лагеря Восточной Пруссии. Очень немногим шавельским евреям, попавшим в немецкие концлагеря, суж­дено было дожить до освобождения.

Гибель еврейских общин в Литовской провинции. По отчетам «Айнзац-групп» видно, что к концу декабря 1941 г. т. е. в первое полугодие нацистского владычества в Литве, погибло свыше 136.000 евреев, из них 30.000 в Ковно и в Шавлях и около 100 тысяч — в других городах и местечках. Самым страшным для провинциальных общин Литвы были месяцы август и сентябрь 1941 года.

О разгроме еврейского населения в литовской провин­ции опубликовано до сих пор мало данных. Многие еврей­ские общины были целиком стерты с лица земли, так что не осталось в живых ни одного свидетеля гибели мучеников в этих местах. Из имеющегося материала, однако, вытекает с ужасающей ясностью факт, что в истреблении евреев при­нимали активное участие литовцы, принадлежавшие к раз­личным слоям населения. Большинство этих литовцев бежа­ли в Германию летом 1944 г., когда немцы отступали от Литвы. В Германии они проживали в качестве ди-пи и поль­зовались поддержкой «Унра», «Про» и других организаций, оказывающих помощь пострадавшим от нацизма. Потом они эмигрировали в Америку и другие заокеанские страны.

На первой конференции литовских евреев-выходцев из немецких концлагерей, состоявшейся в Мюнхене в 1947 г., была принята декларация, в которой между прочим гово­рится следующее («Унзер Вег», Мюнхен 22 июля 1947).

«Конференция констатирует, что все слои литовского на­рода принимали активное участие, наряду с немецкими палача­ми, в истреблении литовского еврейства, особенно в провинци­альных городах... Мы, горсточка людей, уцелевших от 160-тысячного литовского еврейства, являемся живыми свидетеля­ми чудовищных жестокостей, совершенных литовцами с их со­седями-евреями... С глубокой болью вынуждены мы устано­вить, что небольшие еврейские общины в провинциальных го­родах были уничтожены исключительно литовцами, а более крупные общины, при их активном участии. Нам также изве­стно, что литовцы принимали активное участие в истреблении евреев в гетто и в лагерях за пределами Литвы — в Майданеке, в Варшаве и других местах. Союз литовских евреев в Германии считает своим национальным и человеческим долгом довести эти факты до сведения еврейского и нееврейского общественного мнения».

Некоторое представление об обстоятельствах гибели евреев в литовской провинции дают нам два следующих сви­детельства.

В феврале 1945 г. в виленской литовской газете «Tiesa» (Правда), органе Ц.К. литовской коммунистической партии, было помещено литовцем П. Янушайтиоом описание гибели евреев Поневежа.